И это попросту чудесно.
– В самом деле? – переспросила Вирджиния. Повисла пауза. – А Джон Пол в курсе?
– Да, – подтвердила Сесилия. – Вообще-то, в курсе.
К чему вдруг такой вопрос? Вирджиния прекрасно знала, что Джон Пол не принимает участия в планировании вечеринок.
– А почему вы спрашиваете? – Сесилия убрала молоко в холодильник и, снова повернувшись, посмотрела на свекровь.
– И он не возражал? – Вирджиния угостилась ломтиком кокосово-лимонного пирожного.
– А почему он должен возражать?
Сесилия аккуратно выдвинула стул и села. Казалось, кто-то ввинчивает палец в середину ее лба, как если бы ее голова была из теста. Они встретились взглядом: у Вирджинии были глаза Джона Пола. Некогда она считалась красавицей и так и не простила одну из своих злополучных невесток, которая не узнала ее на фотографии, висящей в общей комнате.
Вирджиния отвела взгляд первой.
– Я просто подумала, что он, возможно, предпочел бы на празднике его дочери видеть поменьше случайных гостей.
Ее голос звучал фальшиво. Она откусила кусочек пирожного и принялась жевать, неловко, словно только притворялась, будто ест.
Она знает! Эта мысль обрушилась в голову Сесилии с оглушающим грохотом.
Джон Пол сказал, что никто не знает. Он был твердо уверен, что никто не знает.
Обе помолчали. Сесилия слышала, как гудит холодильник. Ее сердце зачастило. Вирджиния ведь не может знать? Она сглотнула, подавляя внезапный непроизвольный вздох.
– Я разговаривала с Рейчел о ее дочери, – начала Сесилия, слегка задыхаясь. – О Джейни. По пути домой.
Она помедлила, еще раз вздохнула в попытке успокоиться. Вирджиния отложила пирожное и теперь рылась в сумочке.
– Вы много помните о том… когда это случилось?
– Я отлично это помню. – Вирджиния выудила из сумки бумажную салфетку и высморкалась. – Газеты были в восторге. Они печатали целые страницы фотографий. Даже фотографию… – Она смяла салфетку в руке и прокашлялась. – Четок. С перламутровым распятием.
Вот оно. Джон Пол сказал, что мать одолжила ему четки, поскольку в тот день он сдавал экзамен. Она наверняка узнала их и не сказала ни слова. Не задавала вопросов, чтобы не услышать ответов, но она все знала. Безусловно. Вверх по ногам Сесилии пополз липкий озноб, похожий на симптом подступающего гриппа.
– Но это все было так давно, – заключила Вирджиния.
– Да. Хотя для Рейчел это, должно быть, крайне мучительно, – заметила Сесилия. – Не знать, что произошло.
Их взгляды встретились над столом. На этот раз Вирджиния не стала отворачиваться. Сесилия видела крошечные крупицы оранжевой пудры в морщинках вокруг рта свекрови – как будто его стянули шнурком. Откуда-то с улицы доносились тихие звуки их квартала в середине недели: щебет какаду, чириканье воробьев, отдаленный гул чьей-то воздуходувки, хлопанье машинной дверцы.
– Но ведь на самом деле это ничего бы не изменило, не так ли? – заявила Вирджиния и похлопала Сесилию по руке. – Джейни этим не вернешь. У тебя достаточно забот и без того. Собственная семья на первом месте. Твой муж и дочери. Они прежде всего.
– Да, конечно, – начала Сесилия и осеклась.
Сообщение прозвучало громко и отчетливо. Пятно греха лежало на всем ее доме. Оно воняло, словно кунжутное масло.
Вирджиния ласково улыбнулась и снова взяла кончиками пальцев кокосово-лимонное пирожное.
– Мне ведь не нужно тебе об этом напоминать, правда? Ты мать. Ради своих детей ты сделаешь что угодно. Точно так же, как я что угодно сделаю ради моих.
