Эшер внимательно посмотрел на принца поверх стакана с бренди.
— А о ком же? Обо мне? Не волнуйтесь, у меня тоже крепкие нервы.
Гар заиграл другую мелодию. Это была популярная песенка, которую часто исполняли в трактирах.
— Скажи, Эшер, — неожиданно промолвил принц, — что тебя тревожит? В последнее время ты сам не свой. Только не лги мне, я хочу знать правду. Тебе не хочется ехать на побережье? Ты боишься встречи с близкими? Если это так, то зачем ты согласился ехать со мной? Нужно было остаться. Дарран справился бы с ролью няньки не хуже тебя. Может быть, ты теперь в душе обвиняешь меня в том, что я заставил тебя принять участие в этой поездке?
Эшер долго молчал, слушая музыку. Он давно уже ждал удобного случая, чтобы сообщить принцу о своем решении вернуться домой. И вот такая возможность представилась, но он не хотел использовать ее, боясь реакции Гара.
— Дело не в этом…
— А в чем же тогда?
Король просил дождаться конца праздника, чтобы раньше времени не расстраивать принца. Вспомнив об этом, Эшер пожал плечами.
— Ни в чем.
Гар помрачнел. Перестав играть, он уставился на помощника. Воцарившаяся тишина начала тяготить обоих.
— Ты лжешь. Я хочу знать, что с тобой происходит.
— Ничего особенного. Это мои проблемы, Гар, и вас они не касаются.
Гар встал из-за пианино и, подойдя к окну, в приступе гнева саданул кулаком по стене.
— Какой же ты идиот! — резко повернувшись, воскликнул он. — Неужели не понимаешь, что я пытаюсь помочь тебе?
— Я не просил вас об этом! Тем более что вы не в состоянии мне помочь.
— Ты этого не можешь знать, — плюхнувшись в кресло, заявил Гар. — Большую часть своей жизни я помогал людям. Почему ты считаешь, что я не смогу помочь тебе?
Эшер бросил на принца сердитый взгляд.
— Потому что это особый случай, Гар! И вообще это не ваше дело!
— В таком случае я сделаю так, что это будет моим делом.
Эшер чувствовал, что попал в безвыходное положение.
Глубоко вздохнув, он сжал кулаки и постарался успокоиться. Волнение могло помешать ясно мыслить.
— Не надо, иначе сами пожалеете.
Гар рассмеялся, недоверчиво поглядывая на своего помощника.
— Это угроза?
Эшер понял, что совершил ошибку. Нужно было солгать, придумать какую-нибудь историю, объяснявшую его дурное расположение духа. Мог бы, например, сказать, что у одной из повозок расшаталось колесо или что Сигнет потерял подкову, и это сильно его расстроило. Но теперь упорное нежелание Эшера назвать причину своего мрачного настроения разожгло любопытство принца. И он знал, что Гар не успокоится, пока не узнает правду.
— Ну, хорошо. Вы действительно хотите знать, почему у меня плохое настроение? Я скажу правду, но предупреждаю: она вам не понравится.
— И все же правда лучше, чем бесстыдная ложь. Я заслужил, чтобы ты был честным со мной.
— С этим я не спорю. — Эшер глубоко вздохнул. — Итак, вот вам правда. После окончания праздника Большого Улова я не поеду с вами назад в Дорану. Я больше года служил у вас, Гар, и теперь настало время возвращаться домой, в Рестхарвен.
Глава девятнадцатая
В комнате воцарилась напряженная тишина, которую нарушало лишь потрескивание огня в камине и чьи-то шаги в коридоре.
Гар вдруг рассмеялся.
— Очень забавно. Что это ты придумал? Сначала пугаешь меня своим мрачным видом, а потом сообщаешь дурные новости. Давай покончим со всеми проблемами разом. Говори, в чем дело, чего тебе не хватает, и пойдем ужинать. Можешь не скромничать.
Эшер поставил стакан на стол.
— Дело не в скромности. Я действительно ухожу от вас, простите меня.
В комнате снова стало тихо. Гар судорожно вздохнул.
— Ах ты, ублюдок… — процедил принц, откинувшись на спинку кресла.
— Не надо, Гар…
Принц побледнел, в глазах вспыхнул гнев.
— Я всегда считал себя проницательным человеком, хорошо знающим людей, но ты одурачил меня. Поздравляю! Ты вкрался ко мне в доверие, целый год был для меня незаменимым помощником, моей правой рукой. И все это время ни разу не обмолвился о своих планах, о желании вернуться домой и купить лодки. Ни разу! Вместо этого ты изображал верного преданного друга. Я давал тебе все новые и новые поручения, расширял сферу твоей ответственности, нагружал работой. И, конечно же, увеличивал жалованье. Оно выросло и два раза! И вот прошел год, и ты заявляешь мне о том, что уходишь, хотя до этого упорно молчал о своих намерениях оставить службу. Как это понимать?
— Мне в голову не приходило, что я должен постоянно твердить вам об этом, — начал оправдываться Эшер. — В начале нашего знакомства я предупредил вас, что пробуду в Доране не больше года.
— Тем не менее ты прожил в столице больше года, — сказал Гар, стараясь не терять самообладания. — Годовщина твоего прибытия в Дорану прошла. Что я должен был подумать, видя, что ты никуда не собираешься уезжать? Я не знал, забыл ты о своих первоначальных планах или изменил их.
— А почему вы прямо не спросили меня об этом?
— Зачем? Ты должен был сам сообщить мне о своих планах. Но ты молчал и продолжал получать жалованье как ни в чем не бывало. И я, конечно, пришел к определенным выводам. Я думал, что ты решил остаться у меня. А что еще я мог подумать, когда ты продолжал упорно работать и вместе со мной строить планы на будущее? Три дня назад мы обсуждали, как должна проходить церемония закладки нового здания собраний Гильдии кровельщиков. Помнишь? Мы еще решили, что речь на ней будешь вместо меня произносить именно ты.
— Я все помню, — сказал Эшер. — А вы помните о том, что я не хотел обсуждать эту церемонию и хотел отложить разговор? Я предлагал вернуться к нему позже, после возвращения из поездки в Вествейлинг. Но вы не стали слушать меня. Вы настояли на своем. Точно так же, как и сейчас.
— Может быть, ты вообще не собирался говорить мне о том, что решил вернуться домой? Может быть, ты хотел улизнуть под шумок, не поставив меня в известность?
— Неправда! Я собирался рассказать вам о своих планах. За кого вы меня принимаете?
Гар улыбнулся.
— Вот мы сейчас и выясним, что ты за человек, — сказал он.
«Паскудник!» — подумал Эшер и, порывисто встав, начал расхаживать по комнате. У него чесались кулаки.
— Я давно хотел обо всем рассказать вам, но ваш отец… — Эшер замялся.
Принц встрепенулся.
— Что сделал мой отец? Договаривай, — потребовал он.
— Король взял с меня слово, что я сообщу вам о своем уходе со службы после праздника Большого Улова.
