Теперь уже на ее лице читался страх — он вытеснял слепой гнев.
— Ты ошибаешься. Он знает, что такое долг, Мэтт. И жертва. Если он уйдет, то не станет Невинным магом.
— Может, он и Невинный маг, но он еще и мужчина, Дафна! Он прежде всего мужчина, и если ты думаешь, что мужчина способен простить подобное предательство, то соблазни хоть сотню Эшеров, и все равно останешься неразумной девчонкой!
На этот раз он был готов и перехватил ее запястье до того, как получить удар.
— Отпусти, — зловеще прошептала она.
— Дафна…
— Нет! — Глаза ее сверкнули. — Довольно, Мэтт. Ты мне больше не нужен. Я скажу Вейре, что ты отходишь от дел. Надеюсь, ты не станешь распускать язык? Ты понял, что я не пожалею ничего, служа Пророчеству?
— Понял, — выдохнул он. — Даже себя не пожалеешь.
Дверь в кабинет распахнулась, и вошел Эшер, на ходу что-то объясняя кому-то.
— Ты здесь, Мэтт? На ограду на Кривом Выгоне свалилось дерево, и все трехлетки разбежались. Потому я решил вернуться и предупредить тебя, чтобы… — Он замолчал, и дружеское выражение лица сменилось настороженностью. — Что происходит? Дафна?
Она не успела ответить. Мэтт резко повернулся к Эшеру.
— А ты? Ты такой же сумасшедший, как она? Ты — Правитель олков! Разве не знаешь, какой скандал разразится, если станет известно, что ты со своей помощницей живешь в грехе, не заключив брака? Тебя даже король не сможет спасти!
Не веря своим ушам, Эшер уставился на Дафну.
— Ты ему рассказала?
— Он нас видел.
— Нет, не видел, — возразил Эшер и захлопнул дверь. — Ничего он не видел. И ничего не знает. И если хочет сохранить кости целыми, то немедленно тебя отпустит.
Мэтт выпустил запястье Дафны; на ее коже остались белые следы от его пальцев.
— Скажи ему, что совершила ошибку, Дафна. Пожалуйста. Скажи ему все.
— Что все? — спросил Эшер. Выражение его лица было пугающим. — О чем он, Даф?
Она шагнула вперед, встав между ними.
— Ни о чем. Ничего не случилось. Не имеет значения. Мы просто разговаривали.
Эшер ей не верил. Он мягко отстранил Дафну и подошел к Мэтту. Тот заставил себя смотреть прямо в пронзительные глаза друга.
— Я спрашивал, любишь ли ты Дафну, — произнес Эшер. — Ты ответил, что нет. Сдается мне, ты солгал, Мэтт.
Мэтт повернулся к Дафне.
— Во имя Барлы, Дафна…
— Прости, Мэтт, — ответила она и взяла Эшера под руку. Смотрела она безжалостно. — Я хотела бы последовать твоему совету, но люблю Эшера. А не тебя.
— Дафна!
— Послушай, Мэтт. — Глаза и голос Эшера немного смягчились. — Есть хороший выход. Ты уволен.
Мэтт выпучил глаза и с глупым видом уставился на Эшера.
— Я… что?
— Уволен, — повторил Эшер. — Уходи. Ты освобожден от обязанностей. Я назначу тебя на конский завод его величества в Глубокие лощины. А сюда переведу Ганфельа из дворцовых конюшен. Он любит лошадей и присмотрит за ними, пока я окончательно не подберу замену.
Мэтт покачал головой.
— Ты не можешь…
— Могу, — возразил Эшер. — Должен. Вопрос решен.
Мэтт все еще не мог поверить.
— Но… но…
— Вопрос решен.
На лице Эшера не было и следа хоть какого-то дружеского чувства. Никакой досады или сочувствия. Мэтт вообще сомневался, что знаком с этим человеком.
— Я думал, что мы были друзьями.
Эшер улыбнулся. Подошел совсем близко и тихо сказал:
— Мы друзья. Именно поэтому ты уходишь отсюда на своих ногах. — Улыбка исчезла. — Ты в гневе поднял на нее руку, Мэтт. Во всем королевстве не найдется второго человека, который после этого смог бы уйти самостоятельно. — Он снова отступил. — Теперь почему бы тебе не заняться трехлетками? После этого доложишь Даррану. Он поможет тебе утрясти всякие мелочи и напишет рекомендательное письмо на конский завод.
Мэтт посмотрел на Дафну.
— Ты так и будешь стоять и позволишь ему…
— Извини, Маттиас, — ответила она. Дафна никогда не называла его Маттиасом. — Думаю, что это наилучший выход.
Ее предательство ранило его сильнее, чем гнев Эшера. Он уже хотел раскрыть рот и выложить всю правду, и будь проклята Наследница Джервала. Но не смог. Он произнес священную клятву повиноваться ей… И он ее сдержит — любой ценой.
— А что, если я не подчинюсь? — прошептал он. — Я могу не подчиниться.
Эшер пожал плечами.
— Ты проиграешь. Я не за властью явился в этот треклятый город, Мэтт, но, похоже, все-таки получил ее. Обычно я не пользуюсь ею по пустякам, но на сей раз сделаю исключение. Дафна права, даже если тебе это не нравится. А в Лощинах ты прекрасно устроишься. Может, не на такой высокой ступеньке, как здесь, но ты еще молодой. Быстро продвинешься.
Ты еще молодой. И это говорит человек на шесть лет моложе него. Чувствуя, что все тело словно одеревенело, он неуклюже поклонился.
— Да, господин. — Мэтт позволил себе долю сарказма. — Благодарю вас, господин.
Глаза Эшера сузились.
— Теперь убирайся.
Не оборачиваясь и не проронив ни слова, Мэтт ушел.
Глава семнадцатая
Мечты об утренней прогулке пошли прахом, и Эшер вернулся в Башню. Дарран с Уиллером уже работали в кабинете. Клуни и ее подружки-горничные суетились в холле, ставили в вазы свежие цветы, поправляли картины на стенах. Когда Эшер проходил мимо, девушки сделали книксен. Не их вина, что у него испортилось настроение, поэтому он улыбнулся и кивнул, делая вид, что не замечает любопытных взглядов.
— Эшер! — окликнул его Дарран, когда он поднимался по лестнице, чтобы переодеться. — Пожалуйста, подожди минутку!
— Я занят, — крикнул он, не останавливаясь. — Сейчас спущусь.
Позади раздался топот ног. Пухлая рука подергала его за рукав.
— Дарран сказал, что это срочно, — запыхавшись, проговорил Уиллер. — Что-то насчет погоды.
Эшер высвободил рукав.
— А что с погодой?
Определенно в поведении Уиллера за последнее время что-то изменилось. Он слишком много улыбался, и улыбка была нехорошая. Исчезла обычная склочность, она словно утонула в приторном выражении лица толстяка, но под этой маской угадывалось замершее в ожидании отточенное лезвие кинжала. Он словно затаился и ждал подходящего момента, чтобы укусить, и было в этом нечто новое и неприятное.
— Пожалуйста, пойдем, — попросил слизняк, широко глядя честными глазами.
