— А что значит Тепилцин?
— Это слово из древнего языка науатль. Оно означает «сын, наделенный особыми правами».
Корал медленно опустилась на диван, перья раздвинулись, обнажив ее бедра.
— Если это так, почему ты скрывался все эти годы? Почему мирился с положением дворецкого Тео?
— Честная служба — добродетель. Я родился пеоном. В службе покровителю есть добродетель. Я рожден и от них тоже. Я — mestizo
[5]
, как большинство моих соотечественников.
— Все мексиканцы, которых я знала, гордились испанскими, а не индейскими генами.
Он фыркнул.
— Это значит, что ты знала только людей из правящей касты и ничего не знаешь о моем народе; но да, это было настоящее завоевание. Испанцы промыли мозги большинству мексиканцев, и они стыдятся своей собственной крови.
— Ты говоришь, как Че Гевара, или кто-то вроде него.
Луис застонал.
— Монтесума, а? Я буду называть тебя Монти.
— Не будешь.
Корал поняла, что он говорит серьезно, и решила промолчать. Следующая реплика за ним.
Они смотрели друг на друга.
— Браун изменил завещание перед тем, как уехал в Италию, — сказал Луис. — Он оставил тебе годовое жалование — двести пятьдесят тысяч долларов, — чтобы дать тебе время встать на ноги.
Она выдержала его взгляд.
— Тебя не было здесь, когда зачитывали завещание.
Луис открыл ящик стола, достал конверт и подал ей, наблюдая из-под полуприкрытых век, как Корал развернула завещание. Настал один из тех моментов, которые он тщательно спланировал. Луис увидел, как ее взгляд пробежал по измененным страницам, пока не достиг абзаца, который касался ее.
Сначала Андерс не была упомянута в завещании, но в последний момент Теомунд Браун передумал — возможно, предчувствуя приближение смерти, — и оставил ей пять миллионов долларов, что Луис намеревался утаить.
Она читала и перечитывала этот абзац, но он уже понял, что она не распознала подмены. Ее выполнил искусный фальсификатор. Теперь, когда Луис вместо Брауна стал источником богатых гонораров поверенных, они с готовностью подшили к делу фальшивое завещание. Браун пользовался услугами продажных юристов и теперь получил по заслугам.
В конце концов она шепотом выругалась и попыталась скрыть разочарование. Когда она подняла глаза, он увидел, что орел готовится нанести удар, но он — ягуар, повелитель, и он победит.
Она улыбнулась.
— Ты понимаешь, что я собираюсь проверить подлинность этого завещания?
Он не дрогнул, пока она пристально всматривалась в его лицо.
— Разумеется.
Корал опустила ресницы, потом устало подняла глаза.
— Какие у тебя планы?
— Я еще не решил.
— Если собираешься продолжать дело, — осторожно произнесла она, — может, я могу тебе помочь, как помогала Брауну.
Луису даже не верилось, что все оказалось так просто. Он перебрал всех женщин, которых Браун нанимал развлекать мужчин. Корал не только выучила два иностранных языка, она изучала темы автомобилей, спорта, искусства, одежды, продуктов, вина и текущих событий, чтобы угодить клиентам Брауна. Она также сохранила — или культивировала — обезоруживающую вульгарность и умела своим телом удовлетворить похоть почти любого мужчины. Она была куртизанкой в американском стиле, а не обычной проституткой, и ее почти можно было считать компаньонкой Брауна. Она могла оказать Луису большую помощь. Он строил планы по переустройству мира — и должен сделать все идеально.
Луис прищурил глаза.
— Тогда встань.
Корал встала.
— Дай мне посмотреть на тебя. Раздевайся.
Не подавая вида, что оказалась побежденной, она подчинилась приказу, сбросила туфли, представлявшие собой скорее дорогие ремешки на выкрашенных золотым лаком пальцах. Потом спустила на пол платье, обнажив груди и кружевные стринги, запустила пальцы в каштановые волосы, красновато-коричневые, как закат солнца в бурю. Кожа ее была похожа на лунный свет. Луис понимал, что ею нелегко будет управлять.
— Иди сюда, — сказал он.
Корал скользнула, опустив глаза, вокруг письменного стола к его креслу.
Оценивающе глядя на нее, Луис произнес:
— Ты постарела.
Она приподняла правую грудь, отпустила ее, потом левую и отпустила. Они упруго подпрыгнули, как у юной богини.
— Как ты их сохраняешь такими? — спросил Луис, проверяя их упругость ладонью.
— Я за собой ухаживаю, — прошептала она.
— Ты по-прежнему быстро заводишься?
Корал посмотрела на него, ее глаза были полны похоти.
— Проверь сам, Луис.
Он отвел глаза.
— Нет, не я. Я кого-нибудь позову. — Ее взгляд стал жестким.
— Все эти годы ты осматривал меня, как лошадь, и так и не понял?
Луис поддался любопытству.
— Что я упустил? В чем дело?
Корал спустила стринги, села на стол напротив него и раздвинула ноги.
— Помнишь историю Адама, Луис?
— Я не играю с религией.
— В Библии говорится, что перед тем, как дать Адаму дыхание жизни, разум и чувства, Создатель дал ему кожу, кости и мышцы, и сказал, что это хорошо.
Луис презрительно фыркнул.
Она положила ладони на груди и начала их поглаживать.
— Потом он взял у Адама ребро и создал Еву — плоть от плоти. Они были нагими и не знали стыда. Кто я такая, чтобы противоречить этому?
— Богохульство, — сказал он.
— О, ты — богобоязненный сутенер?
Не прикасаясь ни к чему, кроме своих грудей, Корал продолжала массировать их, пока не довела себя до оргазма. Луис видел, что это не притворство. Он постарался не выдать, что поражен.
— Ладно, ты получила эту работу, но я не могу платить тебе столько же. У меня много первоначальных расходов. Как насчет ста пятидесяти тысяч долларов в год?
Корал уже одевалась. Вместо ответа она откинула за плечо каштановые волосы и вышла из библиотеки. Пораженный Луис встал и последовал за ней на широкую террасу, тяжело шагая в своих сапогах. Он уже изменил здесь кое-что. Исчезли сосны в горшках и спокойные кустарники, их заменили райские птицы, гибискус, бамбук и сочные травы. Вместо мрамора лежала терракотовая плитка, а в клетках пели тропические птицы. Терраса теперь закрыта от свежего воздуха, он превратил ее в теплицу с тропическим лесом.
Не спрашивая разрешения, Корал нашла кресло и, как он видел тысячу раз, когда это жилье принадлежало Брауну, плюхнулась на него. Ее перья сложились, как у птицы.
