– Вовремя ты тормознул, – отряхиваясь, сказал Идрису Бабич. – Тебе-то что до них? – спросил он Дениса. – Если всем…
– Проехали, – буркнул Калмыков. – Где-то внутри срабатывает. С детства, видать, заложено – когда плохо кому-то, пытаюсь помочь.
– Обрабатывают Грозный, – сменил тему Борис. – Точно, скоро штурмом пойдут.
– Только бы не остановились, – вздохнул Идрис.
– Почему в подвале никого нет? – щелкнув зажигалкой, спросил Денис.
Бабич включил фонарик. Все увидели небольшое, судя по всему, огороженное от общего подвала помещение. У стены на чистом полу лежал круглый коврик. У другой – стол, два аккумулятора, подсоединенные к ним две автомобильные фары.
– Временный пункт боевиков, – пояснил Идрис. – Здесь почти на каждой улице есть. Только почему открыт? – спросил он и тут же сам ответил: – Впрочем, кто сюда войдет. Застанут – убьют на месте.
– Успокоил, – хмыкнул Борис. – Валим отсюда в темпе. – Он шагнул назад.
– Опоздали, – отступив в сторону и закрывая собой прижавшуюся к Марият Машу, улыбнулся Денис, – хозяева пожаловали.
Бабич тоже отступил.
– Если трое, – приглушенно проговорил Калмыков, – работаем ножами. Двое мои.
– Тогда четверо, – понял его Идрис.
В схрон вошли трое бородачей.
– Вы чего здесь? – недовольно осмотрел подвал первый боевик. – И русская девчонка здесь. Быстро…
– Видишь, – протянул ему справку-удостоверение Идрис, – на улице бомбежка. Если есть вопросы, обратись к Хаттабу. Он послал нас.
– Хаттаб и ополчение, – усмехнулся боевик. – Ты…
– Хаттаб и создавал ополчение, – неожиданно вмешался Денис, поскольку чеченцы разговаривали по-русски, – на свои деньги.
Боевик взглянул на него. Вздохнув, промолчал. Другой что-то сказал ему по-своему.
– Закон боевого содружества нарушаете? – наобум ляпнул Борис. – Говорите по-русски.
– Ты будешь учить нас, как нам на нашей земле разговаривать? – Чеченец враждебно уставился на него.
– Я просто напоминаю, – усмехнулся Бабич, – хотя бы потому, что на твоей земле я воюю за вас.
Боевики переглянулись.
– Там тихо, – Денис кивнул на дверь, – нам пора.
– Транспорт нужен, – вспомнил Борис, – наша тележка приказала долго жить.
– Найдем что-нибудь, – спокойно сказал Идрис.
Боевики по-прежнему стояли у двери. Малика и Марият, взяв винтовки, пошли к двери. Следом, со страхом глядя на бородачей, двинулась Маша. Идрис и Бабич вышли. Денис, пятясь задом, держал в поле зрения провожавших его недобрыми взглядами чеченцев.
– До встречи! – усмехнулся он и вышел. Ногой захлопнул дверь.
– Вы правильно вели себя, – сказал Идрис. – С ними надо разговаривать именно так.
– Мы старались, – усмехнулся Бабич.
– Они нам на хвост не сядут? – спросил Калмыков.
– Нет, – уверенно проговорил чеченец.
– И что делать будем? – Калмыков кивнул на обугленный остов «рафика».
– Сейчас заберем машину у кого-нибудь из гражданских, – немного подумав, сказал Идрис. – Здесь такое практикуется. Правда, не нарваться бы на родственника или знакомого кого-нибудь из известных полевых командиров. Масхадов здесь, можно сказать, никто. Басаев и Хаттаб вообще не считаются с его мнением. Он делает так, как они ему диктуют.
– А Радуев? – спросил Денис. – Где он? Вроде, как говорят, в Турции умер.
– Он был там. У Радуева даже могила имеется. Живучий Салман. Но с головой у него точно не в порядке. Его даже Масхадов зовет человеком с пулей в голове. У Салмана один глаз поврежден. Лицо ему изрядно попортили. Он тут создавал отряды смертников. У кого погибли родственники, тем следует, по Радуеву, взрываться вместе с русскими. Отряд людей-бомб, подобно японским камикадзе, хотел создать. Говорят, есть такая небольшая команда. Мальчишек четырнадцати-пятнадцати лет набирают и там им головы туманят. Правда, насколько это верно, не знаю. Но информация такая Гантамирову поступала.
– Гантамиров молоток, – сказал Денис. – Его в тюрьму, считай, ни за что упрятали, а он жизнью рискует. А ведь может получиться так – окончится здесь заваруха, Гантамирову ничего и не обломится. Я про власть говорю. Наедут умники и будут кресло президента и места повыше между собой делить.
– Нас это не касается, – недовольно проговорил Борис и посмотрел на небо. – Как выбираться отсюда? Сейчас снова налетят орелики наши и вполне могут приветствовать нас бомбами.
– А я о духах вспомнил. – Денис кивнул на подъезд. – У одного я мобильный видел. Сейчас свяжутся и вызовут группу захвата. Ведь, наверное, уже знают, что Аваева этого пришили. Так что…
– Я его дверь запер, – сказал Борис, – а к своему они ломиться не станут. Но все-таки надо быть наготове.
– Стойте здесь, – решил Идрис и вышел к проезжей части. Поднял руку. Остановилась «Нива». Идрис подошел к открывшему окно водителю и что-то стал говорить. Затем достал справку, показал ее.
– Наглый как танк, – буркнул Борис.
Калмыков усмехнулся.
– Знает свое дело, – довольно сказал Борис, увидев, как из «Нивы» выходит человек славянской внешности, а Идрис садится за руль.
– Представляю, что он сейчас думает, – усмехнулся Калмыков.
– Садитесь! – позвал Идрис.
Девушки, Маша и Денис сели на заднее сиденье. Маша на коленях у Марият, Малика – у Дениса. Бабич, увидев, что Малика смущена, хмыкнул.
– Куда мы? – спросил Бабич.
– Попробуем по реке Сунже на юг уйти. Как я понял, вам с войсками встречаться не хочется. Федералы почти обложили Грозный. Еще день-два, и закроют все выходы. По Сунже на юг выбраться еще возможно. Но тоже есть вероятность нарваться на разведгруппы. Однако выбирать не приходится. В крайнем случае, когда возьмут, я выйду на Гантамирова и все объясню ему.
– Нас на месте положат, – хмуро сказал Борис. – И никаких разборов устраивать не станут. Были бы мы арабы или еще кто, тогда, может, взяли бы. А так, – он криво улыбнулся, – положат на месте. Лично я так и сделал бы.
– Да солдаты, наверное, так и поступают, – заметил Денис. – Представляешь, берешь того, кто в тебя стрелял, а он, сволочь, русский. За ноги, за руки и БТРами в стороны.
– Накаркаешь, – буркнул Бабич. – Какой-нибудь умник попадется, и раздерет нас родимая армия на четыре части. Интересно, что раньше отрывается – руки или ноги?
Увидев, что девушки быстро переглянулись, Денис рассмеялся.
– Первая проверка, – увидев четверых боевиков, буркнул Бабич.
Идрис начал останавливать машину.
– Времени нет, – недовольно бросил он по-чеченски подошедшему боевику.
