Книга Гонка за счастьем, страница 121. Автор книги Светлана Павлова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Гонка за счастьем»

Cтраница 121
ГЛАВА 6

На следующий день я застала Машку в одиночестве: она сидела в гостиной и о чем-то сосредоточенно думала. В ней шла какая-то внутренняя борьба — что-то решительно вычеркивая, она лихорадочно записывала в свой дневник, который начала вести с прошлого года, сказав тогда: «Начинаю новую жизнь в Москве и даю себе слово — буду регулярно вести дневник и записывать одну правду… Писать буду по-русски, и только о главных событиях». Не знаю, какие события она относила к разряду главных — свои записи она никому не показывала.

По крайней мере сейчас было понятно, о чем она с таким жаром пишет. Наконец она захлопнула дневник, закрыла его на миниатюрный замочек и с победным видом произнесла:

— Я знаю, как сделать, чтобы дед не выглядел совсем уж… никудышным, как говорила Фенечка, — он все-таки в этой истории не положительный герой, ты уж извини, мам… Нужно все сделать, как в фильме «Расплата», где героиня говорит сыну, что сама перестала встречаться с его отцом, потому что не хотела разрушать чужую семью. Тот же ничего не знал о будущем ребенке, потому что благородная дура ничего ему не сказала и решила, что когда он родится, она будет воспитывать его одна… После этого вранья все и закрутилось, начались всякие сложности, и в результате всем стало плохо…

— Но Георгу рано или поздно придется сказать правду.

— Я это обдумала и предусмотрела — надо сделать так, чтобы Георг не слишком презирал деда за это предательство, поэтому не будем изворачиваться и позаимствуем сюжет из той же «Расплаты». А если ему захочется увидеть своего настоящего отца, можно показать старые фотографии деда, где он еще молодой и симпатичный, например, ту, где он с Караяном, среди каких-то крепостных руин… нет, лучше, наверное, ту, где он в белой бабочке и с дирижерской палочкой в руке…

— У него таких — море…

— Я имею в виду особенную — с развевающимися волосами, на фоне оркестра, мне она нравится больше всех, там он просто потрясный… демонически красивый и загадочный… И Марине будет не так стыдно за то, что теперь он такой… — Она помедлила, подбирая слова, и закончила: — Не очень ей подходящий…

Здесь она с видимым облегчением заулыбалась — никого не обидела и все назвала своими именами…

В свои четырнадцать лет я бы так лихо не расправилась с ситуацией — все-таки совершенно по-иному мыслящее поколение! Да, она другая — свободна в суждениях, смела и прагматична; без всякой предвзятости и излишней критичности по отношению к явно неблаговидным поступкам ближайших родственников проявила невероятную конструктивность характера и, не отвлекаясь на многословное осуждение, ринулась планировать будущее. Все же было чуточку чего-то жаль, наверное, хотелось невозможного — чтобы романтичность, которой с избытком отличалась я, не была бы ею расценена как вовсе уж несовременная и бессмысленная… Впрочем, нужно быть готовой ко всему — действительно, все мы продукты своего времени… И кто знает, какие еще сюрпризы это новое время готовит нам…

* * *

В четверг позвонила Марина — приезжает в воскресенье в Москву по рабочим делам. Это был ее четвертый приезд после нашей первой встречи, но было ощущение, что мы знакомы давным-давно…

Мне кажется, мои чувства к Марине компенсировали все то, чего я сама недополучила и недодала. Мать, занимаясь моим воспитанием, как она выражалась, «закладывала основы», развивая мой ум, вкус и внушая мне правила, но ей никогда не приходило в голову проникнуть в мои собственные мысли и чувства и в воспитании попробовать исходить не из постулатов, а из меня… Несмотря на нашу жизнь бок о бок, мы не были совместимы — вероятно, из-за ее закрытости, недосягаемости и непостижимости. Отношение матери ко всем, кроме отца, никогда не было определенным, простым и понятным… Она никого не впускала в свой внутренний мир, и ее неприступность, а также вечная назидательность не давали мне возможности быть с ней искренней и искать в ней подругу. Общение с ней сводилось к какому-то постоянному отвоевыванию себя.

