И они снова пустились в обсуждение газовых тканей, платьев, лент и оборок. Джексон только удивлялся, глядя, с каким энтузиазмом они спорили.
Втроем они вошли в большой зал, где намечался свадебный завтрак. Джексон посмотрел на оживленное лицо жены, и у него от радости, как всегда, сжалось сердце. Неужели когда-нибудь пройдет это чувство умопомрачительного счастья от того, что теперь она принадлежит ему?
Говорят, со временем чувства притупляются. Но после свадьбы прошло уже два месяца, а ему все еще казалось, что он спит и видит чудесный сон, который, не дай бог, исчезнет.
— Мистер Пинтер, — окликнул его кто-то. Джексон обернулся и увидел Фредди Данса, кузена леди Стоунвилл из Америки, который направлялся к нему. Ровно год назад они с Фредди сыграли определенную роль в одном из семейных дел Стоунвиллов.
Когда Фредди оказался рядом, Селия взяла Джексона под руку и гордо сказала:
— Фредди, теперь вы должны называть его сэр Джексон. За расследование дела о смерти моих родителей он удостоен рыцарского звания. И за спасение меня от разбойников, — добавила она.
— Благодаря этому его назначили еще и председателем суда, — с гордостью проговорила тетя Ада. — Да и пора было.
Джексон вздохнул. Обе его сороки трещали об его успехе на каждом углу.
— Не обращайте на них внимания, Фредди. Обращайтесь ко мне, как пожелаете. — Большую часть своей жизни он презирал людей высокого положения и теперь, оказавшись среди них, чувствовал себя неуверенно.
— Вот обо всем об этом я и хотел с вами поговорить, старина, — сказал Фредди. — Мне бы хотелось услышать подробный рассказ о том, как вам удалось спасти леди Селию… леди Пинтер… Или как там англичане величают жен рыцарей?
— Леди Пинтер, — без малейшего колебания ответила Селия.
У нее был выбор, оставить ли себе более высокий титул, который она носила до замужества, или принять титул мужа. Джексону было приятно, что она предпочла последнее.
— Но дамы не могут быть рыцарями, — вежливо добавила она. — Только мужчины.
— Хотя в данном случае дама заслуживает производства в рыцари. Она сыграла основную роль в поимке разбойника, — заметил Джексон.
— Она? — Фредди с восхищением посмотрел на Селию. — Расскажите мне все. Я хочу знать о том, что не попало в газеты. Была ли схватка на мечах? Я знаю, что кого-то застрелили. Много было крови, целое море?
— Фредди! — воскликнула Селия, увидев, что тетя Ада шокирована вопросами свояка. — Не будем говорить об этом на свадьбе Ба.
— А почему нет? Она вышла замуж за генерала. Уж он-то много знает об оружии и крови.
— Вот и спрашивайте его, — отозвалась Селия. — Могу поклясться, вы так же испорчены, как ваша кузина.
Это было правдой. Леди Стоунвилл обожала слушать в подробностях обо всех убийствах и разбойных нападениях.
Но у Фредди было иное увлечение, а потому Джексон наклонился к нему и прошептал:
— Есть пироги, приятель. Вон там. Трех сортов.
— С говядиной или с почками? — сразу заинтересовался Фредди, и глаза у него загорелись.
— Не могу точно сказать. Я еще не пробовал.
Этого хватило, чтобы Фредди подхватил свою жену Джейн и потащил ее к столу, — пусть поможет определить, в каком пироге какая начинка.
— Боже праведный! — воскликнула тетя Ада. — Что это за молодой человек?
— Хороший парень. Просто он немного… другой. И разговаривает по-другому… — рассеянно отозвался Джексон, увидев, что в их сторону неторопливо вышагивает Нед.
Селия, проследив за взглядом Джексона, напряглась.
В этот момент Нед заметил их и резко побледнел. На мгновение он остановился, затем быстро повернулся и направился в другую сторону.
— Что бы это значило? — спросила Селия.
— Кто знает? — отозвался Джексон, позволив себе слегка улыбнуться.
— Ой, смотрите! — воскликнула тетя Ада. — А вот и новобрачные. Я должна выразить им свое почтение. Вы идете, Джексон?
— Иди, — напутствовал ее Джексон. — Мы через минуту.
К ним приближался человек, встреча с которым Джексона вовсе не радовала. Он не видел Девонмонта со времени домашней вечеринки и хотел вообще никогда с ним не встречаться. Но Девонмонт был кузеном его новой свояченицы, значит, встреч с ним не избежать. Заметив его, Селия послала Джексону чуть виноватый взгляд.
— Но ведь ты знаешь, он никогда не был мне интересен.
— Лишь это и удерживает меня в рамках приличия.
— Джексон, — со смехом сказала она. — Ты ведь всегда будешь вести себя прилично, не так ли?
— Посмотрим. — Джексон взглянул на жену. — Только пусть этот тип с постной физиономией не морочит тебе голову, дорогая. Иначе я стану ревновать тебя, как любой смертный.
— У тебя нет для этого причин. — Она потянулась, чтобы поцеловать его в щеку, и прошептала: — Ты единственный, кого я когда-либо любила.
Как всегда, когда она говорила ему такие слова, на него нахлынуло чувство радости. И тут возле них остановился Девонмонт.
— Полагаю, я выбрал неудачное время, чтобы поцеловать новобрачную? — шутливо проговорил он.
Джексон со злостью взглянул на него.
— Так я и думал, — засмеялся Девонмонт. — Серьезно, Пинтер, вам очень повезло.
— Я это знаю, — парировал Джексон.
— И я совершенно искренне считаю, что вашей жене тоже очень повезло.
— Спасибо, сэр, — поблагодарил Джексон, до глубины души пораженный словами графа.
Когда Девонмонт поклонился и отошел, Селия заметила:
— Теперь ты наверняка станешь лучше к нему относиться.
— Может быть, — согласился Джексон. — Но хорошо по крайней мере, что здесь нет Лайонела. Боюсь, встретив сразу их обоих, я не смог бы удержаться в рамках приличия.
Селия еще смеялась, когда бабушка позвонила в колокольчик, привлекая внимание гостей.
— Благодарю всех, кто присутствует на праздновании моего бракосочетания. — Она взяла под руку новоиспеченного мужа. — Я, может быть, старая дура, но я счастливая старая дура. — Она оглядела собравшихся, среди которых были только члены семьи и ближайшие родственники, вроде Девонмонта. — Как вы знаете, чуть меньше года назад я, порицая образ жизни моих внуков, которых в обществе называли повесами, приняла меры, которые сейчас считаю излишне жестокими.
Но мои внуки не только приняли мой вызов, они пошли еще дальше. Более того, теперь я поняла: быть повесой не так уж плохо, если есть здравый ум и сила воли. Вот почему они нашли таких чудесных спутников жизни и преуспели в других своих делах. Поэтому сегодня я хочу сказать им две вещи. Во-первых, я горжусь своими повесами.
Последовали аплодисменты, которые заставили ее покраснеть.
