– Что там?
– Все путем, выход есть. Я не открывал, но все спокойно. Как они могли…
– Они друг друга кончили. У этого глаз пулей выбит.
– Понятно. Значит, дух и этот что-то не поделили. Зови всех, я к выходу. Хотя нет, я через воду выйду и погляжу, что там и как. Если не вернусь, значит, там небезопасно. – Денис улыбнулся.
– Вместе пойдем, – решил Бабич.
– А если нас грохнут? Пойду я один.
Подполковник внутренних войск стоял у «Волги» и смотрел на парней. Александр и Юрий в спортивных костюмах, выбритые и подстриженные, взглянув друг на друга, повернулись к стоявшим у машины людям. Не зная, что делать, вновь переглянулись.
– Вот вы и вернулись, – кивнул подполковник. – Сегодня вечером самолет в Москву. Родители ждут, они вас встречать будут.
Александр, закрыв глаза, тряхнул головой.
– Спасибо, – прошептал он.
– Это мы вас благодарим, – подполковник обнял Сашку, потом Юрия, – за то, что не сломались. Молодцы, ребята! – не по-военному добавил он. – Дагестанские товарищи тоже людей освободили, – отступив, кивнул он на вышедших из подъехавшего «УАЗа» троих мужчин.
Юрий вдруг оттолкнул подполковника и бросился вперед. Один из троих, мужчина с перевязанной рукой, испуганно отскочил к машине. Юрий в высоком прыжке достал его ногой. Вскрикнув от боли в рубленой ране на спине, он продолжил бить ногами лежащего на земле человека. К нему бросились трое военных и два омоновца. Схватили, оттащили. Мимо них проскочил Сашка и ударил лежащего ногой в голову. Его рывком вернул назад подскочивший чеченец.
– Это он! – крикнул Сашка. – Наемник! Землячков искал! Он это! – продолжая рваться к отползавшему с окровавленным лицом мужчине, кричал парень.
– Я их не знаю! – громко кричал лежащий. – Меня тоже из ямы вытащили! Я там…
– Я же говорил, – усмехнулся человек в штатском, – уж больно он упитан для заложника. Отпустите парней, – приказал он. – Пусть потолкуют. Мы их потом…
– Да, – перебил наемник, – меня силком заставили. Я водителем…
– Он на машине был, – подтвердил Александр. – Он, гнида!
– Все равно выяснили бы, – успокоил его подошедший подполковник. – Но память у вас хорошая. Твое счастье, паскуда, что не в бою попался. Русских не берут. Их…
– Да какие же это русские? – перебил штатский. – Я с одним недавно разговаривал, он с повинной пришел. Законченная мразь, так и хочется пристрелить. За мной, говорит, ничего нет, под амнистию попадаю. Да не угадал. Чеченцы, на которых крови в эту войну нет, домой пойдут, а все наемники по полной программе получат. Если, конечно, живы останутся. Сейчас в Грозном их полно. Деваться им, скотам, некуда, вот и будут драться до последнего.
Николай смотрел на тело Антона. Он не сказал десантникам о его признании. Когда Антон открыл ему, что был наемником, Николай испытал отчаянное желание убить его. Но сказать об Антоне правду военным не мог. Антон принял свой бой, чем, может, и спас ему жизнь. С Николаем беседовал человек в камуфляже без знаков различия. Он задавал вопросы спокойно, без нажима, не так, как парень представлял себе подобную беседу. Сейчас Николая на вертолете должны переправить в Моздок, а оттуда, как говорили, в Москву. Он вздохнул и опустил голову.
– Успокойся, – поняв его состояние, улыбнулся стоявший рядом старший лейтенант ВВ, – все плохое позади.
Шедший впереди Денис, вскинув руку, упал. Все тут же последовали его примеру. Маша зажала себе рот ладошками. Она попала в лужицу растаявшего снега и чуть не вскрикнула. Борис, протянув руку, коснулся ее плеча.
Пещеру они покинули без происшествий. Денис, вернувшись, сказал, что кругом никого нет. На мосту люди, скорее всего федералы. Обсудив с Идрисом маршрут, решили идти вправо. Там слышалась канонада. Вышли они под утро и, пригнувшись, осторожно пошли влево от реки. Несколько раз натыкались на небольшие группы солдат. Но это были не поисковики или разведчики, а, видимо, просто куда-то спешившие группы. Через два часа вышли к развилке. Затаились. Развилка хорошо охранялась. В ночном небе слышался шум вертолетов.
– Уходим вправо, – прошептал подползший к Борису Идрис, – через железную дорогу. Она почти вся разрушена. Доберемся до поселка Чабан, там всего несколько домов, и остановимся у нашего человека. За мной должны приехать.
– А кто в поселке?
– Увидим. На этой войне нет линии фронта, он везде. В освобожденных станицах и городах тоже не так спокойно, как хотелось бы. Армии желательно покончить с ваххабитами до двадцать третьего февраля. Для чеченского народа это черный день, день скорби. Двадцать третьего февраля началась по приказу Сталина депортация чеченского народа. И обязательно что-нибудь произойдет.
– Давайте разговоры потом, – недовольно прошептал Денис. – Не совсем удачное место для дискуссий.
– Я писать хочу, – услышали они тихий голос девочки.
– Потерпи немножко, – прошептала Малика, – сейчас назад отползем, я тебя отведу…
– Я замерзла, – пискнула Маша.
Борис мысленно обматерил ее и себя. «Бородатый нянь, – добавил он в свой адрес. – Голова с железом. Вот…»
– Хорошо. – Маша согласилась с увещеваниями Малики.
Бабич с признательностью взглянул на девушку. Они поползли назад. Примерно через полкилометра стали смещаться влево. Минут через пятнадцать подползли к железнодорожной насыпи. Денис, подождав, пока все не остановятся, бесшумной тенью исчез в густом кустарнике. Борис уже в который раз отдал должное его ловкости и силе. Двигался он быстро и совершенно беззвучно. Борис бы так не смог. Все замерли в напряженном ожидании. И тут снова Маша пропищала:
– Ты обещала, а забыла…
– Тихо ты! – цыкнул Бабич.
Девочка замолкла.
– Чисто, – подойдя, сказал Денис. – Но ты, Машенька, потерпи немножко. Перейдем насыпь и то, что осталось от железной дороги, тогда и сходишь с тетей Маликой.
Испуганно глядя на дядю Борю, девочка кивнула.
– Я первый, – проговорил Денис, – потом Малика с Машей. Идрис и ты, – взглянул он на Бабича, – замыкающие. Пошли. – Он рванулся вперед. Перескочив кусты, исчез в темноте. Малика взяла Машу на руки и тоже побежала. Как только она прошла кусты и исчезла в темноте, вперед похромал чеченец. Борис, осмотревшись, побежал. Перепрыгнув кусты, споткнулся о бетонную шпалу, но сумел удержаться на ногах и побежал вверх по насыпи. Пригибаясь, миновал изогнутые рельсы и, с трудом сохраняя равновесие, спустился с неожиданно скользкой насыпи. Пробежав несколько метров, присел и настороженно вслушался.
– Сюда, – услышал он. Рванулся в ту сторону. Идрис и Калмыков сидели на корточках.
– Малика Машку писать повела, – сказал Денис.
Малика стояла возле девочки, которая возилась со своей одеждой, и вдруг услышала сзади шорох. Обернувшись, хотела что-то сказать. Жесткая ладонь зажала ей рот. Сильный рывок за плечо развернул ее, и нападающий, оказавшись сзади, локтевым сгибом сдавил ей горло. Машу тоже кто-то схватил. Но она успела тонко вскрикнуть.
