Холз сказал бы, что такой вопрос близок к кощунству. И был бы прав. Но Гар ждал ответа, он был ему жизненно необходим.
Ответа не было.
Тогда он задал другой вопрос.
— Откуда пришла магия к Эшеру? От тебя? Или она всегда была в нем? В его народе? Если так, то что все это значит? И что теперь должен делать я? Если об этом узнает Конройд Джарралт, то Эшер погибнет, а с ним, возможно, и весь его народ. Ты этого хочешь? Хочешь, чтобы олки погибли? Чтобы погиб Эшер?
Опять нет ответа. Внезапно волна страха и ярости подняла его на ноги.
— Что ж, я этого не хочу! Я не позволю тебе убить его! — крикнул он Стене, этому последнему свидетелю присутствия Барлы в мире живых. Стена равнодушно и высокомерно молчала. — Я не согласен с вашим Первым Законом, госпожа! Я не согласен с вами! Как бы там ни было, но я король Лура и сделаю все возможное, чтобы защитить его от зла. Чтобы защитить олков. Защитить даже от тебя, если потребуется. Ты меня слышишь, Барла? Я буду защищать их даже от тебя!
Король повернулся и пошел к Башне. Поднявшись к себе, разделся и бросился в постель. Он заснул и видел жуткие сны — потоп, пожар, рыдающих женщин… Проснулся он уже днем совершенно обессиленный, но с ясным осознанием совершившегося ужасного факта.
Силы ушли. Магия покинула его.
Глава тринадцатая
Уиллер корпел над бумагами уже почти три часа, когда дверь наконец отворилась, и в кабинет вошла его жертва. Именно так после соглашения с Джарралтом он стал мысленно называть Эшера. Себя же он считал хитрым охотником, идущим по следу.
Как оказалось, вывести Эшера на чистую воду очень и очень непросто.
В правом выдвижном ящике своего письменного стола Уиллер устроил двойное дно; там он хранил тетрадь, в которую заносил все прегрешения негодяя. Уиллер помнил их наизусть. Он совсем замотался в последние несколько недель, тщательно отслеживая все проступки Эшера и подробно записывая в тетрадь. При первой же возможности он собирался передать ее Джарралту. Уиллер был уверен, что его новый хозяин с интересом ее прочтет. Собранные сведения, по его мнению, давали достаточно ясное представление о том, что выскочка не гнушался ничем, карабкаясь наверх по лестнице власти.
Почти ничем.
Потому что, как ни прискорбно было это признавать, мерзавец не совершал преступлений, не говоря уже о государственной измене. А Уиллеру требовалось уличить его в гнусном предательстве и предоставить неопровержимые доказательства, чтобы даже пресловутая дружба с королем не могла спасти злодея. Только так можно отвести угрозу от его величества.
Поймать мерзавца за руку на месте преступления оказалось куда труднее, чем предполагал Уиллер. Эшер был скользким, как угорь, и никого близко к себе не подпускал. Уиллер уже начал сомневаться, правильно ли он поступил, предложив врагу дружбу и сотрудничество. Может, стоило действовать через эту глупышку, торговку книгами? Наверняка дуреха была бы польщена вниманием, которое оказывает ей симпатичный и влиятельный молодой мужчина.
Одно Уиллер знал наверняка: если в ближайшее время он не получит сведений, которые решат судьбу Эшера, то Джарралт обратится за помощью к кому-нибудь другому. И кто-то другой станет причиной крушения злодея. Кому-то другому достанется вся слава.
Он не переживет этого.
Искоса наблюдая за вошедшим Эшером, Уиллер отметил, что тот выглядит изможденным и больным. И куда только подевались его высокомерие и энергичность? Двигался он очень осторожно, словно боялся, что голова вот-вот свалится с плеч. Казалось, что все члены его — как вместе взятые, так и по отдельности — терзает боль. Сердце учащенно забилось. Судя по всему, напился до помрачения. И в таком виде явился в кабинет, чтобы принимать жизненно важные решения, от которых зависят судьбы сотен людей.
Великолепно.
— Милостивая Барла! — воскликнул он озабоченно. — Эшер, ты не заболел? У тебя лицо… ну просто зеленое!
Едва взглянув на Уиллера, Эшер медленно и осторожно опустился в ближайшее кресло. Он был мрачен, как туча.
— Когда Дарран снова собирает рыночный комитет?
— Завтра.
— Тогда позаботься, чтобы к концу дня у меня была копия отчета о торговле за последний месяц.
Уиллер постарался скрыть недовольство.
— Конечно.
— Ты видел Дафну?
— Кажется, утром отправилась на собрание в Гильдию Акушерок. Прости, я думал, ты в курсе.
По лицу Эшера было видно, что соображает он с трудом.
— В Гильдию Повитух… Ага. Ну, да. Правильно. Конечно, в курсе.
Лжец. Уиллер уронил карандаш на пол и нырнул под стол, чтобы Эшер не мог прочитать его мысли по выражению лица. Выбравшись из-под стола и усевшись, он спросил:
— Чем еще могу помочь? Может быть, заняться подготовкой к предстоящим слушаниям?
— Не надо.
Уиллер смотрел, как мерзавец массирует веки кончиками пальцев, и до боли в суставах сжимал кулаки, спрятав руки под стол. Грубиян, подлец, невежда…
На лестнице послышались быстрые шаги — кто-то спешил в кабинет. Дверь отворилась, в ней появился запыхавшийся и румяный мальчишка-посыльный. Он поклонился.
— Мастер Эшер, господин, его величество приветствует вас и просит спуститься на конюшенный двор. Он сказал, чтобы вы оделись для прогулки верхом.
— Для прогулки? — недовольно спросил Эшер, опуская руки. — Сейчас?
Посыльный искоса бросил взгляд на Уиллера.
— Да, господин.
Эшер выругался про себя.
— Тоби, сходи к нему и скажи, что я не могу. Скажи ему… — Он помолчал. — Проклятие. Скажи, что я иду.
— Хорошо, господин. — Озадаченный мальчишка еще раз поклонился и убежал.
Уиллер придал лицу заботливое выражение.
— Я сообщу госпоже Дафне, что тебя позвал король. Как только она вернется. И Даррану тоже. Думаю, им придется отложить назначенные встречи?
— Отложить? — переспросил Эшер, с трудом поднимаясь с кресла. — Думаю, они сами могли бы… — Он оборвал себя на полуслове и с явным неудовольствием посмотрел на Уиллера. — Ладно. Так и сделай, — бросил он и вышел из кабинета.
Уиллер дождался, пока на лестнице затихли удаляющиеся шаги, и разразился неудержимым беззвучным смехом. Ответить отказом на зов короля! Есть ли предел высокомерию этого человека? Как ему на руку неосторожные слова негодяя. Тем более в присутствии свидетеля! Мальчишка быстро разболтает о разговоре с Эшером всем и каждому. К вечеру о нем будут знать и в Башне, и во дворце.
Джарралт, безусловно, ужаснется.
* * *
Яростно ругаясь, Эшер сбросил дорогие одежды и облачился в кожаные штаны, сапоги и поношенную рубашку. Спуститься на конюшенный двор! Как будто у него есть время для прогулок! Как будто он прекрасно себя чувствует! Да у него все тело кричит от боли после… после…
