- Так значит… У тебя просто нет возможности… - Догадался я.
- Ну да! Пизда-то постоянно занята всякой фигней. Я возбуждаюсь. В меня руками лазят, а секса нет! Представляешь?!
А с клиентами трахаться нам запрещено…
- И сколько вас там, таких?..
- Больше десятка…
- И все такие же неудовлетворенные?
- Конечно…
- Так что ж ты их с собой не привела?
Света пожала плечами:
- В следующий раз, наверное…
Я ухватился за эту возможность обеими руками. Правда, выяснилось, что телефона у нее нет, но я дал ей свой. Света клятвенно пообещала, что позвонит.
После такой истории я вдруг почувствовал, что силы ко мне возвращаются и наши кувыркания продолжились.
Утром, отмывая свой член от наслоений засохшей женской смазки, я обнаружил прилипшую к внутренней стороне крайней плоти черную крупинку. При ближайшем рассмотрении она оказалась зернышком черной икры. А этого деликатеса на нашем столе не было и быть не могло. Поэтому, проведя элементарное логическое построение, я вспомнил то единственное место, откуда она могла взяться.
Но, увы, Света не позвонила и на завтра, ни через день. Так что приходится обращаться к ним через газету:
Девушки из эротического ресторана, я, и мои друзья вас ждут. Приходите, мы не будем засовывать в вас всякую гадость, лишь то, что должно посещать ваши натруженные влагалища.
ИМЕЮЩИЙ ВРЕМЯ.
- Простите, вы из «Ещё»?
Я оторвался от интереснейшего разговора о судьбах постмодернизма в приложении к эротофилиии и эротофобии, дело происходило на презентации с обильным фуршетом, и повернулся к спросившему. Так, по моим наблюдениям, начинают разговор два типа людей, и каждому типу от меня чего-то надо. Первым - узнать, где можно купить нашу газету, а вторые - пытаются подсунуть мне свои эротические опусы, большинство из которых не выходит за рамки вечного сюжета: я познакомился с ней, она сразу (сразу не верю!) мне дала, а потом на десяти страницах (десять - это стандартное число страниц для сексуального маньяка) расписывается как входил и выходил член героя во внутренности нежданной любовницы.
Этот незнакомец оказался вполне импозантным молодым мужчиной, ближе к тридцати пяти, чем любой иной цифре. Основной деталью его одежды, иначе не скажешь, были многочисленные фотокамеры, усеивающие его грудь и живот так, что настоящую одежду можно было найти лишь после продолжительных раскопок.
- Да, я из «Ещё». - Устало проговорил я, готовясь к очередной пытке вопросами.
- Я хотел бы предложить вам мои снимки…
Об этом можно было догадаться по его внешнему виду.
- Да, пожалуйста… А они достаточно эротичны?
- О, вполне! - Заверил меня незнакомец и перестал таковым быть, ибо представился. - Сергей Аркадьевич У-ов.
Я, в свою очередь, заверил, что мне крайне льстит такое знакомство и, обменявшись телефонами, вернулся к постмодернизму и его приложениям к эротомании и эрото… Не помню уже чему…
Вскоре знакомство с господином У-вым принесло свои плоды. Он позвонил мне, мы договорились о встрече и я поехал отбирать снимки.
Увы, мне не придётся порадовать любезных читателей работами этого мастера, ибо из нескольких кип оттисков я не нашёл ни одного достойного кадра. Зато всплыло кое-что весьма интересное.
В какой-то момент моего разглядывания фотографий Сергей Аркадьевич вдруг стал неприкрыто похотливым взглядом смотреть на мою левую руку. Я украдкой оглядел предмет его вожделения. Ничего особенного, пальцы, ладонь, запястье, а на нём часы «Сейко» с калькулятором.
- Аркадий… - Вкрадчиво сказал вдруг фотограф, - Не могли бы вы дать мне свои часы на несколько минут?..
- Пожалуйста… - Удивился я и расстегнул ремешок.
Господин У-в схватил их и, прижимая к груди опрометью бросился прочь. Такое поведение могло заинтриговать кого угодно и, на мгновение, мне показалось, что я не увижу больше моего наручного прибора. Выждав секунд несколько, я отправился за Сергеем Аркадьевичем. Тот нашёлся весьма быстро. По странным звукам, издававшимся из места индивидуального пользования, напоминавшим завывания трахающегося слона.
Каюсь! Не удержался…
Его поведение вызвало у меня приступ острого любопытства и я не смог его обуздать… Заглянул в щель. Благо, она оказалась достаточно широка, чтобы понять, что именно происходило в сортире и, одновременно, остаться незамеченным.
Там, сидя на фаянсовом возвышении, обретался господин У-ов. Штаны его были спущены, член торчал и он яростно водил по нему рукой. Короче, для непонятливых, господин У-ов занимался онанизмом.
Но не это было странным, а то, что объёмистую гениталию этого господина украшали мои часы!
За них-то он и держался, производя свои манипуляции!
В первый момент я захотел вломиться, отнять дорогую вещь, но благоразумие взяло верх. Ведь такое я встретил впервые. Никогда не знал, что дрочить можно часами. Не приходило такое в голову. Запахло интересной историей. А спугнув фотографа, я мог ее не услышать…
Вернувшись в его кабинет-лабораторию, я, как ни в чем ни бывало, продолжил рассматривать фотографии. Вскоре появился довольный Сергей Аркадьевич. Принимая от него «Сейко», я придирчиво осмотрел их, провел пальцем по циферблату и сказал:
- Странно…
- Что? - Насторожился фотограф.
- Спермой пахнут… Что вы с ними делали?
Сергей Аркадьевич горестно вздохнул и произнес:
- Я их трахнул…
- Как? - Вознегодовал я. - Я же просил поосторожнее!
- Не в этом смысле…
- А в каком? - Настаивал я.
- Я их вы…бал!
- Но зачем?
- Это долгая история…
- А расскажите…
Последовали колебания, которые явно прослеживались на лице фотографа.
- Я все изменю. Имя, фамилию… - Обещал я.
- Хорошо. - сломался господин У-ов. - Слушайте.
Рос он нормальным советским мальчиком. Наличие гениталий заметил у себя в возрасте семи лет, после чего активно занялся их всесторонним изучением. К девяти Сережа У-ов уже был онанистом со стажем. И тут… Отец подарил ему свои старые часы, «Победа» на кожаном ремешке.
Сережа знал, что по ночам делает папа с мамой, и обладание отцовской вещью делало его как бы частью папы. Но этого было мало. Хотелось удовлетворения страсти к женскому телу. И вот, Сережа, представляя, что он - папа, трахает маму, приложил к своему небольшому тогда члену, подарок.
Металл приятно холодил, и Сережа, прижав часы к нижней стороне пениса, стал ими дрочить.
