— Я уже говорила, что это будет сюрприз, — перебила его Фейн и, грациозно встав со стула, взяла принца за руку. — Пойдем со мной.
Эшер, углубившись в заросли папоротника, следил за принцем и принцессой, которые направились прямо к королю. Он не желал участвовать в затее Фейн, и ему не нравилось, что Гар позволяет сестре помыкать собой. Почему принц считает, что Фейн не способна причинить ему зло? Эшеру это казалось непостижимым. Он часто спорил с Гаром на эту тему, но тот продолжал слепо доверять сестре.
Подойдя к отцу, Фейн взмахнула рукой, и в воздухе разорвалась хлопушка, заставив всех замолчать. Чувствуя, что взоры всех присутствующих устремлены на нее, принцесса улыбнулась.
— Ваше величество, дамы и господа, в этот праздничный день мы с братом хотим преподнести королю особый подарок. Пожалуйста, Гар, вручи его!
Смущенный Гар с недоумением взглянул на сестру. Придворные замерли, ожидая, что будет дальше. Их глаза светились весельем. Гару некуда было деваться. Фейн снова подставила его.
— Ну же, Гар, — поторопила его сестра. — Вручи отцу наш подарок, ты держишь его в руках.
Гар перевел растерянный взгляд с Фейн на палку. Принц готов был провалиться сквозь землю. Он чувствовал себя полным глупцом.
— С днем рождения, ваше величество, — пробормотал он.
Борн взял протянутую палку.
— Спасибо, сынок. Не знаю, что и сказать.
— Не надо ничего говорить, — промолвил Гар, сгорая со стыда.
В павильоне установилась гробовая тишина.
— Позвольте я скажу несколько слов, ваш величество, — нарушила ее Фейн. — Эта палка символизирует нашу жизнь без вас, мертвую, сухую, бесплодную. Гар сам выбирал этот подарок. А теперь дайте эту палку мне!
Взяв ее, Фейн закрыла глаза и сосредоточилась. Бурая сухая палка задрожала и вдруг стала зеленой, словно ее внезапно облили краской.
Все присутствующие ахнули от изумления, зачарованно глядя на чудо, свершившееся у них на глазах.
Губы Гара скривились в подобии улыбки, кулаки разжались. Эшер тихо застонал, наблюдая за сценой унижения друга.
Превратившаяся в живую ветку палка покрылась почками, они лопнули и из них появились клейкие ярко-зеленые листочки. На конце ветки вырос бутон, который через мгновение раскрылся, и все помещение наполнилось ароматом распустившегося серебристо-золотистого мерцающего цветка.
Придворные бурно зааплодировали, а Фейн, сделав реверанс, протянула ожившую ветку отцу.
— Ваше величество, эта благоуханная роза символизирует эпоху вашего правления.
Растроганный Борн взял из рук дочери цветущую ветку.
— На этот раз я действительно едва не лишился дара речи. Спасибо, доченька. И тебе, Гар, спасибо. Я благодарю вас обоих.
— Я тут ни при чем, ваше величество, — сказал Гар и отступил в сторону.
А Фейн, празднуя свой триумф над посрамленным братом, обняла отца.
— Я так боялась, что у меня ничего не выйдет! — воскликнула она, наблюдая за тем, как ее цветок переходит из рук в руки. — Мы с Дурмом несколько недель работали над этим сюрпризом. Правда, Дурм?
Суровое лицо Главного Мага озарилось улыбкой.
— Я никогда не сомневался в способностях своей ученицы, ваше высочество.
Слушая комплименты в свой адрес, Фейн полуобернулась и с победной улыбкой взглянула на брата. А затем в поле ее зрения попал стоявший в сторонке Эшер. Улыбка моментально сошла с лица принцессы, и она на мгновение словно окаменела. Эшер видел, как Фейн вспыхнула от стыда и, резко вскинув подбородок, отвернулась. Толпа придворных тут же обступила ее плотным кольцом, укрыв от глаз юноши.
Эшер бросился к Гару.
— Улыбайтесь, иначе она одержит победу, — прошептал он.
— Она уже победила, — с обреченным видом промолвил побледневший Гар. — Как всегда.
Внезапно их разговор прервали пронзительные крики.
— На помощь! Король! Король!
То был голос Дурма. Эшер узнал его с большим трудом. Толпа придворных расступилась, и юноша увидел Борна. Его лицо было пепельно-серым. Держась за сердце, король пошатывался и хватал ртом воздух. Через мгновение он рухнул к ногам Главного Мага.
— Ваше величество…
Дурм, упав на колени, приподнял голову Борна. Гар бросился к отцу.
— Я сбегаю за лекарем, — сказал Эшер, обернувшись к королеве.
В ее огромных глазах застыло выражение тревоги.
— Быстрее! — слабым голосом промолвила она.
Откинув тяжелый полог, он выбежал из павильона.
Глава пятнадцатая
В полдень, направляясь в трактир, чтобы пообедать, Уиллер столкнулся в вестибюле Башни с посыльным.
— Письмо его высочеству от Главного Мага, — сказал посыльный, протягивая свиток.
Уиллер взял письмо и отпустил посыльного. Он был недоволен тем, что ему помешали. Как бы не опоздать. Если в трактире Фингла вовремя не занять столик, можно остаться без обеда. Уиллер грустно взглянул на винтовую лестницу. Неужели придется подниматься в покои принца? Делать это ему совсем не хотелось. После празднования дня рождения короля принц уже целую неделю ходил сам не свой и мог ни за что накричать на любого, кто попадался ему на пути.
Все с пониманием относились к его высочеству, зная, что Гар обеспокоен состоянием отца. Мрачное отчаяние принца передавалось остальным обитателям Башни. Даже горничные время от времени запирались в кладовых, чтобы поплакать вдалеке от посторонних глаз. Уиллер не понимал их. Зачем так сильно нервничать и волноваться? Никс, королевский лекарь, официально объявил о том, что король обязательно поправится. Начальник Уиллера, Дарран, верил лекарю и не разделял опасений принца. Может быть, именно поэтому между его высочеством и Дарраном в последнее время словно пробежала черная кошка.
Уиллер тяжело вздохнул. Он всем сердцем надеялся, что король скоро выздоровеет и жизнь в Башне войдет в привычное русло.
За его спиной хлопнула массивная входная дверь Башни. Вздрогнув от неожиданности, Уиллер обернулся и увидел Эшера. Шагая по вестибюлю, тот на ходу снимал пропахшие конским потом перчатки.
— Что это у вас? — насмешливо спросил он. — Никак снова любовное письмо? А Дарран об этом знает?
— А, это вы, — пренебрежительным тоном протянул Уиллер. — Где пропадали?
Впрочем, он сам мог предположить, где проводит время проклятый выскочка. Наверняка кутит ночи напролет и волочится за женщинами. Этот подонок перекладывает на плечи других свои обязанности!
— Не твое дело! — коротко бросил Эшер, засунув перчатки за пояс кожаных брюк.
Уиллер хмыкнул, решив не поддаваться на провокации.