Может быть, такие отношения с матерью помешали мне сразу почувствовать, нащупать верный тон и в отношениях с собственным ребенком. Да еще и возникшие в свое время чувство вины, страх потерять дочь и чувство долга также не были благодатной почвой для настоящей дружбы между Мари и мной, а я так мечтала об этой дружбе…


Но теперь, после нашего разговора, я поняла, что нельзя воспитывать ребенка только в мире идеалов, ограничивая его пространство собственным положительным примером, установкой на культурные ценности, устроенным бытом, спасая от трудностей реальной жизни. Пора вспомнить, что все сложности жизни постигаются чаще всего вне дома, для этого столько разных возможностей — телевидение, интернет, окружение в школе, улица, уследить за всем невозможно, но от этого никуда не денешься…

Наверное, можно лучше узнавать друг друга, вместе обсуждая общие жизненные проблемы, которые всегда можно доходчиво преподнести в соответствии с возрастом, а не пытаться уводить от них. Нужно научиться не только защищать и опекать, но и принимать дочь прежде всего как личность, как человека, уже имеющего свое собственное, сложившееся представление обо всем.

Да, она меня огорошила, но заодно и просветила — акселерация также не стоит на месте, и не стоит этого бояться, лучше задуматься, как с этим жить дальше. Видимо, нужно заранее дать ей больше пространства, чтобы она не начала требовать его, чувствуя непонимание… Интересно, как у нее складываются отношения с мальчишками, прошла ли она через первую любовь, есть ли у нее сердечные тайны… я ведь ничего этого не знаю…

А неизбежный разрыв поколений? До сих пор мне казалось, что между нами — полное доверие, но теперь я поняла, что кое-что я уже пропустила. Мне давно стоило сблизиться с ней и понять ее, а не руководить, не контролировать, не назидать, на что я сама была всегда обречена дома и от чего мне так хотелось избавиться.

Я впервые задумалась и о том, что со временем буду меньше нужна ей, поэтому уже сейчас стоит постараться сделать наши отношения не просто формальными, построенными на родственном долге, а доверительными, заложив в их основу дружбу — она оказалась вполне к этому готова…

Может быть, я задумалась бы об этом гораздо позже, если бы Марина не появилась в нашей жизни, но так уж случилось — именно ее появление внесло столько вопросов, что заставило меня многое пересмотреть.


Марина прошла через те же жизненные этапы, что и я, стоило ли удивляться нашей с ней похожести? Нас по странному стечению обстоятельств вообще сближало очень многое — вкусы, привычки, сложные характеры матерей и непростые отношения с ними, и даже опыт жизни за границей, хоть и качественно разный, был у нас общим. И, понятно, нас объединял Георгий, с которым мне еще предстояло познакомиться. Нам с Мариной оказалось нетрудно сблизиться — мы понимали друг друга с полуслова.

Но было и нечто, вызывавшее чувство восхищения, может быть, вперемешку с болью… Мои родители и она волею судьбы оказались втянутыми в общий жизненный конфликт, водоворот, в экстремальную ситуацию. Эта общая горка укатала их всех, изменив до неузнаваемости, и только Марина, в свои девятнадцать лет сполна расплатившись за проявленное собственное легкомыслие, сумела найти в себе стержень, обрела твердость духа и осталась на высоте, одна пройдя через все испытания достойно… Все это трудное и больное перевернуло их всех, но по-разному, ее оно сделало совсем другим человеком — как бы сняло поверхностный слой, избавило от наносного, очистило душу, но не опустошило, не ожесточило. У каждого свои возможности для прозрения, свой к нему путь — кому как повезет. Да, иногда лучше оказаться проигравшей стороной…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация