— Ну, что ж, речь он составил вполне приемлемую.
Морг похлопал его по руке.
— Дорогой Эфрим, ты в самом деле так думаешь? — Затем он встал и, оставив старого друга в одиночестве, спустился в зал, чтобы перехватить Гара у двойных дверей. — Ты ходишь по тонкому льду, уродец, — пробормотал он. — По очень тонкому льду.
— Я рад, что ты чувствуешь опасность, Конройд, — ответил принц. — Ты не изучал историю? Если нет, то советую почитать. В прошлом полно примеров, когда люди, не обладающие достаточной мудростью, приходили к полному краху. И происходило это потому, что они поклонялись только грубой силе. Сразу приходит на ум имя «Морг».
Пораженный, он посмотрел на калеку внимательней.
— А что тебе известно о Морге, уродец?
Гар пожал плечами.
— Только то, что знает всякий недоучка. Он был обычным человеком, возжелавшим с помощью насилия достичь величия, и потерпел крах. Думаю, что ради твоего же блага тебе следует учесть его судьбу.
Морг захохотал. Он смеялся, пока слезы не потекли из глаз, потом похлопал Гара по щеке.
— Карета ждет. Возвращайся в Башню, мальчик. Если ты мне понадобишься, я пришлю лакея. И запомни, на каких условиях тебе предоставлена свобода, иначе я, не колеблясь, приму меры. Только попробуй ослушаться, и возле каждой двери я поставлю стражу, а тех, кто решился помочь тебе, жестоко накажу.
Гар долго смотрел ему в глаза, затем развернулся и ушел. Морг, все еще забавляясь, бросил взгляд ему вслед, затем забыл о нем и, вернувшись в зал, окунулся в непрерывный поток славословий и восхвалений.
— Да здравствует наш король Конройд! Да здравствует наш король Конройд! Да благословит Барла короля Конройда, Заклинателя Погоды Лура!
Под этими волнами неудержимой радости он не спеша шагал к возвышению, которое только что освободил Гар. Он слушал крики толпы и чувствовал нарастающее презрение. Все они скоты, эти крестьяне и их господа. Нет среди них ни одного, чью жизнь стоило бы беречь.
Стоя перед ними за кафедрой, он скользил взглядом по физиономиям этих дикарей, а они продолжали вопить и топать ногами. Скоты? Нет. Даже у быков есть что-то вроде цели. Олки и доранцы этого жалкого королевства скорее напоминали ему овец. Готовы идти за кем угодно, за любым, кто пообещает мир и бесконечную череду сытых дней, дарованных магией. Ему противно было на них смотреть. И такая раса, как доранцы, великая и гордая, дошла до подобной жизни? Блеющее, жрущее, послушное стадо овец.
Если преемники Барлы еще владели какой-то силой, то в этих отдаленных потомках она сошла на нет. Это не доранцы, а какие-то бумажные куклы… И заслуживают они только того, чтобы их сжечь.
Он поднял руки, призывая зал умерить восторги.
— Добрые люди, добрые люди, умоляю — довольно!
Тишина восстанавливалась постепенно. Советники занимали свои места на скамьях; совсем как овцы, заслышавшие звук отпираемого засова, они смотрели на него и ждали, надеясь получить корм.
— Мои добрые советники, — начал он, подпустив в голос изрядную толику скорби. — Поистине мы переживаем мрачные дни. Наше любимое королевство находится в тяжелом положении. Из-за действий одного обманутого человека оно оказалось на краю гибели. Я знаю, — он предупреждающе поднял ладонь, — что вы любили вашего бывшего короля. Любите и сейчас, когда он стал принцем и печальным представителем падшей династии. Я одобряю вашу любовь, мои подданные. Это действительно так. Ваше стремление простить его явные ошибки и неправильные суждения говорит мне о ваших сердцах все, что необходимо знать. Это добрые сердца. Стойкие сердца. Но, возможно, в них не столько мудрости, как того хотелось бы Барле.
По залу пронеслось перешептывание, люди стали обмениваться многозначительными взглядами. Выждав мгновение, он, словно холодным душем, окатил их гневной обличительной речью:
— Слепое доверие — опасная вещь. Именно слепое доверие позволило изменнику Эшеру получить власть. А потом он попытался овладеть запретной для него магией. — Еще одна пауза, и по залу пронесся вздох ужаса. — Только Барле ведомы истинные намерения его черного сердца, пропитанного ненавистью. Только Барла знает, какой вред он успел причинить тому раю, ради создания которого она отдала жизнь.
Всегда сдержанный, Нол Далтри вскочил с места и громко спросил:
— О чем ты говоришь, Кон… ваше величество? Вы полагаете, что королевство находится в опасности?
— Королевство находится в опасности с того дня, когда Гар поднял этого вонючего рыбака до высот, которых он не заслужил, — ответил он. Морг почувствовал, что Конройд с ним полностью согласен. — Теперь, боюсь, нам угрожает не просто опасность. Мы на пороге катастрофы.
Ворчание зала переросло в испуганные крики. Далтри обменялся потрясенными взглядами с остальными друзьями Джарралта.
— Вы хотите сказать, что сама Стена в опасности?
Это было настолько ужасно, что все голоса смолкли. Далтри молча опустился в кресло. Морг кивнул.
— Как ни тяжело, именно это я и хотел сказать. Боюсь, что очень может быть.
— Нет! — завопил весь Совет. — Спаси нас! — принялись умолять они со слезами на глазах.
Холз без приглашения поднялся и закричал, перекрывая шум:
— Советники, придите в себя! Во имя Барлы благочестивой, говорю вам, имейте веру! — Шум утих, и он продолжил: — Барла не допустит, чтобы ее Стена рухнула. Разве она не спасла нас от злодея Эшера, разве не отдала под опеку короля Конройда, носителя ее власти? Имейте веру, говорю вам. И повинуйтесь его величеству.
Ах, Эфрим. Думающий только о Барле, но весьма полезный. Морг кивнул священнослужителю, потом снова повернулся к собранию.
— Я ваш король, — произнес он спокойно, когда Холз сел на место. — Конечно, я спасу вас. Но, боюсь, это будет нелегко. Из-за происков Эшера равновесие магических сил в королевстве нарушено, причем серьезно. Я еще не знаю, насколько пострадала Стена. Но надо смотреть горькой правде в лицо. Она пострадала.
Советники из олков застонали. Они закрывали лица трясущимися руками и содрогались от плача. Все доранцы смотрели на них, и взгляды их были совсем не дружелюбны.
— В своем безудержном стремлении к власти, которая ему никогда не предназначалась, Эшер подверг опасности жизни всех жителей этого королевства, — сказал Морг. Теперь его слова жгли больно, как кончик плети. — И каждый олк, который осмелится думать, что он больше, чем просто олк, разделит участь Эшера. Не бойтесь, я не стану карать невиновных. Но здесь и сейчас говорю вам, главы гильдий Лура: хорошенько смотрите за своими людьми. Следите за их поведением. Потому что с этого дня я стану требовать с вас ответа, и посмотрю, как вы ответите за их грехи.
Со скамей олков не донеслось ни звука. Даже если кто-то из них втайне питал приязнь к Эшеру, узнать это было невозможно — все лица застыли, словно каменные. Морг спрятал усмешку.
