Джон уже вскочил на ноги.
Тренировки, на которых столь неуклонно настаивал призрак в будущем, не прошли даром. Не то чтобы его вдохновил пример Цезаря, скорее, просто опьянил боевой азарт…
Джон испустил леденящий душу не то рык, не то вой (в чем в чем, а в этом он точно превзошел своего сэнсэя) и совершил, наверное, лучший в своей жизни удар ногой в прыжке и с разворота. Умеючи таким кирпичные стены пробивают. Страшный удар, даже Цезарь фыркнул на него с глубоким уважением.
Еще не вполне утвердившийся на ногах тролль рухнул как подкошенный. Джон подхватил с земли меч и отрубил ему обе нижние конечности. Верхние лапы еще представляли угрозу, но граф методично, как дровосек, расправился с ними и отрубил врагу голову.
Со своим последним сравнительно целым противником Изабелла и Гарри справились достаточно быстро и, когда Джон подъехал к ним, энергично превращали в груду щепок второго, окосевшего и охромевшего. Молодой Рэдхэнд пустился за троллем с горящей головой.
Тот, едва ли что-то соображая, бежал зигзагами, едва не подпалив на ходу один из вязов-домов, спотыкался, однако настичь его удалось только на краю поляны. Должно быть, кроме огня ему застилали взор и окрепшие чары лесовиков, — так или иначе, а приближающегося Джона он не увидел, и расправа была короткой, хотя Джон и не торопился, чтобы не попасть под судорожно дергающиеся лапы. Он рассек тролля надвое, избавил его от головы и конечностей и, когда древесное чудище замерло, подкатил в середину получившейся груды вовсю горящую голову. Костер занялся быстро.
Потом они с Гарри извлекли из-под конского трупа Бена и, оставив его на попечение Изабеллы, отправились доделывать работу — дорубливать шевелящиеся куски и стаскивать их в огонь.
Костер весело трещал, смело разгоняя чудесные серебряные сумерки. Лесовики прятались в тени, лишь Пин и трое старейшин, более привычные к свету, подошли к людям. И, как один, рухнули на колени.
— Спасибо… — выдохнул Пин.
— Мы благодарим вас, — подхватил один из старейшин, должно быть главный. — Ваш подвиг велик, и ваши имена навсегда останутся в сердцах Хранителей лесов.
— Встаньте, — сказал Джон. Напряжение боя вызвало приступ усталости, и голос его звучал глухо. — Не нужно лишних слов, мы просто отплатили добром за добро.
— Может быть, и так, — сказал старейшина. — Но наш долг перед вами неоплатен. Просите что угодно, мой народ сделает все для вас.
— Да встаньте вы, наконец! — воскликнул Джон. — Вы действительно можете нам помочь. Приютите Бенджамина, у него сломана нога. Сможете ли вы его вылечить?
— Конечно, о могучий рыцарь! Мы будем ухаживать за ним как за юным саженцем Небесного Древа, мы будем лелеять его как нежнейшие стебли Звездного Цвета. Целительная сила моего народа велика, ваш друг поправится скоро, — заверил старейшина и хлопнул в ладоши, повернувшись к лесовикам.
Два десятка наиболее смелых приблизились.
— Окружите этого человека заботой и отнесите его к Целительному источнику.
Восемь лесовиков осторожно подняли Бена.
— Сэр Джон, — шепнул тот, морщась от боли, — прости меня, я ослушался…
— Не стоит об этом. Мы победили, и не о чем теперь жалеть.
— Ты поправляйся, Бен! — воскликнул Гарри. — Мы приедем за тобой, как только сможем! Спасибо вам, — дрогнувшим голосом сказал он старейшине.
— Этого слишком мало, чтобы выразить хотя бы долю нашей благодарности вам, отважные и добрые люди, — сказал тот. — Позвольте предложить вам отдых и скромное угощение…
— У нас мало времени, — сказал Джон. — И поэтому не менее важна вторая наша просьба: помогите нам как можно скорее добраться до Драконовой горы.
— И это будет сделано, — ответил старейшина. — Но и это ничто в сравнении со стремлениями наших сердец. Надеюсь, на обратном пути вы не обойдете стороной нашу обитель — и тогда увидите, что мы ничего не забываем и умеем воздавать по заслугам. Правда, братья?
— Правда! Верно! — хором отозвались собравшиеся полукругом около героев лесовики.
Теперь, когда ужас нападения схлынул, они преобразились: перестали казаться одеревенелыми, их добродушные физиономии лучились радостью. Глядя на них, Джон понял, что на самом деле спутать их друг с другом трудно. Скроенные на один лад, они отличались ростом (иные доставали ему до груди), сложением (те, что стояли рядом, были стройными как на подбор, но дальше он разглядел и худощавых, и сутулых, и толстяков), лицами и даже одеждами. Наряд Пина, к слову, был здесь явлением редким, в основном лесовики щеголяли в ярких желтых и зеленых куртках на манер человеческих либо, напротив, носили разнообразные костюмы из плотно подогнанных и прошитых листьев.
Впрочем, Пин отличался от прочих и отсутствием в облике видимой радости — похоже, его страх за Чертог оказался сильнее, чем у прочих, и он до сих пор не оправился от потрясения.
— Мы будем рады принять ваше приглашение, — сказал Джон, — и при первой же возможности навестим вас. Но теперь мы должны спешить.
— Этих Хранителей я отправлю с вами, — сказал старейшина, указывая на всех, кто был поблизости. — Чем больше их будет, тем быстрее вы доберетесь до цели, а они все молоды и резвы. С ними ваш путь будет и короток, и приятен.
— Нет, Пэр! — возразил Пин, встав между старейшиной и Джоном. — Я сам доведу их. Ты знаешь, я быстро хожу по тайным тропам, и вообще, я уже прокладывал путь для этих людей, мне будет намного легче…
— Не городи чепухи! — возмутился названный Пэром. — Что это значит?
Пин шагнул к нему и быстро зашептал что-то на ухо. Лесовики, уже выстроившиеся вокруг путников, замерли, недоуменно переглядываясь. Пэр слушал, и взор его темнел.
— Ты лжешь! — не выдержал он и отпрянул.
— Ты знаешь, что я никогда не лгу, — спокойно ответил Пин. — Мы еще поговорим об этом позже, а сейчас позволь мне сделать то, что я должен.
— Уверен ли ты в этом?
— Свято уверен.
Пэр опустил голову.
— О чем вы спорите? — спросила Изабелла.
— Неважно, — отрезал старейшина. — Доброго вам пути.
И, не дожидаясь продолжения, зашагал к центральному вязу.
Лесовики расступились. Радости на их лицах уже не было.
— Вы готовы? — спросил Пин у путников. — Тогда скорее за мной!
И Пин побежал к просвету между стволами — почти так же быстро, как и когда вел людей к Чертогу.
На границе поляны Джон оглянулся. Бена уже унесли, костер догорал. Лесовики покидали убежища, и Чертог наполнялся жизнью, говором, смехом и плачем. К огню никто не приближался. Многие смотрели вслед людям, метеорами промелькнувшим в их жизни, и Джон не удивился, обнаружив, что кроме счастливых взглядов он замечает и растерянные.
Он окинул взглядом Чертог. Только сейчас у него появились секунды, чтобы понять, насколько удивительное чудо он повстречал в этом мире; и долго потом вспоминал он, во сне и наяву, величественный и прекрасный Вязовый Чертог. Как и подсказывало сердце в тот момент, он его больше никогда не видел…
