Исидор покрутил миниатюрную железку на ладони — ничего особенного, скорее всего, дешевка. Зевнув, он поднял крышку мусорного ведра и швырнул туда безделушку. Тяжелый кругляш затерялся среди мятых стаканчиков от йогурта, пустых коробок из-под пиццы и раскисших чайных пакетиков.
Исидор взял чашку с дымящимся какао и направился к компьютеру. Пора зайти в любимую сетевую игру. Он не посещал территорию «Сияния смерти» уже больше недели. Габриель весьма неодобрительно относился к этому увлечению друга и, в общем-то, полагал Исидор, был прав. Вместо того чтобы встречаться с живыми людьми в реальном мире, он предпочитал завязывать отношения в безымянном, не имеющем границ киберпространстве. На просторах «Сияния смерти» Исидор чувствовал себя уютнее всего.
Замки, рыцари, прекрасные девы в беде, ратные подвиги — все это составляло суть «Сияния смерти», текстового кибер-мира. Каждый член сетевого сообщества придумывал себе роль. Характер персонажа, как правило, имел мало общего с реальной личностью. Исидор выступал в ипостаси придворного паяца и в пределах королевства был известен под именем Шут. Его настоящего имени никто не знал — обычная вещь в киберпространстве. В кибермире все скрывались под масками.
Исидор зашел на сайт «Сияния смерти» под своим паролем, но, прежде чем присоединиться к развеселой компании, пирующей в большом зале, решил навестить старого товарища, обитателя подземелья, точнее, бывшего обитателя.
Рэйзор, одноглазый калека, в юности перенес жестокие пытки, которым его подвергли злобные монахи. Из-за своего отталкивающего вида он всю жизнь скрывался в сырых и промозглых подземельях замка. Рэйзор был давним другом Шута, вместе они одержали немало славных побед над разбойниками и драконами.
Несколько недель назад Рэйзор погиб в схватке с ужасным гоблином. По жестким правилам «Сияния смерти» проигравший в битве платил за поражение виртуальной жизнью. Игроки с почестями похоронили Рэйзора. Факелы в его подземном жилище погасли, перед входом появилась надпись: «Тьма опустилась на дом Рэйзора». В такой форме сообщалось о смерти любого героя. Подземелье, однако, не тронули. Иногда друзья Рэйзора заглядывали туда, чтобы отдать дань уважения погибшему товарищу — зажечь свечу или оставить кружку пива.
Войдя в подземелье, Исидор, к своему удивлению, обнаружил, что там уже кто-то есть. Женщина и, судя по всему, новенькая в игре. Ее сетевое имя — Леди в зеленом — было ему незнакомо.
Для начала следовало представиться.
«Приветствую тебя, — набрал на клавиатуре Исидор. — Люди зовут меня Шутом».
«Я знаю, кто ты».
«Мы встречались?»
«Нет. Слава бежит впереди тебя».
А дама не прочь пофлиртовать. Исидор улыбнулся. Что ж, знакомство может оказаться интересным.
«Будь любезна, — напечатал он, — опиши, как ты выглядишь».
«Я — обольстительница. Я скрываюсь под маской, но ты можешь видеть мои прекрасные глаза. Мое тело источает запах граната. Я стыдлива и дерзка. Я — свет знания и мгла неведения».
Ого, прищурился Исидор, горячая штучка. Его пальцы запорхали над клавиатурой.
«Шут пленился очарованием Леди в зеленом и мечтает побыть с ней наедине».
«Посмотри мне в глаза, Шут. Что ты в них видишь?»
«Загадку. Восхитительную тайну».
«А что у меня на плече?»
Исидор заколебался. Как ответить на этот вопрос?
«Что я должен увидеть?»
«Ты видишь ворона?»
Ворона? Он нахмурился. В следующую секунду его голову сжало стальными тисками. Сознание раскрылось, и в него хлынул стремительный поток образов. Исидор закричал от невыносимой боли. Голова пылала, словно в огне. Он обхватил ее обеими руками, как будто пытался защититься от смертоносного ливня, но все напрасно. Мощная лавина информации мгновенно расплющила мозг Исидора, и остановить ее он не мог.
Последнее, что он испытал, перед тем как его разум угас, было изумление. На дисплее появилась строчка: «Тьма опустилась на дом Шута».
ГЛАВА 28
Исидора хоронили на церковном кладбище в деревне, где он родился и где до сих пор жили его родители. Габриель поехал туда на поезде. Садиться за руль он больше не решался. Его била дрожь, постоянно тряслись руки. Утром, представляясь родителям Исидора, он дергался, как наркоман в ломке. Какое впечатление он произвел, Габриелю и думать не хотелось.
За последние три дня он пережил пять ментальных атак и уже научился распознавать признаки надвигающейся пытки. Воздух начинал вибрировать, к горлу подступала тошнота, кожа на голове натягивалась, а затем сознание раскрывалось, и на него обрушивался мощный смерч образов и данных. Габриелю казалось, будто град тупоконечных пуль разрывает мягкую ткань его мозга. Теперь он умел предугадывать приближение удара и обычно успевал поставить защитный ментальный барьер, прежде чем внутренний глаз открывался полностью. Блокировка, однако, неизменно усиливала и без того страшную головную боль, и Габриель всякий раз боялся, что его череп просто лопнет.
Последняя атака произошла всего несколько часов назад, когда он брился. Разум раскрылся, рука дрогнула, бритвенный станок оставил тонкий жгучий порез на подбородке. Какое-то мучительное мгновение Габриель просто стоял, не препятствуя информационному шквалу, потом невероятным усилием воли возвел защитный барьер и почувствовал, как в голове что-то щелкнуло. Должно быть, на короткое время он отключился, а когда пришел в себя, содрогаясь над раковиной в спазмах рвоты, увидел в зеркале, что правый глаз залит кровью.
Если бы только руки так не тряслись! Габриель в отчаянии засунул их под мышки и постарался сосредоточиться на речи священника, застенчивого юноши с робким взглядом. Наверняка в силу своей молодости он и не знал Исидора, когда тот мальчиком ходил в церковь с матерью и отцом. Почти все присутствующие на похоронах — очевидно, близкие знакомые родителей, — наоборот, были немолоды. У Исидора ведь было мало друзей. Стоп, поправка. Исидор не обзавелся друзьями в реальном мире, зато в киберпространстве их насчитывалось множество.
Напротив Габриеля, по другую сторону могилы, стояла мать Исидора. Она тихо плакала, слезы катились по сильно напудренному лицу, темно-красная помада растеклась вокруг рта, заполнив тоненькие бороздки морщинок. Судя по всему, в молодости миссис Кавендиш была настоящей красавицей. Отец Исидора стоял рядом, закрыв глаза, его губы шевелились в беззвучной молитве. Сын унаследовал от него высокий лоб и тонкий орлиный нос. Именно так Исидор выглядел бы лет тридцать спустя…
После похорон был назначен траурный прием, но Габриеля коробило от одной мысли о необходимости пребывания на людях. Он решил, что попрощается с родителями Исидора и поедет домой.
— Миссис Кавендиш…
Мать Исидора подняла заплаканные глаза.
— Я хотел бы попрощаться.
Руки у Габриеля по-прежнему дрожали, голова дергалась, как у буйнопомешанного.