Глава 27
Учебный день близился к концу, и Рейчел взялась печатать школьный бюллетень. Пальцы ее торопливо летали над клавиатурой.
Теперь в школьном магазинчике появились суши. Полезно и вкусно! Нужны еще добровольцы, чтобы переплетать библиотечные книги. Не забудьте про завтрашний «отличный» парад пасхальных шляп! Коннор Уитби обвинен в убийстве дочери Рейчел Кроули. Ура! Наши наилучшие пожелания Рейчел. Рассматриваются кандидаты на место учителя физкультуры.
Ее мизинец стукнул по кнопке удаления. Стереть это все.
Зазвонил и задрожал мобильный телефон, лежащий на столе рядом с компьютером, и она тут же схватила его.
– Миссис Кроули, это Родни Беллах.
– Родни! – отозвалась Рейчел. – Есть хорошие новости?
– Ну. Не… хм, я просто хотел сообщить, что отдал кассету своему знакомому в отделе нераскрытых убийств, – отрапортовал Родни. Голос его звучал натянуто, как будто он заранее записал свою речь на бумажку и теперь читал. – Так что она определенно в нужных руках.
– Это хорошо, – обрадовалась Рейчел. – Надо же с чего-то начать! Теперь они заново откроют дело!
– Э-э-э… миссис Кроули, суть в том, что дело Джейни и не закрывалось. Оно все еще открыто. Когда коронер выносит заключение о том, что причина смерти не установлена, а именно это, как вам известно, произошло с Джейни, – дело остается открытым. Я хотел сказать, что ребята взглянут на пленку. Они обязательно ее посмотрят.
– И снова допросят Коннора? – уточнила Рейчел, с силой прижав к уху телефонную трубку.
– Полагаю, это не исключено, – осторожно ответил Родни. – Но, пожалуйста, не стоит слишком на это рассчитывать, миссис Кроули. Прошу вас, не надо.
Разочарование имело какой-то очень личный оттенок, как будто ей сообщили, что она провалила испытание. Оказалась недостаточно хороша. Не сумела помочь дочери, снова ее подвела.
– Но, послушайте, это всего лишь мое мнение. Новые ребята моложе и толковее меня. Кто-нибудь из отдела нераскрытых убийств обязательно позвонит вам на неделе и сообщит, что они об этом думают.
Когда Рейчел повесила трубку и вернулась за компьютер, в ее глазах стояли слезы. Весь день ее согревало теплое предвкушение, как будто найденная пленка должна была запустить цепочку событий, которые привели бы к чему-то чудесному, – почти как если бы ей казалось, что с помощью кассеты можно вернуть Джейни. Какая-то часть ее сознания так и не смирилась с тем, что дочь убили. Наверняка однажды некая почтенная, авторитетная фигура возьмет дело в свои руки и все исправит. Возможно, тем благоразумным, уважаемым лицом, чьего вмешательства она ждала, являлся Бог. Да как она вообще могла так обманываться? Даже подсознательно?
Богу все равно. Ему совершенно безразлично, что тут происходит. Бог наделил Коннора Уитби свободой воли, и тот воспользовался ею, чтобы задушить Джейни.
Рейчел отодвинула кресло от стола и выглянула в окно. Отсюда с высоты птичьего полета ей был виден школьный двор и все, что на нем происходит. Близилась пора забирать детей с занятий, и родители рассыпались по всему двору: небольшие компании мам, поглощенных разговором, немногочисленные отцы, затаившиеся на заднем плане и проверяющие с мобильного электронную почту. Один из них поспешно отступил в сторону, пропуская инвалидную коляску, в которой сидела Люси О’Лири. Катила коляску ее дочь Тесс. На глазах у Рейчел Тесс наклонилась выслушать какое-то замечание матери, запрокинула голову и рассмеялась. В этих двух женщинах было нечто, спокойно ниспровергающее устоявшийся порядок.
