Когда спустя несколько дней позвонила Кэтлин, я уже являлась гордым обладателем блестящего белого ноутбука с беспроводным интернет-соединением. Рассказала историю его приобретения. В последнее время мне редко удавалось поведать ей о чем-нибудь интересном, возможно, поэтому ее звонки сделались реже.
На сагу о злой библиотекарше Кэтлин реагировала фразами: «Да ты что!» и «Правда?»
— Надо было соврать, — сказала она, когда я закончила. — Ты могла дать ей неправильный телефон или дать наш, все равно днем дома никого нет.
Я признала, что не очень умно вела себя с библиотекаршей.
— Но все к лучшему, — резюмировала Кэтлин. — Отец у тебя нормальный: компьютер тебе купил. Везет же.
Я не думала, что удача сыграла здесь какую-то роль, но промолчала. До меня дошло, что компьютер был для отца удобным средством избежать ответов на мои вопросы. Похоже, он хотел, чтобы я отыскала эти ответы сама.
Примерно в этот же период я в первый раз побывала на танцах.
Майкл позвонил мне (впервые в жизни) и пригласил, причем явно нервничая.
— Это просто танцы, — сказал он с ненужной запальчивостью. — Просто дурацкая школьная дискотека.
Хеллоуин в нашем доме не праздновали. Каждый вечер тридцать первого октября Рут опускала шторы и запирала двери. На редкий стук дверного молотка никто не отзывался. Вместо этого мы с отцом сидели в гостиной и играли в карты или другие настольные игры (когда я была маленькой, мы играли в конструктор, из которого строили машину, перевозившую карандаши с одного конца обеденного стола на другой).
Больше всего мы любили «Ключ к разгадке», в который играли ускоренными раундами, длившимися не более трех ходов с каждой стороны. У Макгарритов я обнаружила, что им требуется гораздо больше времени на раскрытие преступлений.
Я сказала Майклу, что мне надо спросить разрешения у папы.
Отец удивил меня ответом.
— Тебе решать. Это твоя жизнь, — сказал он и снова уткнулся в книгу, как будто меня тут не было.
Кэтлин выкроила время поговорить со мной о том, чего следует ожидать на танцах. Она сказала, что большую часть дней занята после уроков на репетициях школьного спектакля и уроках игры на флейте. Но так получилось, что в среду после уроков она свободна, и мы можем встретиться в центре в комиссионке, заодно и костюмы поищем.
Я осматривала платья на вешалке, когда она влетела в магазин.
— Классно выглядишь! — крикнула с ходу.
Она подстриглась так коротко, что когда затормозила, волосы упали ей на лицо.
— И ты тоже, — отозвалась я.
Но про себя подумала, что на Кэтлин слишком много косметики. Глаза у нее были словно обведены углем, волосы, покрашенные в черный цвет, выглядели темнее моих.
— Ты изменилась, — заметила я.
Похоже, ей было приятно это услышать.
— Мой новый имидж, — похвалилась она и приподняла волосы, чтобы показать мне уши.
Серебряные колечки и гвоздички украшали мочки и наружный край раковины. Я насчитала по семь штук на каждом ухе.
Мы не виделись месяца два, и я уже начала подумывать, что наша дружба заканчивается. Но глаза ее блестели от возбуждения.
— Мне столько всего надо тебе рассказать! — выдохнула она.
Мы пробирались среди одежды, раздвигая вешалки, кивая или кривясь, и разговаривали. Запах нафталина, застоявшихся духов и пота был силен, но почему-то не вызывал отвращения.
Не все новости из дома Макгарритов меня радовали. У Бриджит развилась астма, и в иные ночи она не давала Кэтлин спать своим кашлем. Мистера Макги в местном супермаркете, где он работал, совсем замучили: теперь ему приходилось вкалывать по выходным, потому что кто-то другой уволился. А миссис Макги «вся извелась» из-за Майкла.
— Почему? — не поняла я.
— Точно, ты ж не видела его последнее время. — Кэтлин встряхнула розовое атласное платье, потом запихала его обратно на вешалку. — Он отпустил волосы, и в школе у него какие-то неприятности. Ведет себя как взрослый, видите ли.
Я не совсем поняла, что это значит.
— В смысле, сделался хулиганом?
— Майкл — хулиганом? — Она рассмеялась. — Нет, скорее, просто склочным и упрямым. Он много читает про политику. И большую часть времени ведет себя как полный псих.
«Это может быть интересно», — подумала я.
— А что он наденет на танцы?
— Кто ж его знает. — Она вытянула из кучи расшитое блестками черное платье в обтяжку. — А вот это ты должна померить.
В итоге я надела это платье. Кэтлин выбрала себе красное атласное, с V-образным вырезом на груди и спине. Она сказала, что мы должны быть в масках, но я предпочла обойтись без оной.
Вечером на Хеллоуин у нашей парадной двери нарисовался Майкл в черных джинсах и черной футболке с намалеванным поперек груди словом «АНАРХИЯ». Он тоже был без маски. Мы с облегчением взглянули друг на друга.
Волосы у него отросли ниже плеч, и он выглядел стройнее, чем я помнила. Его темные глаза казались больше, а лицо уже. Мы стояли на пороге, разглядывая друг друга и не говоря ни слова.
Какое-то движение за спиной заставило меня оглянуться. У стены стоял отец, наблюдая за нами, и на лице его читалось крайнее неодобрение. Я никогда прежде не видела у него такого выражения. Уголки глаз и рта опущены, плечи жестко отведены назад, подбородок выдвинут вперед. Я промямлила что-то незначащее типа «привет», и он вздрогнул, странная судорога мельком исказила его лицо и грудь. Должно быть, я моргнула, подумалось мне тогда, потому что он внезапно исчез.
Когда я повернулась обратно к Майклу, глаза его были по-прежнему прикованы ко мне.
— Ты изменилась, — сказал он.
Майкл отвез нас в школу.
На заднем сиденье непрестанно, причем зачастую одновременно, трещали Кэтлин и ее приятель Райан, блондинистый коротышка, которого я видела летом. На Райане была маска черта.
Бриджит ныла весь обед. Она очень хотела пойти сегодня, — донесся голос Кэтлин с заднего сиденья, — считает, что заслужила это. Сегодня днем на школьном параде в честь Хеллоуина ей дали приз за лучший костюм вампира.
Кэтлин рассказала, что некоторые родители хотели отменить празднование Хеллоуина в школе, заявляя, будто таким образом дети славят Сатану. Они с Райаном громко хохотали над этим.
— Это все моя работа, — произнес Райан хриплым голосом, поглаживая рога на маске.
Мы с Майклом помалкивали. Его близость действовала на меня возбуждающе. Я украдкой поглядывала на его руки, лежащие на руле, на его длинные ноги.
Кэтлин опять переборщила с макияжем. Лицо у нее было белым, глаза обведены черными кругами, но почему-то сегодня косметика делала ее младше. Я чувствовала, что выгляжу куда старше. Черные блестки подчеркивали силуэт, демонстрируя миру ту сторону моего я, которую я едва замечала раньше. Накануне ночью я размечталась, как буду скользить по бальному залу, завораживая всех присутствующих своей красотой. Теперь фантазии казались вполне осуществимыми.
