Карло перевел взгляд. Сальваторе пришло в голову, что боль, которую он испытывает, делает любое его движение мучительным. Поэтому старший инспектор поместил компьютер на уровне лица Карло и стал медленно показывать фотографии еще раз. Но Карло ничего не говорил, глядя на них, – просто отрицательно мотал головой, когда Сальваторе останавливался на каждой из них и спрашивал, не знает ли Карло кого-то из изображенных на фото.
Снова и снова его губы произносили НЕТ. Вдруг взгляд Карло изменился. Изменение было еле заметным – его брови слегка сдвинулись, язык, почти белый, облизал верхнюю губу. Сальваторе и Томас заметили это одновременно, и оба склонились к экрану, чтобы увидеть, на какой кадр он смотрит.
Это была фотография отрезанной свиной головы в bancarella
[218]
, где продавалось мясо жителям Лукки. На этом фото Лоренцо как раз покупал мясо сразу за головой.
– Conosci quest’ uomo?
[219]
– спросил Сальваторе.
Карло покачал головой. Он его не знает, сказал он, но видел его раньше.
– Dove?
[220]
– спросил Сальваторе с надеждой. Он посмотрел на Линли и увидел, что англичанин внимательно следит за Карло.
– Nel parco, – прошептал Карло. – Con un altro uomo
[221]
.
Сальваторе спросил, сможет ли Карло узнать другого мужчину, которого он видел с Лоренцо Мурой в парке. Он показал наркоману увеличенное изображение темноволосого мужчины, который стоял за Хадией в толпе. Но Карло отрицательно покачал головой. Это был не он. Несколько вопросов показали, что это также не был и Микеланджело Ди Массимо, с его копной крашеных волос. Это был кто-то другой, но Карло не знал, кто. Просто этот человек встретился с Лоренцо, и тогда рядом не было детей, которых Мура тренировал частным образом. Сначала они были, бегали по полю, но, когда появился этот человек, все дети исчезли.
Виктория, Лондон
На этот раз перед встречей Митчелл Корсико позвонил ей по телефону. Однако это была совсем маленькая победа, потому что тон его не изменился, и он пел все ту же старую песню, которую исполнял во время их последнего разговора. Однако сама ситуация изменилась. «Сан», «Миррор» и «Дейли мейл» стали тратить серьезные деньги на отслеживание ситуации с пропавшей английской девочкой, направив своих ходоков в Тоскану. Началось соревнование за «новости каждый день», и Митчелл Корсико тоже хотел получить свое.
Однако Барбара с удивлением узнала, что он все еще думал о «Полицейский Связан с Сексуально Озабоченным Папашкой». Кроме того, Митчелл опять стал угрожать. Он все еще хотел получить эти чертовы эксклюзивные интервью с Нафизой и Ажаром, а Барбара была инструментом для их получения. Если она ему в этом не поможет, то увидит свою физиономию на первой странице «Сорс» вместе с дерущимися сыном и отцом Ажара.
Было невозможно объяснить ему, что новостью дня было «Мать Похищенной Девочки в Больнице», о чем уже писала «Дейли мейл». Со своей стороны, «Миррор» развлекалась, строя предположения о причинах, которые привели Анжелину Упман в больницу. Казалось, оба таблоида склонялись к версии самоубийства – «Отчаявшаяся Мать Сводит Счеты с Жизнью в Больнице», – о чем они спокойно могли строить любые домыслы, потому что итальянцы официально ничего никому не сообщали.
Барбара попыталась договориться с Корсико.
– История развивается в Италии. Какого черта ты делаешь в Лондоне, пытаясь следить за ней отсюда?
– Мы с тобой оба знаем, как дорого стоят интервью, – не согласился тот. – И не притворяйся, будто веришь, что подметание мусора во вшивой итальянской больнице что-то может дать, потому что это полная ерунда.
– Хорошо, тогда попробуй взять интервью у кого-нибудь там. Но интервью с Нафизой, или еще одна беседа с Саидом… Это-то что тебе даст?
– Тогда дай мне Линли, – потребовал Корсико. – Дай мне номер его мобильного.
– Если ты хочешь переговорить с инспектором, то оторви свою жирную задницу от стула, отправляйся в Италию и поговори с ним там. Поошивайся рядом с полицейским участком в Лукке, и очень скоро ты его увидишь. Поищи его по гостиницам. Город не очень большой, сколько их там может быть?
– Я не собираюсь писать о том же, о чем пишут все эти гребаные конкуренты. Мы первые начали писать об этом, и мы так и останемся первыми. Стояние со всеми остальными в Тоскане не даст мне ничего, кроме дерьма на палочке. Вот как я все это себе представляю. Тебе пора сделать выбор. Три варианта, и тридцать секунд на размышление. Я тебе их перечислю, хорошо? Первый: ты обеспечиваешь мне жену и интервью. Второй: ты обеспечиваешь мне Ажара и интервью. Третий: я публикую вариант «Офицер Полиции Связана с Сексуально Озабоченным Папашкой». Могу даже предложить четвертый: ты даешь мне мобильный Линли. Итак, я начинаю считать, или у тебя есть часы, чтобы наблюдать, как улетают секунды, пока ты думаешь?
– Послушай, ты, идиот, – рявкнула Барбара. – Я уже не знаю, как вбить в твою дурацкую башку, что история разворачивается в Италии. Линли в Италии. Ажар в Италии. Анжелина в больнице в Италии. Хадия тоже в Италии, так же как ее похититель и полиция. Так что если ты предпочитаешь сидеть здесь и выдумывать, какая у меня может быть связь с сексуально озабоченным папашкой, то флаг тебе в руки. Ты можешь написать десяток страниц о том, как выглядит наша горячая любовь, – и ты получишь свою чашку риса, или как еще ты это называешь. Но ведь другой идиот может подхватить эту историю и взять интервью уже у меня, чтобы получить мои объяснения – и, поверь мне, я в подробностях расскажу, как пыталась отговорить «Сорс» от использования перевозбужденного тинейджера, имеющего вполне объяснимый зуб на отца, для того, чтобы получить историю, на шестьдесят процентов состоящую из ненависти и на сорок процентов – из фантазий. И я во всеуслышание спрошу: может быть, стоит задуматься об адекватности источника информации «Сорс» – прости за этот невольный каламбур, – потому что они ничего не пишут о самой истории исчезновения девочки за границей, и стоит ли, в таком случае, покупать эту бесполезную газету, уважаемые читатели?
– Что ж, хорошо. Просто классно, Барб. Как будто эта публика интересуется чем-то еще, кроме обывательских слухов. Ты не тем мне угрожаешь. Я зарабатываю на том, что скармливаю мусор голодным чайкам, а они с удовольствием его поглощают.
Барбара знала, что в этом есть доля правды. Таблоиды всегда обращались к самым низким человеческим инстинктам. Они делали деньги на желании людей знать о чужих грехах, о коррупции и жадности. Но именно поэтому у нее в кармане был припрятан туз, и она решила разыграть его прямо сейчас.
– Ну, если все так, как ты говоришь, – сказала она Корсико, – то как насчет нового подхода, которого нет ни у кого?
