Шамиль, опустив голову, исподлобья оглядел своих людей. Затем стал всматриваться в лица людей Данилова. Его взгляд осёкся, упершись в строгие, волевые глаза «дона». Показная слабость Данилова улетучилась — он был полон энергией и думал о близком освобождении. В свою очередь, глядя на Шамиля, он произнёс одно слово. По движению губ Шамиль прочитал: «Рано».
Всё правильно, нужно было ждать. Но сколько? Вдруг остальные конвоиры снова вернутся?
Тяжело вздохнув, Шамиль, сжимая кулаки, стал смотреть в песок.
Время тянулось. Сколько прошло времени: четверть часа, полчаса?
— А-а!
Шамиль поднял голову — с перекошенным отчаянием лицом, Арсан кинулся на конвоиров. Следом за ним, охваченные общим порывом, горцы и русские бросились к побледневшим боевикам. Щуплый успел передёрнуть затвор, но Арсан уже вцепился в ружьё. Второго мгновенно сбили с ног и свернули шею. Щуплый, сжимая зубы от напряжения, выкручивал винтовку, получая удары со всех сторон, — его били сразу несколько пленников.
Бах!
Выстрел прозвучал немыслимо громко и эхом покатился вдаль.
Шамиль видел, что винтовку все-таки вырвали, а упорный конвоир упал на песок безжизненным кулём.
Арсан передёрнул затвор автоматической винтовки, потом недоумённо отстегнул магазин — он был пуст. В подсумке лежали тоже пустые магазины, без патронов. У второго убитого боевика тоже не было патронов, лишь один — в затворе винтовки. Ещё в качестве трофеев освободившимся пленникам достались два ножа.
Шамиль посмотрел на Арсана, хмыкнул — не дождался его команды, сам принял решение. Всё правильно, Арсан не тот верный нукер, каким был последние годы. Все выводы, какие до этого делал Шамиль, размышляя над поведением Арсана и своими действиями в отношении его, верны, и он поступит так, как решил, — сурово и беспощадно.
Шамиль поднялся с песка и подошёл к Данилову — того, бережно поддерживая, подняли. Он улыбнулся.
— Попали мы с тобой в переделку.
— Да.
— Как думаешь, выберемся?
— Выберемся, Иван Алексеевич. Аллах с нами!
— Слава богу. Что ж, надо уходить отсюда.
— Да. Выстрел слышали, и скоро сюда прибегут.
— Как пойдём?
— Пойдём по этому руслу, а там решим.
— Отлично.
Винтовку с патроном забрал Шамиль, пустая винтовка осталась у Арсана — в качестве психологического оружия; один нож отдали Махиду, другой взял телохранитель Данилова. Вот и всё воинство — остальные запаслись увесистыми камнями с острыми краями. Торопясь как только можно, двинулись по руслу прочь от места обретения свободы. Впереди ждала неизвестность…
Глава 11
Кондрат договаривался о транспорте до Сомали с огромным трудом — никто из владельцев баркасов и слышать не хотел о поездке в это гнездо пиратства. Пришлось заплатить вперёд всю сумму, а она оказалась непомерной, и то капитан причитал и долго качал головой, не одобряя желания белых туристов ступить на африканский берег, и долго объяснял, как это опасно и что ждать он никого не будет — быстро высадит на пустом побережье и тут же отчалит в обратную сторону. У Кондрата сложилось ощущение, что Борис снова организовал какую-то коварную ловушку. Тревога, теснившая грудь последнее время, только усилилась. Куда их несёт? Там полный бардак, в этом Сомали, даже похуже, чем было на Кавказе в последние годы, — те же вооружённые банды, похищения людей. Отсутствие какой бы то ни было законности. Если вдуматься — это правда какая-то ловушка. Может, Борис решил разыграть из себя эдакого камикадзе — заведёт всех в самое пекло и погубит, в том числе Ларису и себя самого. Нелепое предположение, но от людей Данилова можно ожидать любой выходки, даже самой нелепой и дикой.
Капитан велел быть на баркасе с первыми лучами солнца — в эту пору легче проскочить мимо катеров пограничной охраны йеменцев.
Объясняться с капитаном помогал служащий отеля, в котором они жили, он худо-бедно знал русские слова, и капитан, где жестами, где подробно объясняя «переводчику», передал «инструкцию» на случай нападения пиратов (такое было очень возможно!) — сразу спуститься вниз и сидеть там тише воды ниже травы.
Глядя на задумчивое лицо Кондрата, служащий отеля Габас фамильярно потрепал его за плечо, ободряюще пообещал:
— Раз Абдель взял с вас деньги, можете быть спокойны. В дороге всё будет хорошо.
— Хо-ро-шо! — выговорил по слогам по-русски капитан.
Кондрат предположил, что служащий мог быть в доле с капитаном, поэтому так старался, а пугали они, чтобы содрать побольше денег. Мог быть и такой расклад.
Он вернулся в отель в задумчивом настроении, и его состояние встревожило всех. Даже Карен насторожился:
— В чём дело?
Глядя на жующего финик Бориса, сидевшего на диване в номере Карена, Кондрат вздохнул:
— Не по душе мне путешествие в Сомали. И так нас занесло к чёрту на кулички, а тут ещё плыть хрен знает в какую дыру. Пугают арабы.
Карен пожал плечами и стал смотреть в окно на море. Кондрат легонько пнул Бориса в ботинок:
— Ну, ты опять затеял что-то? Врёшь ведь, что Данилов в Сомали? Сознайся, пока не поздно.
— Поздно. — Борис, наоборот, выглядел бодро, и ехидная ухмылка не сходила с его лица. — Я вам сказал правду. Найдёте Данилова, пусть сам с вами разбирается — я умываю руки.
— Когда отплываем? — не оборачиваясь от окна, спросил Карен.
— С рассветом надо быть на баркасе. Здешний служащий Габас нас разбудит.
Карен обернулся с улыбкой:
— Плохо, что здесь выпить нет.
— Нельзя — мусульманская страна.
— А если поискать?
— Напряги кого-нибудь из молодых, пусть найдут, если смогут.
— Ты Габаса знаешь.
— Я устал и пойду спать. Завтра трудный день.
Первые лучи солнца только окрасили горизонт, было ещё темно и очень холодно, а все уже успели погрузиться на баркас и отчалить от пустынного причала — пограничная стража спала, а может, успела получить взятку от капитана и не препятствовала их отплытию.
Лариса и Карен расположились в каюте в трюме, остальные, обдуваемые холодным утренним ветром, остались на палубе. В команде было четверо матросов, капитан изредка покрикивал на них из своей рубки, лишённой стёкол. Борис пытался дремать. Кондрат смотрел вдаль на чистый горизонт — беспокойство его не проходило. Но время шло, монотонный звук работающего двигателя убаюкивал, солнце начинало пригревать, и дремота после беспокойной ночи окутала сознание Кондрата мягким покрывалом.
— Что? — Он очнулся от нестерпимого зноя.
Солёный пот, обжигая кожу, струился по лицу и шее. Долго же он спал.
