— Так уж и полные?.. — Иван, по грибам да ягодам специалист невеликий, с сомнением поглядел на свою корзину и лежащий в ней с виду небольшой, но весьма вместительный, как он помнил с детства, туесок. — Постараюсь.
— Не ленись!
Света скрылась в зарослях малины. Иван, вздохнув, повернулся к ней спиной и тоже занялся делом. В голове всплыла детская песенка: одну ягодку беру, на вторую смотрю, третью примечаю… Нет, как-то не так… В кителе было не слишком-то удобно, того гляди раздерешь об ветки, да еще эти значки звякают. Хорошо хоть комаров не было — видно, очередная «волна» этих тварей уже передохла, а новая еще не вылупилась из яиц.
Время от времени Иван аукал Светлане, просто так — чтобы услышать ее. Обычно в ответ долетало какое-нибудь поддразнивание: «Работай, солнце еще высоко!» или «Как ты далеко-то еще!» Он почти обогнул поляну, уже вот-вот должен бы выйти на «финишную прямую», повернуться лицом к дубу, и вдруг понял, что увлекся, давно не звал Свету.
— Э-гей!
Тишина. Иван сорвал еще несколько ягод, позвал опять, потом громче. И тут услышал далекий, будто приглушенный чем-то крик. Корзина вывалилась из рук, еще не соображая толком, что делать, Иван рванулся сквозь заросли. Кителя он не жалел, что-то подсказывало, что случилась беда. Но Света не должна была оказаться так далеко!
Под ногами оказалась другая корзина, поменьше. Почему Света ушла? Куда? Он опять услышал крик.
— Стоять!! — взревел Иван, обращаясь к неведомому врагу. — Убью!
Он бежал по лесу, время от времени останавливаясь, чтобы снова услышать Свету, но она молчала. Только бы не медведь! Да пусть и медведь, была бы жива — Иван был готов броситься и на медведя с голыми руками. Треск ветвей слева и сзади, какое-то будто рычание — он развернулся, в три прыжка вылетел к поваленному дереву. Здесь, у вывороченных давней бурей корней, он и увидел Свету.
Она не кричала, хотя навалившееся сверху существо не зажимало ей рот. Видимо, и раньше она вскрикивала чуть слышно, потому и казалось, что звуки долетают издалека. Света просто лежала и смотрела наполненными запредельным ужасом глазами то ли в лицо, то ли в морду того, кто ворочался между ее ногами. Ивану бросилось в глаза разодранное платье, а потом он видел только поросшую каким-то серым мехом широкую спину.
Почувствовав удар, оборотень выпрямился, рыкнул и вслепую ударил, скорее даже отмахнулся длинной мощной лапой. Он слышал крики Ивана, знал, что кто-то появится, но уж очень сладкая попалась жертва. Нет, не красота девушки его привлекла, а ее способность ужасаться, падать в пучины страха. Именно поэтому оборотень захотел ее, не убил сразу. Простейшее заклинание, вызывающее ужас, сразу парализовало волю Светланы. Сладко, сладко…
Оборотень снова взревел, с наслаждением провел когтями по груди, животу жертвы, снова прижался к ней, насаживая поглубже. Запах крови, пьянящий, и недоступный восприятию людишек запах ужаса, доводящий до исступления, — изысканный коктейль. Много еды, ведь кроме девушки есть еще и ее друг… Он почему-то не умер, хотя оборотень не просто отмахнулся от него, к удару, способному свалить буйвола, добавилось «заклинание смерти» третьего уровня. А теперь оборотень слышал шорох, будто парень снова вставал на ноги. Странно… Хрустнул под весом насильника бедренный сустав, Света опять застонала.
Иван, почти ничего не видя, опять бросился на проклятую спину, но врага на месте не оказалось. Оборотень понял, что произошло нечто непредвиденное, и мгновенно заставил себя отрезветь. Он отскочил с такой легкостью и скоростью, что Иван почти упал на растерзанную Свету, увидел свое отражение в ее затуманенных, расширенных зрачках. Он повернул голову и успел заметить окончание превращения — оборотень полностью принял вид медведя, серый мех сменился на бурый, последние человеческие черты исчезли со звериной морды. Привиделось?..
Иван успел вскинуть руки, защищая голову, но удар был слишком страшен. В шее что-то хрустнуло, вокруг затрещали кусты — перелетев через поваленное бурей дерево, Иван, почти потерявший сознание, ударился о землю. Оборотень вскочил на толстый ствол, навис над ним и добил необычайно живучего человека — это не было обычным ударом, лишь дернулись в сторону жертвы когтистые лапы. Можно сказать, оказал челове-чишке честь — применил к нему заклинание «вырванного сердца». Обычно оборотни убивали так соперников только своей расы или других магов. Если противник не успел защититься магией — редко выживет даже сильнейший боец-оборотень или вампир, гораздо более живучие, чем человек.
Света опять застонала, и медведь опустился на четыре лапы, подошел к ней. Как самка она его больше не интересовала. Пища… Иван не слышал, как хрустели косточки заживо пожираемой, все еще парализованной страхом девушки под зубами твари. Она была вкусна, напоенное ужасом мясо таяло во рту. Когда остались лишь самые крупные кости, медведь вылизал длинным языком траву, подбирая капли крови, и побрел прочь. Он был сыт, пусть второго человека едят муравьи.
Иван очнулся ночью, содрогнулся от холода. Попробовал встать и со стоном повалился — вывихнутая в щиколотке нога безобразно распухла. С трудом восстановив в памяти произошедшее, он стал звать Свету, срывая голос, но ответа не дождался. Завывая от отчаяния, Иван перевалился через дерево и увидел в свете луны почти голый череп, клочки платья, прядь волос, рассыпавшиеся бусы… Это было слишком ужасно, чтобы быть правдой. Так не бывает!
— Что же это, что же это?! — Почти сходя с ума, Иван зачем-то стал складывать поближе все, что осталось от его любимой. — Как же это так, Светочка?
Постепенно разум возвращался к нему. Лучше поменьше трогать здесь, хотя уже поздно… Да и какая разница — страшное существо не было обычным преступником! Не было человеком! И еще оно било Ивана чем-то кроме лап, било прямо в сердце… Вот только что-то, ранее лишь иногда едва ощущаемое Иваном во время самых сложных рейдов в горах, на этот раз во всю мощь пробудилось в его теле и разуме и словно рассеяло непонятную силу оборотня.
Он выломал подходящую палку, оперся на нее, захромал почти наобум. В кармане изодранного, окровавленного кителя осталась горсть бусинок — он должен был взять с собой хоть что-то… Впереди, между елок, замелькали вдруг огни фонариков, послышались голоса.
— Сюда! Сюда! — позвал Иван и повалился на мох, сотрясаемый рыданиями. — Где ж вы были?!
4
Софья Александровна ждала их до темноты, потом не выдержала, позвонила знакомому милиционеру. Тот уговорил подождать еще несколько часов, уверенный, что Иван просто увез невесту к себе в поселок, но мать Светы оказалась настойчива. В конце концов хмурые, ругающиеся сквозь зубы милиционеры отправились прочесать указанный кусок леса и почти сразу нашли Ивана. А через два часа он уже был в РОВД, больше всего похожем на потревоженный муравейник. Хлопали двери, звонили телефоны…
— Где ж вы были?! — Иван сидел на стуле перед поднятым с постели следователем, сжимая в руках стакан с водой. — Где ж вы были?!
