Это не он прислал их. Это не он купил обе машины. Только не сорвитесь в пропасть… Как та жена сенатора? Льюистон был на дежурстве, когда ее привезли. Прежде чем умереть, она успела кое-что сказать ему. Браун знал, что он будет в это время на дежурстве. Браун лично выбрал место, где машина сорвется в пропасть.
Чак опустился в кресло вождя африканского племени и разрыдался. В конце концов, жена и сын были вынуждены извиниться перед ним, что не оценили по достоинству его подарки. Жена поцеловала его. Сын похлопал по плечу. Они сказали, что благодарны ему, просто его слишком давно не было дома.
В свое время Льюистон изучал историю рабства в Америке. Он видел африканские застенки, откуда закованных в цепи чернокожих рабов грузили на корабли. И вот сейчас он испытал примерно то же чувство, как и тогда, стоя среди голых каменных стен. Не глядя на жену и сына, он поднялся с кресла и вышел из дома, ругая себя за то, что вел себя как турист на сафари, разгуливая среди диких зверей, будто это зоопарк. А ведь ему давно следовало понять, что это не зоопарк, а африканский буш, и во главе пищевой цепи здесь стоит Браун. Сам же он позволил себе расслабиться, вместо того чтобы быть настороже.
Чак вернулся к дому Брауна. Рэйв встретил его своим привычным оскалом. Как Льюистон и предполагал, коды лифта изменились. Тогда он зашагал вверх по лестнице пешком. Камердинер проводил врача в библиотеку, где его терпеливо поджидал Теомунд Браун.
Льюистон сел на стул перед ним. Ему хотелось кричать: что ты хотел сказать, говоря моей любимой женщине и моему сыну: «Только не сорвитесь в пропасть»?
Вместо этого он посмотрел Брауну в глаза и смело выдержал его взгляд.
– Чего мне будет стоить вернуться вновь к прежней жизни? – спросил он.
Ответ не заставил себя ждать. Льюистон выслушал его, спокойно глядя Брауну в глаза, каким бы жутким ни было новое поручение.
Теомунд Браун снял телефонную трубку и услышал на том конце своей личной линии взволнованный голос кардинала Салати:
– Теомунд!
– Слушаю, ваше высокопреосвященство.
– Месяц назад один из наших священников внезапно заинтересовался фотографиями Росси и его команды, когда они изучали плащаницу. Его имя Бартоло. Я узнал об этом вчера. И тотчас велел заново прослушать все его телефонные разговоры. До того, как он взялся изучать эти фотографии, он провел один телефонный разговор.
– С кем?
– Звонок был сделан с американского мобильного номера. Сейчас мы устанавливаем, кому тот принадлежит.
– У меня тоже есть для вас новость, – ответил Браун. – Сэм Даффи проснулся. И с его помощью я надеюсь узнать правду. Если клон выжил и теперь ему десять лет, то…
– Мои предыдущие инструкции остаются без изменений, – ответил Салати и, вздохнув, положил трубку.
Браун позволил себе довольную улыбку. Десять лет назад он расстроился исключительно по финансовым причинам, когда пришел к выводу, что клон погиб. Для него это означало лишь одно: утрату доступа к счетам Ватиканского банка, а значит, конец легкому отмыванию денег. Теомунду этот доступ был нужен позарез; именно по этой причине, в качестве подстраховки, он и сохранил Сэму жизнь.
И неважно, что за эти годы он так и не нашел ничего равного по выгоде руднику Цумеб в Намибии, чья уникальная полость обнажала пласты скальных пород, которые образовались два с половиной миллиарда лет назад. Браун сделал себе новое состояние на марганцевых залежах Калахари и других, менее известных месторождениях, в Африке и обеих Америках. Так что теперь потребность в хорошем банке для него только возросла. А вот что касается личных причин, то он предпочел бы видеть клона мертвым.
Браун вернул на место телефонную трубку и, открыв ящик стола, вынул из него кожаную папку, на которой золотом было вытеснено «Гороскопы Смерти». Это название изобрел один астролог, составивший их много лет назад по заказу его отца. Браун открыл папку и посмотрел на самый первый лист, на котором все еще виднелись следы слез – единственных, пролитых им слез за всю его жизнь в тот день, когда умер его отец.
Выйдя на террасу с папкой в руках, он посмотрел на спящую в шезлонге Корал. Сэм в буквальном смысле истерзал ее. Нет, конечно, Корал была привычна к грубому жесткому сексу – разумеется, не с его стороны, а со стороны тех мужчин, что искали силы и власти, хотя не имели их внутри себя; трусов, могущих самоутвердиться, лишь сделав женщине больно. Браун презирал их и использовал в своих целях. Корал знала, как вести себя с ними. И они никогда не позволяли себе то, что сделал с ней Сэм.
Он мог легко погубить ее, как для нее самой, так и для Брауна. Именно по этой причине Теомунд и отправил ее назад к Сэму. Оставь он ее носить в себе боль и шок, и она была бы для него потеряна. Браун подошел к шезлонгу и, с грустью посмотрев на синяки, пятнавшие ее шею, принялся гладить ей волосы, пока она не проснулась. Корал привстала и посмотрела на него. В глазах ее читалась покорность, но никакого тепла, никакого огня. Браун протянул ей кожаную папку, а сам сел у ее ног.
– Почитай, пожалуйста.
– Ну, хорошо Тео, – сказала Корал и принялась читать вслух своим грудным, соблазнительным голосом. – Солнце и Марс в созвездии Льва в Четвертом Доме. Ты король, смело правящий из-за неприступных стен своего замка. Поскольку все планеты, кроме двух, находятся за линией горизонта, мир не догадывается о твоей деятельности.
Корал подняла глаза.
– Тео, это о тебе?
– Да, можешь пропустить астрологические части.
– Ты найдешь себе утешение, близкое к любви, среди тех, кто работает на тебя, и почувствуешь потребность быть справедливым к ним. Угроза национальной безопасности будет восприниматься тобой как личная. Ты не раз поможешь своей стране. – Даже больше, чем всё правительство, вместо взятое, – добавила от себя Корал. – Однако тебе нелегко устанавливать искренние отношения с другими, – она умолкла, как будто только что оскорбила его.
– Это так, и мы оба это прекрасно знаем.
Корал вновь посмотрела на лист бумаги.
– Тео, наверно, я должна прочесть вот это.
Когда ты родился, Звезда Вифлеемская только что взошла над горизонтом. Это соединение Юпитера и Сатурна. Мудрецы с востока увидели в нем символ рождения царя. Для тебя это земной знак Тельца. В некотором смысле здесь, на земле, ты хочешь быть единственным богом. И ты до известной степени преуспеешь в этом своем стремлении.
Корал вопросительно посмотрела на Брауна.
– Читай дальше.
– Однако эта связь также правит твоим Восьмым Домом Смерти из Двенадцатого Дома спрятанных вещей, включая наемных убийц. Вполне возможно, что ты умрешь на открытом воздухе на сухой земле. Остерегайся того, кто заслуживает уважения, ибо им руководит рождение царя. Поскольку Двенадцатый Дом – это естественный дом Рыб, знака Евреев; наемный убийца может – в прямом или переносном смысле – действовать по поручению этого самого царя, к которому приходили мудрецы.
