- Сразу хочу сказать, - Начал господин Швадрин, - Я не маг. Это мой бизнес. Такой же, как и торговля кошачьей едой.
Корр.: Но почему именно черная магия?
- Сейчас Россия переживат трудные времена. Очень много людей, особенно среди бизнесменов, отчаявшихся, которые не могут, с помощью обычных средств выйти из ситуаций, в которые они попадают. Моя продукция - единственное, что может им помочь. И помогает.
Корр.: Сами-то вы в магию верите?
- Как тут не поверишь, если действует?
Корр.: Кто же к вам обращается?
- В последний раз это купил один бизнесмен, у которого похители жену. Предыдущий покупатель хотел избавиться от рэкетиров. До него - млодой человек, запутавшийся в долгах. Еще раньше были две дамы, желающие приворожить крупного бизнесмена.
Все они потом приходят, благодарят, пытаются еще денег оставить, но я не беру. Во всяком случае, стараюсь не брать. Я же только снабженец и, слегка, консультант.
Но, самое интересное, сркди моих клиентов есть и широко известные экстрасенсы, которых часто показывают по телевизору.
Корр.: Вы хотите сказать, что своим успехом они обязаны вам?
- Кто знает?
Корр.: А рэкет не беспокоит?
- Они же знают, чем я торгую. Поэтому и не вмешиваются, боятся, наверное.
Корр.: Что же конкретно входит в набор?
- Больше сотни разных предметов. Земля с перекрестка семи дорог, с кладбища, с могилы утопленика. Сушеные кровь и печень жабы, крылья летучих мышей, части тел абортированных младенцев, кожа семидневного ягненка, корни мандрагоры, выросшие под повешенным, мох с черепа евнуха, убитого в воскресение, некоторые травы, собранные в пятницу тринадцатого числа, черви из черепа…
Корр.: Хватит, хватит!.. И все это настоящее?
- Конечно. От этого же зависит жизнь людей. Некоторые компоненты найти было очень сложно, другие - я делаю у себя на даче. Там у меня огородик. Неподалеку - кладбище, на которое я регулярно хожу по ночам.
Еще у меня есть маленькая столярная мастерская. Я изобрел портативный клмплект для наведения порчи. Это такая шкатулочка с ящичками, типа уменьшенного бюро. Там особый воск, деревянные шпатели, для изготовления куколок, бутылочка со святой водой, черные свечи и иглы. Это я продаю отдельно. Для вашей газеты могу сделать скидку.
В это время подъехал синий BMW и из него вышел слидный господин в бежевом костюме.
- Это клиент. - Сказал Виктор Сергеевич. - Разговор должен быть конфиденциальным.
А о скидке подумайте. Может и пригодится…
Я отошел и некоторое время наблюдал за оживленной беседой. Но чем она кончилась, он уже не увидел, звали другие дела…
НЕ ТРАХАЙТЕ ЛЮСЮ!
НЕ ТРАХАЙТЕ ЛЮСЮ!
Началось все это до будничного просто. Со звонка Саши, моего знакомого фотографа, известного бабника и ловеласа, который поставил своей целью переиметь всех своих моделей. Исключая мужчин, конечно. За мои неоценимые заслуги перед бессмертным делом эротической фотографии, я несколько раз «поставлял» Саше весьма импозантных девиц, он иногда приглашал меня на съемки. Слово это надо понимать сразу во всех смыслах. Несколько раз я малодушно соглашался, причем ровно в половине раз мне приходилось горько сожалеть о данном обещании. Геронтофилией, в отличие от моего друга, я никогда не страдал.
На сей раз, после экзальтированных воплей о прелестях новой модели и предложения устроить струнный дуэт, то есть поиграть в два смычка, я осторожно осведомился:
- Ей, надеюсь, не за семьдесят?
- Ты что?! - Искренне завозмущался Саша. - Деваха в самом соку! Не больше двадцати пяти! А сиськи как стоят! Загляденье! Живот такой плоский, можно ребра пересчитать!
Я не стал уточнять, откуда в животе взялись ребра, и, сверившись с девственно пустым ежедневником, согласился.
Подруге по внешнему виду было далеко за тридцать. Хорошо, что не пятьдесят… Впрочем, Саша не обманул, выглядела она превосходно. Это если не обращать внимания на лицо. Но и в нем, если привыкнуть и присмотреться, можно было найти некоторую долю привлекательности.
- Та Люся. - Не дожидаясь, пока Саша ее представит, женщина взяла инициативу в свои руки и немедленно протянула одну из них для лобзания.
Кожа у Люси оказалась на удивление мягкой и упругой.
Отозвав меня в сторонку, фотограф лихорадочно зашептал:
- Ты только при ней матом не ругайся! Она это как-то странно воспринимает. И особенно не говори «еть ту Люсю». От этого она просто в бешенство приходит…
- Да разве я когда позволял себе?.. - Возмутился я. - Да еще и такие вульгарные выражения?
Дальше все покатило по накатанной. Раздевание под объективом и мощными лампами, появление партнера. Меня. Раздевание меня, минет в разнообразных позах и само введение.
Когда Саше надоело портить пленку на увековечивание моих наслаждений, он и сам присоединился к нашей скульптурной группе. И тут, дернул же меня кто-то за язык!
Представьте бутерброд из трех тел, причем я с самого низу. И я, в припадке забывчивости, (не думайте про белую обезьяну!) вякаю:
- Хорошо-то как, еть ту Люсю!
И немедленно оказываюсь придушенным. Женские пальцы впиваются в мое горло и откуда-то сверху раздается зловещее шипение:
- А ты, мудак, понимаешь, что делаешь?
- Отпусти! - Хриплю я.
- Я - та Люся! - уже в голос орет женщина и скидывает с себя Сашу-наездника. - Понимаешь, та самая Люся, которую вы все, ублюдки, сношаете через слово!
- Я же предупреждал! - Кричит Саша. - Она же долбанутая!
И тут я испытываю ужасное облегчение, ибо хватка на моей шее начинает слабеть и, через мгновение, исчезает вовсе.
- Да! - Восклицает та Люся. - Меня исследовали! В Ганушкина.
Она встает надо мной, вся сочащаяся праведной яростью.
- А вы представляете, каково мне жить? Как только какой-нибудь гнусный пролетарий выдает эту фразу, - меня аж всю трясет, словно он, козел, меня на самом деле имеет!
- Ужас! - Выдавливаю я из себя.
- Ужас? Ха! - Та Люся уже кричит, но в этом крике больше от обычной истерики, нежели от ярости. - Я лежала! Да! Лежала в одной палате с Матерью! Той самой Долбаной Матерью! Так ее, беднягу трясло сутки напролет! А Муму? А еще Доска была! И Феня!
А в соседней были мужики. Знаете, какие? Ментовская Жопа, Стос, Коромысло, Лысый Череп…
Изучали нас, понимаешь! Наизучались, диссертации понаписали и выкинули!
А я тут с вами, потаскунуми!.. Эх!..
