Так что Хилли пустил нас на три воскресенья подряд.
Дункан Хана: Казалось, Ричард Хелл и Том Верлен готовы взорваться в любую минуту — как будто они решили стиснуть зубы и попытаться сохранить мир. Иногда они начинали драться на сцене. Был вечер воскресенья, там сидело всего человек пятнадцать, и когда кто-нибудь лажал, Том Верлен начинал вопить на Ричарда: «А, еб твою мать!» А Ричард вопил в ответ: «Не заводись, мудофель!»
Дэнни Филдс: Television казался мне изумительным! Руки Ричарда Хелла и шея Тома Верлена были настолько очаровательными, что ни искусство, ни жизнь, ни любовь, ни поэзия не могли бы сделать меня более счастливым. Они были самой потрясающим из всего, что я видел в жизни. Кожа этой парочки… У них была самая восхитительная кожа в мире. Про кожу Тома Верлена и кожу Ричарда Хелла можно было сказать: «Бог создал это и потом уничтожил формулу». И еще там был Ричард Ллойд, которого я ебал.
Все ебали Ричарда Ллойда. Это был еще один человек с потрясающей кожей. Еще один потрясающий красавец. Это была группа красавцев.
Дункан Хана: Патти Смит не сразу стала ходить на выступления Television, но как только поползли слухи, она там появилась. Патти все время вела себя так, как будто она старая, но, подумай, сколько ей тогда было лет? Двадцать девять? Ну вот, значит, она пришла в «CBGB» посмотреть на этих мальчиков.
Ричард Ллойд: Патти Смит начала ходить на выступления Television в «CBGB». Все были в курсе, что она без ума от Тома. Все переживали за их будущее. Думаю, только Том был против. Наверно, его не радовала перспектива погрязнуть в дебрях таких отношений, но если честно, мне было плевать.
Терри Орк: Патти Смит пришла ко мне и заявила: «Я хочу его. Хочу Тома Верлена. Он выглядит, как Эгон Шиле». Она так прямо и сказала: «Устрой мне этого мальчика».
В этом не было ничего удивительного. И я прямым текстом все сказал Тому. Он был очарован Патти и как поэтессой, и как постановщиком шоу. Похоже, он знал, что она собирается подписать контракт на запись. Плюс, похоже, она нравилась ему и физически. Мне казалось, что у них одна и та же телесная конституция.
Ричард Хелл: Меня не напрягло то, что Патти начала гулять с Томом. Единственное, я волновался, как бы он еще выше не задрал нос, ха-ха-ха, потому что это уже было бы существенно. Том считал, что его отношения с Патти — дело государственной важности. Но я никогда не тусовался с ними — в то время я не мог находиться в обществе Тома, я его просто ненавидел.
Дункан Хана: Я знал, что Ален Ланье был бывшим мужчиной Патти Смит. Я жил на Томпсон-стрит, Патти тоже жила неподалеку, и я столкнулся с ней около ландромата, аппарата в духе Шангри-Ла: она стирала вещи Алена.
Я спросил: «Что ты тут делаешь?»
Патти сказала: «А, стираю вещи своего бывшего».
Я хочу сказать, феминизм существует, так? А она поступала в духе бытового рабства, но в этих вопросах Патти придерживалась традиционного подхода. Я не знаю никого другого, кто мог бы так сказать: «Ну, мне надо постирать вещи моего бывшего, потому что я его бывшая женщина».
Стирать вещи? Бля, ни один крутой персонаж не стал бы стирать чужую одежду.
Но Патти рассказала мне о треугольнике, состоявшем из Алена Ланье, Тома Верлена и нее самой. Она даже написала песню об этом — «The Three». Нельзя сказать, чтобы все было в порядке. Патти знала, что я знал Алена, знал, что у них с Патти любовь, и что я знаю про ее любовь к Тому, что, таким образом, у нее два любовника. Это вполне тянуло на местный скандал, но она пыталась это разрулить.
Дебби Харри: Помню выражение лиц Патти и Тома, когда их застали целующимися за «CBGB». Тома бросило в краску, а Патти сказала: «Иди на хуй».
Мы с Патти на самом деле мало общались. У нас были не очень-то близкие отношения, особенно после того, как она пришла на прослушивание, когда Blondie искали ударника. Неожиданно Патти вошла в комнату, где сидели мы с Клемом Борком, и сказала: «Эээй, ты красивый, как тебя зовут?»
Я сказала: «Патти, я с ним работаю».
Она ответила: «О как». А не «извините», типа она ничего такого не сделала.
Ричард Ллойд: Мы нравились Патти. Она была влюблена в Тома Верлена, и действительно хотела нам помочь. Ее группа как раз собралась, и они начали работать, и она спросила у Тома: «Как думаешь, нормально, если я выступлю в «CBGB»?»
Том ответил: «Мне кажется, это отличная идея. Давай дадим вместе пару концертов, тогда ты приведешь нам новых слушателей, а тебе достанется наша аудитория».
Терри Орк: Менеджером Патти была Джейн Фридмен, и, похоже, Клайв Дэвис, президент «Ариста Рекордз», хотел подписать контракт с Патти, но и она, и Джейн нервно относились к контрактам на запись.
Так что я пошел к Патти и сказал: «У нас тут есть кое-какие варианты. Давай ты сыграешь вместе с Television на следующие выходные? Ну что, по рукам?»
Так что они играли в четверг, пятницу, субботу и воскресенье, и каждый раз было приходило больше и больше народу. Каждые выходные зрителей собиралось все больше и больше. И это длилось шесть выходных. После этого я пошел к Хилли и сказал: «С ними не сравнится никакой кантри и блюграсс, лох!»
И я считаю это официальным началом нашей карьеры.
Ричард Хелл: Карьера определенно стал бешено развиваться. «CBGB» оказался в центре событий с того самого дня, как мы впервые там сыграли. Мы были уникальны. Ни одна другая рок-н-ролльная команда в мире не выступала с короткими волосами. Ни одна другая рок-н-ролльная команда в мире не выступала в рваной одежде. Все еще носили яркие и женские костюмы. Мы были тощими, как велосипеды, бездомными отморозками, и мы играли мощную, безудержную, агрессивную, но при этом странно лиричную музыку.
Думаю, в том году мы были лучшей командой в мире. Ну, по крайней мере в первые четыре-пять месяцев.
Боб Груэн: В первый раз я увидел Ричарда Хелла, когда он вошел в «CBGB»: на нем была белая майка, на которой был нарисована мишень и написано «Прошу, убей меня».
Эта картинка меня потрясла. Тогда у людей было немало безумных идей, но гулять по Нью-Йорку с мишенью на груди и предложением убить тебя — это было то еще явление.
Ричард Хелл: Не помню, чтобы я носил майку «Прошу, убей меня», зато помню, как пытался заставить Ричарда Ллойда ее надеть. Самому мне не хватало смелости.
Ричард Ллойд: Ричард Хелл сделал для себя майку с надписью «Прошу, убей меня», но не стал ее носить. Я согласился надеть ее. Так что я был в ней, когда мы играли наверху в «Макс Канзас-Сити», а потом ко мне пришли эти ребята. Эти наши фэны посмотрели на меня совершенно безумным взглядом — заглядывали мне в глаза настолько глубоко, насколько это вообще возможно — и спросили: «Ты это серьезно?»
