— Ты что-нибудь нашел?
— Нет. Я осмотрел кабину, но панель в последнее время не вскрывалась.
— Он все подключил снизу. А тела?
Выражение лица Пуласки было торжественным и мрачным, и она поняла, что для него эта задача была нелегкой. Тем не менее он довольно ровным голосом произнес:
— Никаких следов. Правда, есть и кое-что интересное. У всех троих влажные подошвы. У обуви.
— Из-за пожарных?
— Нет, к тому времени, когда туда прибыли пожарные, огонь уже погас.
Вода. Интересно. Чтобы цепь замкнулась наверняка. Но как ему удалось намочить им обувь?
— Ты сказал, три тела? — спросила Сакс.
— Да.
— Но тот парень из службы безопасности говорил о четырех жертвах.
— Да, однако погибли трое. Вот. — Он протянул ей бумагу.
— Что это? — На бумаге было имя и номер телефона.
— Выжившая. Я подумал, что ты захочешь с ней побеседовать. Ее зовут Сьюзан Стрингер. Она в больнице Сен-Винсент. Надышалась дымом, несколько ожогов. Но особой опасности для жизни нет. Примерно через час ее отпустят домой.
Сакс с сомнением покачала головой:
— Не представляю, как кто-то мог выжить. Там внутри кабины было тринадцать тысяч вольт.
— Ах да, я совсем забыл! — воскликнул Пуласки. — Она инвалид. Колясочник. Резиновые покрышки на колесах. Думаю, что они послужили хорошей изоляцией.
51
— Как у него дела? — спросил Райм у Сакс, когда та вернулась в лабораторию.
— У Рона? Немного рассеян. Но он неплохо справился с работой. Осмотрел тела. Это было для него непросто. И он нашел кое-что интересное. У всех жертв были влажные подошвы.
— Как Гальту удалось подобное?
— Не знаю.
— Как по-твоему, не слишком ли сильное потрясение пережил Рон?
— Нет, не слишком. Однако определенный шок он пережил. Он еще молодой. Такое случается.
— Молодость не может служить извинением.
— Конечно, не может. Это не извинение, а просто объяснение.
— Что для меня одно и то же, — пробормотал Райм. — Где он?
Было начало девятого вечера.
— Вернулся на квартиру к Гальту. Ему кажется, что он мог что-то пропустить.
Райм решил, что это не такая уж и плохая идея, но, с другой стороны, он был на сто процентов уверен, что Рон все самым тщательным образом осмотрел с первого раза.
— Ты за ним поглядывай, — добавил Райм. — Нельзя рисковать человеческими жизнями из-за его рассеянности.
— Само собой.
Теперь в лаборатории оставались они вдвоем и Купер. Макдэниел с Парнишкой отправились к себе, в офис ФБР, на встречу с представителями министерства национальной безопасности, а Селлитто поехал в управление полиции. Райм не знал точно, с кем предстояло встретиться детективу, но количество тех, кто желал потребовать от него объяснений по поводу того, почему подозреваемый до сих пор не арестован, было очень велико.
Купер и Сакс раскладывали улики, которые Сакс привезла из офисного здания — места последнего теракта. После этого Купер внимательно изучил кабель и другие предметы, находившиеся у основания шахты лифта.
— Есть еще кое-что. — Сакс постаралась, чтобы ее голос прозвучал как можно равнодушнее. Но на самом деле для Райма ее интонация была исполнена важного смысла. Когда любишь кого-то — всегда в нужный момент понимаешь, что человек должен сообщить тебе что-то существенное.
Он бросил в ее сторону испытующий взгляд.
— Что?..
— У нас есть свидетельница. Женщина находилась в лифте с остальными — с теми, кто погиб.
— Она серьезно пострадала?
— Кажется, не особенно. В основном надышалась дыма.
— Тоже не очень приятно. Запах горящих волос. — Он многозначительно втянул носом воздух.
Сакс тоже поморщилась при мысли о том, что́ пришлось испытать этой женщине.
— Я сегодня очень долго принимала ванну.
— И у нее есть что рассказать нам?..
— У меня не было возможности переговорить с ней. Она приедет к нам сюда, как только ее выпустят из больницы.
— Сюда? — удивленно переспросил Райм. Дело было не только в том, что он весьма скептически относился к свидетелям, но и в том, что они из соображений безопасности старались не приглашать незнакомых людей в лабораторию. Если за преступлениями стоит какая-то террористическая организация, террористы могут попытаться заслать кого-то из своих людей в святая святых криминалистических расследований.
Сакс рассмеялась, поняв, о чем он думает.
— Я все проверила, Райм. Она абсолютно чиста. Не судима, не привлекалась, никаких проблем с полицией. В течение долгого времени работает редактором журнала по мебельному искусству. Кроме того, я подумала, что если приглашу ее сюда, то мне не придется тратить время на поездку в больницу и оттуда — то время, которое я с большей пользой смогу потратить на работу с вещественными доказательствами.
— Что-то еще?
Она явно что-то скрывала.
Сакс улыбнулась:
— Я слишком долго все объясняла?
— Угу.
— Ну ладно. Она инвалид.
— Вот как? Но все равно это не ответ.
— Она хочет встретиться с тобой, Райм. Ты же знаменитость.
Райм вздохнул.
— Ладно.
Сакс повернулась к нему и прищурилась.
— Ты не споришь?
Теперь уже рассмеялся он.
— Не в том настроении. Пусть приходит. Я сам ее допрошу. Покажу тебе, как это делается. Кратко и понятно. — Затем, повернувшись к Куперу, Райм спросил: — Что у тебя, Мел?
Не отрываясь от микроскопа, тот ответил:
— Ничего такого, что помогло бы нам его отыскать… И все-таки кое-что есть, — внезапно сообщил Купер после паузы, во время которой просматривал результаты хроматографического анализа. — Следы веществ, которые наши базы данных определяют как женьшень и заманиху.
— Китайские травы. Наверное, какой-то чай, — заключил Райм.
Несколько лет назад он расследовал преступление, связанное с ввозом нелегальных иммигрантов, и процесс расследования концентрировался вокруг Чайна-тауна. Офицер полиции из Китая, помогавший им в работе над делом, много рассказывал ему о лечении китайскими травами, полагая, что может как-то помочь Райму с его заболеванием. То, что рекомендовал китаец, Райму, естественно, не помогло, но криминалист открыл для себя еще одну область, полезную в расследовании преступлений. Он отметил для себя находку Купера, но вынужден был с ним согласиться, что вряд ли она куда-то их приведет. Было время, когда такие составы можно было отыскать только в специальных китайских магазинчиках или в местах, которые Райм именовал «вудуистскими лавками». Теперь же подобные товары продавались по всему городу в специальных аптеках.
