— Думаешь, я сам не задавал себе этих вопросов? — отозвался Гар. — Не проходит и часа, чтобы я не спрашивал себя, как мы могли быть настолько слепы? Поверь, Дафна, никто не может обвинить меня и мой род за совершенные ошибки больше, чем это уже сделал я сам. Все, что можно сказать в нашу защиту, это то, что он был когда-то Морганом, человеком из плоти и крови, но во что он превратился сейчас, недоступно нашему пониманию. Даже твое Пророчество не смогло назвать его, разве не так? И твои видения тоже не помогли.
— Но у нас, по крайней мере, были эти видения! — возразила Дафна. — Еще шесть столетий назад Джервал знал, что вы и все ваши сородичи ошибаются, но ваша драгоценная Барла заставила его замолчать! Насколько лучше мы могли бы подготовиться, если бы…
Гар изо всех сил стукнул кулаком по столу.
— Ты не можешь этого знать! Незачем сейчас указывать пальцем на виноватых — что случилось, то случилось! Мой народ пришел на ваши земли, и вы приняли нас. Ваша судьба переплелась с нашей судьбой. Историю нельзя изменить. Надо думать о будущем… и надеяться на чудо.
— У нас есть такое чудо, — сердито бросила она. — И зовут его Эшер.
— Надеюсь, ты права. — Гар вдруг почувствовал смертельную усталость. — Надеюсь, все, что говорит о нем ваше Пророчество, сбудется. Потому что если это не так, тогда наше королевство обречено, а все, кто в нем живет, будут прокляты.
— Я права, — твердо сказала Дафна и, указав на еду, к которой Гар едва прикоснулся, спросила: — Вы закончили?
Он кивнул.
— Да, спасибо. Сожалею, что не могу воздать должное твоему обеду.
Дафна взяла поднос и направилась к выходу, но он жестом остановил ее и, порывшись в своих бумагах, быстро нашел несколько листков.
— Вот, еще несколько магических формул. — С этими словами Гар сунул листки под тарелку с хлебом. — Пусть наше «чудо» практикуется.
Дафна с опаской посмотрела на них.
— Когда вы закончите со всеми?
— Полагаю, ближе к ночи. По крайней мере, надеюсь.
— Я тоже надеюсь. — Дафна посмотрела в окно, которое зазвенело от очередного порыва ветра, и добавила: — Мэтт сказал, что Погодная Магия слабеет с каждым часом. Теперь Стена долго не продержится.
Он нахмурился.
— Тогда мне лучше поскорее вернуться к работе. Спасибо за суп.
— Пожалуйста.
Дафна вышла из комнаты, оставив его наедине с бумагами и раскрытым дневником Барлы.
* * *
Прямо в центре сотрясаемого порывами ветра сарая, издавая пронзительный вой, извивалось жуткое чудовище, похожее на гигантское насекомое. Спрятавшись за грудой старых ящиков, Вейра закричала изо всех сил:
— Убей его, убей его!
Задыхаясь, Эшер прочертил в воздухе магический знак и произнес заклинание изгнания. В ту же секунду оранжевые щупальца твари вспыхнули ярким холодным пламенем, когтистые лапы растворились, а само чудовище забилось в конвульсиях и издохло. Через мгновение от него осталась только струйка удушливого кислого дыма да круг едкой кипящей слизи. Но вскоре исчезло и это.
— Ну, сколько еще? — пробормотал Эшер, прислонясь к какой-то жердине.
Выбравшись из своего укрытия, Вейра начала перебирать листки, которые держала в руке.
— Это последнее из тех, что передал Мэтт.
— А сколько еще осталось?
— Лучше спросить у Гара, — ворчливо бросила она.
Он скривился, но отвечать не стал, а посмотрел из сарая на заливаемый ливнем огород. Сквозь струи виднелась опушка Черного леса с помертвевшими деревьями, тянувшими к свинцовому небу искореженные ветви. Листьев на них уже не осталось, их сбили тяжелые капли и порывы ледяного ветра. Эшер чувствовал смертельную усталость. Он потерял счет бесчисленному количеству монстров, которых пришлось вызывать из небытия словами и силой воли с единственной целью — тут же уничтожить.
Неприятное это ощущение: знать, что твари, вроде жужеверов, троллей и хорслиров, а то и пострашнее, обитают где-то внутри тебя. Видел бы его сейчас отец.
Все еще глядя на умирающие деревья, Эшер потер пальцами маленькое уплотнение на груди, где под кожей находился кристалл. Всякий раз, стоило ему высвободить магическую энергию — а теперь это удавалось ему все легче и легче, — Эшер испытывал в том месте легкий зуд. Словно кристалл в эти мгновения просыпался ото сна.
Он снова и снова спрашивал, для чего она сделала с ним это, однако старуха каждый раз отвечала одно и то же:
— Сам узнаешь, когда придет время. И больше не надоедай мне по этому поводу, дитя мое.
За спиной раздались шаги. Вейра подошла к нему, легонько коснулась его плеча.
— Ну, хватит прохлаждаться. У нас есть еще несколько заклинаний, которые тебе необходимо освоить. Скоро стемнеет, и тогда мы уже не сможем продолжать.
Он застонал.
— Вейра, дай же хоть немного отдохнуть! Мы занимаемся этим уже несколько часов.
— И всего несколько часов осталось до того, как нам всем придется возвратиться в город. Я…
— Извините, пожалуйста. — Из потоков дождя вынырнул Мэтт, промокший до нитки и весь обвешанный конской сбруей. — Не хотел вам мешать…
— Ты и не помешал, — нахмурился Эшер. Мэтт выглядел измотанным и встревоженным. — С тобой все в порядке?
Бывший королевский конюший сбросил сбрую на лавку и выпрямился.
— Магическое равновесие с каждым часом нарушается все больше. Я это чувствую.
Эшер кивнул. Он и сам отчетливо ощущал то же самое. Как будто кто-то царапал ему мозг острыми коготками и раздирал кожу.
— Постарайся блокировать это. Иначе не выдержишь.
Мэтт отвернулся.
— Пытаюсь, но я не ты.
Он посмотрел на Вейру.
— Ты не найдешь времени, чтобы помочь мне со сбруей? По правде говоря, я никогда не умел как следует пользоваться шилом и просмоленными нитками, а здесь без этого не обойтись.
— Я помогу, — с готовностью вызвался Эшер. — У нас сейчас как раз небольшая передышка, так что пусть она тоже переведет дух.
Не успела Вейра возразить, как он вышел из сарая, перебежал по скользкой траве к дому и скрылся внутри.
По всей кухне валялась конская упряжь, пахло чем-то вкусным. Хозяйничавший там Дарран, взглянув на вошедшего Эшера, направился к буфету, достал оттуда бутылку, в которой что-то соблазнительно булькало, и налил сразу полстакана.
Эшер выпил содержимое одним глотком, и тут же внутренности словно опалило огнем. Он отчаянно закашлялся, на глазах выступили слезы.
— Пожалуйста, — сказал Дарран. Его жилет, волосы, руки были покрыты мукой. Секретарь принца раскатывал на столе тесто.
