Григорий сидел на стуле и натирал распухшее колено целительной мазью. При этом он насвистывал что- то лихое, казачье, как и подобает воину в перерыве между битвами. Увидев Дмитрия, вскочил, с чувством пожал протянутую ему руку.
— Садись, гостем будешь.
— В такую погоду здесь киснуть?! — пойдем лучше на улицу, — настойчиво позвал Дмитрий. — Там такая благодать — словами не опишешь!
Спустившись по лестнице, они прошли по просторному вестибюлю мимо декоративного уголка, искусно вылепленного из кактусов и цветущих растений с пикообразными, как у лилий, листьями. Вахтенный дежурный, с лицом и фигурой каменного идола, перелистывал страницы журнала «Телохранитель». Заметив идущих курсантов, скользнул по ним скучным взглядом и снова уткнулся в журнал: описание ковбойской техники и трюков было куда интереснее. Где- то наверху, на втором этаже, послышался знакомый мелодичный голосок и тут же пропал. «Помощница Левитана», — подумал Дмитрий и взглянул на товарища. Но Григорий не отличался столь чутким слухом.
За стеклянными дверьми здания, сразу же после крыльца, начинался совсем другой мир, насыщенный своими собственными звуками и ароматами. Он радушно принял их, обволакивая запахами смолистой хвои, настоянной на крепком озоне. Зигзагообразные очертания гор резко выделялись на густеющем фоне неба, в котором уже, как на фотографии, начинали проявляться крупные звезды.
Григорий рассказывал о своей станице, о житье- бытье казачьего племени, живущего по соседству с ингушами.
— Короче, у нас у каждого в доме теперь есть оружие, вплоть до снайперок, — откровенничал он, — и высокими заборами все огородились. Жизнь заставила. Что ни день — то похороны. И гибнут все молодые, честные. Таких в первую очередь стараются вырубить враги, используя древний принцип истребления чужой элиты, уничтожения качества. Вот и приходится защищать самих себя.
— А как ты попал к чеченцам? — спросил Дмитрий.
— Интуиция подвела. Сам себе простить не могу. Короче, купился на смазливую бабу — будь она проклята! На похоронах наших милицейских ребят с ней познакомился.
— Каких похоронах?
— Станичный опорный пункт перестреляла какая- то банда головорезов. Переоделись, мерзавцы, в камуфляж, подъехали ночью на «КАМАЗе», вроде как свои армейцы. А потом тех на сводной заставе, кто были ингуши, выпустили, а остальных всех в расход пустили, и русских, и осетин. Об этом в российской печати ни словечка не было, впрочем, как и на телевидении.
О подобных случаях Дмитрий был наслышан, но промолчал: зачем напрасно сотрясать воздух взрывом эмоций? Лучше действовать, жестко и справедливо.
— Ну, а с девчонкой что получилось?
Григорий вспыхнул.
— Представилась корреспонденткой, сука. Дала адресок во Владикавказе. Короче, намекнула, что живет одна и прямо- таки мечтает встретиться со мной в другой обстановке. Я и клюнул, как дурак.
Григорий замолчал, нервно растирая в пальцах сорванный молодой отросток с пихтовой ветки.
— Приехал, значит, к ней, встретились, выпили. А там тебе подсыпали в бокал какой- то снотворной дряни, — продолжал вместо него Дмитрий, искоса поглядывая на товарища.
— Откуда тебе известно, майор?.. Поймали кого- то, кто этим занимается? — в голосе Григория забрезжила надежда: хотелось, видать, отомстить обидчикам.
— Моделирую типичную ситуацию, — признался Дмитрий.
Некоторое время они шли молча по ухоженной асфальтированной дорожке, потом углубились по тропинке в таежные дебри, почти не пострадавшие от благ цивилизации. Высоченные темные ели делали пейзаж мрачным и таинственным. Под ногами похрустывали прошлогодние шишки, многолетние слои опавшей хвои были скользкими и могли легко воспламениться — не зря в некоторых местах на территории тайги белели таблички с предупреждающими надписями: «Не курить!».
Тропинка то резко брала вверх, то круто сбегала вниз, к оврагу или ручью. Над головой Дмитрия качнулась ветка. Он увидел распростертое в стремительном прыжке ловкое тельце белки. Скакнув, куда хотелось, зверек исчез, зарывшись в спасительной колючей броне.
— Ну, а сюда кто тебя направил? — допытывался Одинов, хотя нетрудно было догадаться: помощнику станичного атамана запросто могли предложить учебу друзья из вышестоящих казачьих кругов.
— Короче, был у нас казачий круг. Ну, пригласили мы на него, кого следует, гостей из столицы позвали. И вот гости- то эти нам и сказали, что есть, мол, место, где знают про систему выживания, которой владели казаки- разведчики, пластуны, — не сразу ответил Шаталов. — Ну а в казачьих кругах об удали этих молодцев ходят легенды! Они умели подниматься по отвесным скалам и зависать в прыжке, чтобы подготовиться к неожиданному удару, не горели в воде и знали тайну живой воды. Впрочем, возможно, больше половины здесь вымысла, а чего- то, возможно, самого главного, не хватает. На моей родине сейчас никто толком не знает, какой была истинная система. Помнят только название — Великий Спас. И больше ничего. Утеряны корни, нет учителей. Короче, подумали- подумали станичники и решили, что я должен овладеть утерянным знанием. Оно нам в нашей борьбе пригодится, чтобы уцелеть и стать сильнее. Поговорили наши старики с гостями уважаемыми — и вот я здесь. Ну, а ты как сюда попал? И главное, с какой целью? — в свою очередь спросил Григорий.
— Надеюсь стать профессионалом самого высокого, элитного уровня. Военные роботы, с минимумом извилин в мозгу и шварценеггерскими мускулами уходят в прошлое. Сила и отвага должны действовать в одной связке с разумом и подкрепляться чем- то более крепким и надежным, чем слепое исполнение приказа.
Дмитрий помедлил: углубляться в тему не следовало, поскольку перед ним был человек не подготовленный, хотя и жаждущий новых знаний. Поэтому ненавязчиво увел разговор в сторону. Вспомнили освобождение Григория и его напарника из плена, а точнее, из рабства. Григория чеченцы еще не успели покалечить- он провел в их лагере слишком мало времени и послал о себе первую весточку станичникам, пообещав бандитам, что казаки соберут для него выкуп. А вот напарника порезать успели: откромсали палец на ноге прямо на глазах у Григория.
— А он откуда родом? — спросил Дмитрий.
— С Пятигорска. Короче, его родственники написали, что у них нет денег для выкупа, вот чеченцы и оттяпали ему палец, чтобы послать им на память. Грозились, что каждый раз будут присылать по следующему пальцу.
— С чего они взяли, что у них есть деньги?
— Ни с чего. Ни у него самого, ни у его родни и в помине никаких денег не водилось. А эта нелюдь в завершение просто убила бы человека и выслала бы его родне видеозапись его мучений. Они это могут.
Повисла тягостная пауза. Григорий заметно разнервничался.
— Слушай, майор, — вдруг перешел на полушепот. — Я привез с собой немного горючего. Нашей, станичной самогонки. Короче, давай пропустим по чарочке? Раны души требуют.
