На прощание, когда Дина садилась в глиттер, он произнес только одну фразу, но такую, что по спине Дины пробежали мурашки:
– Я приглашу тебя сюда. Когда начнется истинная музыка. Боги дадут концерт…
6
Война в космосе. Тотальная. Чрезвычайно дорогостоящая. У человечества было позади несколько подобных конфликтов, где все решал технологический перевес.
Когда война идет на одной планете, обе стороны вынуждены придерживаться определенных правил. Например – если ими, конечно, не управляют спятившие фанатики, – они не станут использовать абсолютное оружие, поскольку, как правило, не в состоянии контролировать результаты его действия. Заваливать противника градом атомных бомб тоже опасно, поскольку это вызовет ответный удар, и даже если этого не случится, то зараженный воздух и вода быстро примутся убивать лжепобедителей. Биологическое оружие тоже не гарантирует безопасности. Вирусы, запрограммированные на убийство, в любой момент могут мутировать так, что прикончат своих создателей. Аналогично обстоит дело и со стихией сейсмических средств уничтожения – волны искусственно вызванного землетрясения невозможно контролировать настолько тщательно, чтобы быть уверенным, что они не накроют собственной территории. Короче говоря, в локальном конфликте в пределах одной планеты в принципе невозможно использовать абсолютное оружие, не рискуя собственным существованием. Даже если воюешь с технологически более слабым противником, контрударов которого нечего опасаться. В космосе – другое дело. Здесь можно сделать все. Гиперпереходы обеспечивают прохождение военных флотов. Потом достаточно окружить подвергнувшуюся нападению планету вирусами, смертельными для Чужих, но безопасными для людей. Либо если планета в общем-то не нужна – вызвать вокруг нее бурю антиматерии. Если же намерение не уничтожить противника, а лишь обезвредить, – надо ликвидировать его космические базы, спутники, ракеты и раскинуть над планетой сеть боевых автоматов. Такое уже случалось. В войнах человечества против других рас, в войнах между Чужими, о которых люди только слышали, во время внутренних конфликтов отдельных цивилизаций. Люди подчинили себе семь рас, которые в момент конфликтов еще не освоили гипертехнологии. Однако о победоносной войне с другой крупной цивилизацией человечество не могло даже и мечтать. Впрочем, не думало и о возможности полного поражения.
Проблемой была энергия. Недостаточно построить флот: огромные базы, миллионы автоматических боевых кораблей, вспомогательные единицы, серверы силовых полей, локационные станции, искусственные биоценозы, ответвления Сети. Все это «хозяйство» нужно провести через гиперпереходы, а каждая подобная операция поглощает гигантское количество энергии, которую необходимо «выкачивать» из звезд. Кто-то за это должен платить. И это еще не все. У гиперперехода жестко закреплен только вход. Точность прыжка зависит от технологии, качества приборов и расхода энергии. На первом этапе колонизации космоса случались прыжки, выносящие флот чуть ли не на световой год от намеченной цели. Чем большие массы транспортируются, тем больше требуется затрат, чтобы прыжок был точным. Вначале речь шла о расходах. Теперь – о времени. При одноразовой переброске многих объектов следует считаться с тем, что в конечном пункте расстояния между ними будут измеряться световыми неделями. А это означает, что новая концентрация флота продлится месяцы, а возможно, и год. Но даже и это еще не все. Чтобы напасть на планету врага, необходимо до нее добраться. Переходы редко располагаются вблизи звездных систем. А значит, опять время – месяцы, годы. И это тоже не конец. Вокруг перевалочных переходов, висящих в межгалактическом вакууме, нет источников энергии и сырья для флота, значит, необходимо заблаговременно запастись соответствующими объемами. Война затягивается на годы, на десятки лет. За это время изменяются технологии, вскоре высланная армада превращается в кучу устаревшего лома. А ведь до столкновения с противником пока еще дело не дошло. Он может поджидать у любого перехода, держать там свои базы, защитные системы, флот. Он может строить все это без спешки, постепенно усиливая, развивая, пользуясь доступными материалами и энергией. Чем ближе от колонизуемого мира будет расположен переход, тем больше вокруг него окажется космических крепостей. Наконец, когда даже и такой барьер будет преодолен, а флот подойдет к звездной системе врага, то в его распоряжении будут месяцы на организацию очередных линий обороны. Допустим, что мир Чужих удастся захватить, его обитателей истребить, пополнить энергетические ресурсы, оставить на планете зародыши фабрик, клонов и трансмиттеров энергии. Теперь победителей ждет многомесячное возвращение к гиперпроходу, затем серия прыжков, необходимых, чтобы попасть к следующей колонии противника. И так далее, и так далее… Абсолютная победа в космической войне с цивилизацией, овладевшей физикой гиперпространства, невозможна. Разве что какая-либо раса обладает знаниями, обеспечивающими полный контроль явлений в гравитационных провалах. Если она не будет вынуждена перемещаться вдоль цепочки гиперузлов, а сумеет сразу перенести свои силы в любую точку космоса – вот тогда-то она сможет победить технологически менее развитую цивилизацию.
Еще до недавнего времени ученые утверждали, что это невозможно, противоречит законам вселенной. Но скорее всего они ошиблись, как уже неоднократно ошибались в прошлом. Коргарды научились создавать локальные гиперпровалы, и это стало для человечества проблемой жизни и смерти. И не только для человечества.
– Мы хотим тебя. Будь нашим другом. Будем работать вместе, – сказало человекоподобное существо.
* * *
Менее чем через час после того, как Даниель пришел в себя, его привели на встречу с настоящим парксом. Охранниками были люди, но Даниель полагал, что это очередные носители либо органические автоматы. Говорили они мало, в ответ на вопросы бурчали что-то невразумительное, совершая при этом такие же ошибки, как и Аин'та. Язык – это детище мысли, а мысль – язык. Их эволюция приводится в движение обратными связями. Разговаривать на языке существ с иной биологией все равно что пытаться натянуть их одежды теоретически в этом можно ходить, только беда в том, что тут жмет, там колет, здесь не застегивается… Даниель пытался припомнить все, что когда-то слышал о парксах. Этим существам незнакомо понятие «пол». Они не ведали сексуального влечения, потому что процесс размножения протекал у них практически беспрерывно. Создавая семейства клонов, они иначе подходили к проблеме личной тождественности и роли индивидуума. Эти и десятки иных биологических, психологических, общественных различий приводили к тому, что взаимопонимание людей и парксов было чрезвычайно затруднено. Мысль не соответствовала языку.
* * *
Коридоры станции были узкими и низкими. Даниелю приходилось сильно наклоняться, чтобы не задевать головой идущие под потолком трубы и кабели. Он догадывался, что здесь не очень-то заботятся об удобстве. Ведь, как ни говори, этот сектор подводной базы предназначался для носителей парксов, человекоподобных биологических автоматов и – если тут таковые оказывались – настоящих людей. Сюда прибывали терраформисты, чтобы на месте наблюдать за проводимыми парксами работами, вероятно, случались визиты представителей властей и купцов. А также, что несомненно, шпионов.
