— Что, если я не один такой, Гар? Что, если есть другие олки, похожие на меня?
— Если так, то я очень надеюсь, что они прячутся в надежном месте.
— Мне страшно, — тихо сказал Эшер, стиснув кулаки.
— Мне тоже.
Тогда он, наконец, повернулся к Гару. Тяжело вздохнул и посмотрел ему в лицо. На испуганного не похож — лицо напоминало бесстрастную маску.
— Если что-то пойдет не так…
— Все будет хорошо.
— Может пойти не так! Если такое случится…
Маска дрогнула.
— Тогда им придется убить и меня, — сказал Гар. Говорил он негромко, голос дрожал. — И убить первым. Клянусь тебе в этом, Эшер. Клянусь тебе над гробами отца и матери и моей бедной заблудшей сестры. Сначала им придется убить меня.
Сильные слова, и произнесены вроде бы искренне. Хотелось им верить. Сам Гар верил. Но разве этого достаточно? Если случится самое страшное и их безумный план раскроют, достаточно ли будет клятвы короля, лишившегося магии, чтобы спасти ему жизнь?
Когда он спрашивал мертвого Борна, чем помочь его сыну, то даже не думал о таком…
— Прошу тебя, — тихо произнес Гар. — Сделай это. Если ты не согласишься, то, думаю, наше королевство обречено.
На несколько долгих мгновений у него перехватило дыхание. В груди нарастало страшное давление, легкие готовы были разорваться, перед глазами поплыли черные пятна. Пустошь окрасилась в огненные и багровые тона. Он отшатнулся от Гара — своего мучителя, друга, короля. Наклонившись к земле, Эшер непослушными пальцами схватил мокрый серый камень и изо всех сил запустил вдаль. Потом бросил еще один, и еще, и еще, чувствуя, как кости его вибрируют от неукротимой ярости. Когда сдерживаться стало невозможно, он поднял голову и пронзительно закричал, выплескивая в равнодушное небо весь накопившийся страх и гнев. А потом опустил голову на грудь и замер, опустошенный и смирившийся с неизбежным.
Гар благодарно положил руку на его плечо.
— Спасибо, Эшер. Обещаю, ты не пожалеешь о своем решении.
* * *
В Башню вернулись, не вымолвив по пути ни слова. Соскочив с Баллодэра, Гар бросил поводья юному Буни и ушел. Эшер посмотрел ему вслед, не сожалея, что на какое-то время они расстались.
Ему требовалось время, чтобы подумать.
Джим предложил свои услуги по уходу за Сигнетом, но Эшер отказался. Простая незатейливая работа — вот что ему требовалось. Отвлечься, разогреть мускулы, пропотеть, чтобы кровь заиграла. Не от магии — от труда. Он отвел Сигнета в стойло, расседлал, снял уздечку, нашел ящик со щетками и скребками и принялся чистить своего серебряного скакуна.
Но в одиночестве оставался недолго.
— Хорошо покатались? — спросил Мэтт, заглядывая в дверь. Эшер, расчесывавший хвост Сигнету, поднял голову.
— Хорошо.
— Тебе нужно почаще выезжать верхом. Сигнету необходимы нагрузки, а тебе — свежий воздух.
— Согласен, только когда? Мне в сутках часов не хватает.
— С утра пораньше, — посоветовал Мэтт. — До завтрака. И аппетит заодно нагуляешь.
— Скорее, сердечный приступ, — негромко проворчал Эшер.
Мэтт нахмурился.
— Не смешно. Эшер, что случилось?
Эшер закончил расчесывать хвост, положил гребень и потянулся за щеткой.
— Ничего.
— Что-то не верится.
Проклятие. До всего ему есть дело, этому Мэтту. Эшер снова посмотрел на него.
— Ничего такого, в чем ты мог бы помочь.
— Большой груз ты взвалил на свои плечи. Я про управление олками, — сказал Мэтт, помолчав. — Раньше ты мог прятаться в тени принца. Теперь он король, и ты весь как на ладони. Если не будешь осторожен, тебя прихлопнут.
Замечание, весьма недалекое от истины. И очень неприятное. Эшер взял щетку и принялся удалять грязь, засохшую на боках Сигнета. Конь начал игриво размахивать пышным хвостом, и он шлепнул его по брюху, чтобы тот не баловал.
— Все будет нормально.
— Надеюсь, — произнес Мэтт, озабоченно глядя на друга. — Просто думай над каждым своим шагом. Не делай глупостей.
Каких, например? Не вызывать дождь? Чтобы Мэтт не видел его лица, Эшер оставил в покое левый бок и, спрятавшись за жеребцом, занялся правым.
— Тихо, тихо, приятель… Стой спокойно… Тебе что, других забот мало?
Мэтт вздохнул и стукнул кулаком по двери.
— Хватает. Просто хотел сказать, что сегодня пригонял лошадей для королевского катафалка.
— Его величество наверняка захочет осмотреть их. Дай мне знать, как только их доставят сюда.
— Конечно.
Оставшись один, Эшер еще с полчаса ухаживал за Сигнетом, потом решил, что пора заняться делами, и вернулся в Башню. В кабинете его уже ждал Дарран. Перед ним на столе громоздилась стопка папок и тетрадей высотой четыре фута, а в них — законопроекты, протоколы заседаний, жалобы, прошения, с которыми требуется ознакомиться и поработать. Сам старик нехорошо улыбался.
Эшер уже давно подметил, что в минуты физической и душевной слабости жалеет о том, что Дарран… не то чтобы не погиб, но сохранил достаточно здоровья, чтобы продолжить работу. Эшер жалел, что не может отправить старика в отставку, отослать его куда-нибудь в деревню, на другой конец королевства. И запретить ему дальние переезды.
— Решил преподнести мне сюрприз? — спросил Эшер, проходя в открытую дверь. — Кстати, если ты не заметил: это мой рабочий стол. Чего расселся?
Дарран поднялся из-за стола.
— Я взял на себя смелость побеседовать с госпожой Марной. Она описала мне всю сложность и глубину конфликта между Индиго Глоспоттлом и его собратьями по Гильдии Красильщиков. Несмотря на твою полную безграмотность в сфере юриспруденции, мы решили назначить слушания на начало следующей недели, то есть после похорон. Таким образом, у меня будет достаточно времени, чтобы подготовить тебя надлежащим образом. — Он откашлялся. — А теперь будь добр, займи свое рабочее место. Нам предстоит разобраться с массой дел, прежде чем…
Эшер тяжело опустился в свое кресло.
— Не нам. Мне. Я умею читать, Дарран, и не нуждаюсь в том, чтобы ты переворачивал для меня страницы. Если возникнут вопросы, я обращусь к Гару.
Брови Даррана поползли вверх.
— Даже не думай беспокоить его величество в эти дни! Я сам…
— Вот и помоги ему. Ему предстоит похоронить свою семью, ни о чем другом он сейчас думать не способен. Ты окажешь ему неоценимую услугу.
Опустив руки, Дарран неохотно согласился.
— Да, наверное…
— Рад это слышать. Теперь, если у тебя все…
