— Замечательная идея, — поддержал Холз. — А что насчет коронации?
Гар, хмурясь, рассматривал свои пальцы.
— Традиция гласит, что Заклинатель Погоды коронуется в присутствии его — или ее — Главного мага.
— Значит, ему следует появиться, — вкрадчиво произнес Конройд Джарралт. — У нас проблема. Ваше величество.
— Пока нет, Конройд.
— Но, как вы правильно указали, вы не можете быть провозглашены Заклинателем Погоды без…
— Могу, — возразил Гар, сверкнув глазами. — Это традиция, а не закон.
— Верно, — согласился Джарралт. — По крайней мере, пока речь идет о коронации. Однако в законе говорится, что Заклинатель Погоды не может править без руководства со стороны Главного мага. А Дурм сейчас борется со смертью, и любой момент может стать для него последним в жизни. Согласитесь с этим. Ваше величество.
— Я был бы глупцом, если бы не учитывал такой возможности, — ответил Гар голосом, в котором уже звучало раздражение. — Но это именно возможность, не более. Для блага королевства я буду коронован как Заклинатель Погоды в полдень, вдень праздника Барлы, независимо от того, выживет Дурм или нет. В течение ближайших двух недель после этого я решу вопрос о назначении Главного мага.
Джарралт плавно, словно голодный кот на охоте, скользнул вперед.
— Несмотря на все уговоры и советы, Дурм не называл и не обучал своего преемника. Выбор должны сделать вы.
— Он считал, что преждевременное назначение преемника будет встречено… недоброжелательно и может вызвать волнения, — холодно пояснил Гар. — Мой отец поддерживал его решение, поэтому…
— Ваш отец не предвидел нынешнего кризиса. Если бы предвидел, то…
— Конройд! — перебил его Холз. — Прошу вас!
Гар успокаивающе поднял руку.
— Согласен, нам было бы легче, если бы Дурм заранее назначил преемника. Он этого не сделал. Поскольку он еще дышит, я не намерен смещать его или узурпировать его право назвать имя преемника. Жизнь Дурма в руках Барлы, господа. Предлагаю выждать и посмотреть, что она намерена с ней делать, и позже вернуться к этому вопросу.
Наступило неловкое молчание. Холз откашлялся и произнес:
— Есть еще один вопрос, который мы должны обсудить, пусть даже коротко.
— Похороны, — подтвердил Гар. — Да. Холз, моя семья будет лежать в Большом приемном зале дворца в течение месяца, чтобы любой житель королевства смог прийти и отдать им последнюю дань уважения. После этого их похоронят в нашем фамильном склепе. Эшер…
Он встал.
— Да, господин?
— Я назначаю тебя, Даррана и капитана Оррика ответственными за организацию соответствующих процедур в Большом приемном зале дворца.
— Слушаюсь, господин, — ответил Эшер, подавив очередной вздох. Он был не против работать рука об руку с Орриком, но Дарран! — А как насчет собственно похорон? Вы не поручите мне…
Гар покачал головой:
— Я сам позабочусь об этом. Холз, нам с тобой предстоит обсудить этот вопрос.
— Конечно, господин, — согласился Холз. — Как скажете. А ваш переезд во дворец? Когда он ожидается?
— Для хорошего управления страной вовсе не обязательно, чтобы мой ночной халат висел в дворцовом гардеробе, — сказал Гар. — Когда я более или менее привыкну к своему новому статусу, мы займемся вопросом переезда из Башни. Не раньше.
Холз глупцом не был и понял, что тема закрыта. Он кивнул.
— Конечно, ваше величество.
— А Стена, ваше величество? — спросил Джарралт. — Погода и ее заклинание?
— Вам не о чем беспокоиться, — ответил Гар. — Благодаря мудрости и прозорливости Дурма я обладаю необходимыми навыками.
— Но отсутствие Главного мага и ваша… неопытность в искусстве заклинания погоды… я хочу сказать…
— Я сын своего отца, Конройд, — отрезал Гар. — Никакой другой квалификации мне не требуется. — Он поднялся. — Господа, предписания вы получили. А теперь без дальнейших отлагательств займитесь их исполнением.
Поднимаясь с кресла, Эшер наблюдал, как Гар покидает зал Тайного Совета — надменный и грациозный, словно дикий кот. Как хмурый Джарралт, помедлив мгновение, вышел и двинулся в противоположном направлении. Как старик Холз вздохнул и, нервно теребя косу, последовал за Джарралтом.
— Итак, — произнес Пеллен Оррик, когда они остались вдвоем, — теперь ты — господин тайный советник, а?
Эшер кашлянул.
— Это не мое решение.
— Знаю, — согласился Оррик. — Видел твое лицо, когда он объявил об этом.
Подавив желание сплюнуть со зла на плиты пола, Эшер спросил:
— По поводу вчерашнего. И твоих выводов. Это действительно несчастный случай?
— А что? — удивился Оррик. — Ты тоже сомневаешься в моей компетенции, как и наш добрый господин Джарралт?
Новоиспеченный тайный советник ухмыльнулся:
— Просто… с трудом верится, что эти люди, все — сильные маги, случайно упали в пропасть и разбились.
— Понятно. Ставишь под сомнение могущество смерти? — Оррик пожал плечами. — Доранцы смертны, Эшер, как и мы. Их магия не может защитить от случайностей. Я знавал одного доранца, подавившегося рыбьей костью. Были и такие, кто просто упал с лестницы и свернул шею. Один утонул в собственной ванне. Смерть не имеет ни логики, ни смысла. Она приходит за всеми нами, когда и как ей вздумается.
От досады Эшер топнул ногой.
— Я знаю, но…
— Ты хочешь найти в ней смысл. — Оррик засмеялся. — Прошлой ночью я был прав. Ты рассуждаешь как стражник. — Он вновь стал серьезным и посмотрел в окно зала. — Если интересуешься, не считаю ли я эти смерти необычными, отвечу: да, считаю. И что дальше? Я не имею оснований и не вижу смысла расспрашивать лекаря Никса и служителя Холза об их изысканиях и выводах. У меня нет фактов, позволяющих усомниться в твоей невиновности, равно как и в невиновности его величества. Даже Конройд Джарралт вне подозрений, хотя как человек он мне неприятен.
Эшер с удивлением смотрел на Оррика.
— Ты очень откровенен, капитан.
Оррик взглянул на него.
— Ну и что? Ты же не болтун.
Эшер хмыкнул и покачал головой:
— Гар, то есть его величество, он, кажется, немного…
— Понимаешь, он человек, ставший королем внезапно, в один миг. Никто не готовил его к этому. А еще он человек, в одночасье потерявший всю семью, которая погибла страшной и загадочной смертью. И свою царственную ношу он носит, как броню, пряча за ней чувства. — Оррик насмешливо и вместе с тем сочувственно улыбнулся. — Ну, полегчало?
— Нет, — сердито ответил Эшер. — Мне… — Он не мог объяснить свое состояние. Страх смешался с неуверенностью, растерянность с жалостью и скорбью. — Я проголодался.
