В поисках утраченного «шверпункта»
[21]Чем дальше в прошлое уходят те или иные исторические события, тем больше нам кажется, что по-другому и быть не могло. Однако под лозунгом «история не знает сослагательного наклонения» мы начинаем забывать, что в 1941 г. речь шла о физическом выживании СССР и его жителей. Угроза военного поражения была вполне реальной, и только титанические усилия народа и цепочка правильных решений со стороны руководства страны позволили СССР выстоять. Если об этом хотя бы на минутку забыть, то на поле забвения сразу же вырастают сорняки типа «СССР спасли ошибки Гитлера» и «блицкриг» был поглощен территорией». То есть И. В. Сталину, Г. К. Жукову, С. К. Тимошенко и многим другим можно было сесть на завалинке и ждать, когда немецкий «блицкриг» будет поглощен бескрайними просторами европейской части СССР.
Задача разгрома развернутой и мобилизованной французской армии в 1940 г. при численном превосходстве союзников была не менее сложной, чем разгром неотмобилизованной и недоразвернутой Красной армии в 1941 г. Однако в среде германских штабистов нашелся такой человек, как Манштейн, который придумал, как застать союзников врасплох и разгромить их. Однако разработка Манштейна была отнюдь не первым вариантом плана «Гельб». Если бы была реализована одна из этих предыдущих разработок, война на Западе вполне могла закончиться для фюрера провалом. Точнее, вместо «блицкрига» получилась бы затяжная война на истощение. Мы вполне могли никогда не узнать о существовании идеи броска через Арденны к Ла-Маншу.
Точно так же у нас нет гарантии, что было невозможно придумать план войны с СССР столь же эффективный, как предложенный Манштейном для Франции «удар серпом». Это ни в коей мере не умаляет заслуг Красной армии в срыве «Барбароссы». Оказавшись в изначально невыгодных условиях, советское командование смогло сопротивляться достаточно энергично, чтобы недостатки немецкого плана войны с СССР вылезли наружу.
«Шверпункт»
Почему план «Гельб» привел к падению Франции, а план «Барбаросса» не привел к краху СССР? Версию о том, что французы не хотели воевать, оставим на совести французских военачальников, которые, собственно, стали первоисточником этой незатейливой точки зрения. Их можно понять: в противном случае обвинение в провале было бы предъявлено им самим. В действительности Франция была вчистую разгромлена на поле боя. Произошло это как вследствие стратегических и тактических ошибок французского командования, так и в результате правильной стратегии и тактики немцев. Немцы сосредоточили крупные танковые силы и ударили там, где их не ждали. Французы не смогли организовать оперативного контрудара во фланг и тыл прорывающейся к Ла-Маншу танковой группе.
Помимо промахов в ведении операции, французское командование вступило в нее в невыгодной конфигурации сил. Собственно, стратегическая ошибка, подобная выдвижению крупных сил французской армии (включая элитные соединения) на рубеж реки Диль, имела место и в случае с СССР. Советским политическим руководством не была нажата «красная кнопка», запускающая процесс мобилизации и развертывания РККА. То есть свой вклад в возможное поражение СССР с советской стороны был уже сделан. Однако нельзя сказать, что немецкое командование в полной мере воспользовалось этим очень серьезным промахом.
Одним из ключевых моментов германской военной доктрины было понятие «шверпункта» — точки приложения основных усилий. Немецкий военачальник Гинденбург в свое время сказал: «План без «шверпункта» — это все равно что человек без характера». Если мы проследим эволюцию плана «Гельб», то увидим, что он постепенно эволюционировал в направлении ярко выраженного «шверпункта». В директиве от 29 октября 1939 г. было два «шверпункта». В директиве от 30 января 1940 г. было аж три «шверпункта». Только в директиве от 24 февраля 1940 г. появился один ярко выраженный «шверпункт». Это был удар танковой группы Клейста в составе пяти танковых дивизий. План «Гельб» получил свой «характер» в том смысле, в котором его понимал Гинденбург.
В мае 1940 г. во Франции тоже было три группы армий: «А», «Б» и «Ц». Семь из девяти танковых дивизий были в группе армий «А», оставшиеся две — в группе армий «Б». Причем последние были позднее переданы в группу армий «А». Группа армий «Ц» Лееба, стоявшая перед линией Мажино, вообще не имела ни одной танковой дивизии. В реальной «Барбароссе» в группе армий «Север» было три танковых дивизии, в группе армий «Центр» — девять танковых дивизий, в группе армий «Юг» — пять танковые дивизий. При этом следует учесть, что из трех танковых дивизий в группе армий «Север» две были на чешских танках, а в группе армий «Юг» не было ни одной танковой дивизии, вооруженной танками чехословацкого производства. Таким образом, несмотря на то что группа армий «Центр» была сильнее своих соседей, ярко выраженного «шверпункта» все же не наблюдается.
Разумеется, географические условия СССР заставляли задумываться о нескольких изолированных направлениях, каждое из которых имело свой «шверпункт». Поэтому с точки зрения учета географических условий план «Барбаросса» был достаточно разумным. Но блистательности плана Манштейна в нем все же не было. План «Барбаросса» был хорош для обычной войны. Германии же нужен был план быстрого сокрушения противника с максимальным использованием момента внезапности.
В случае с Францией «шверпунктом» был удар крупных масс танков через Арденны к Ла-Маншу, отрезающий войска союзников в Бельгии от главных сил французской армии. Это была достаточно прозрачная и понятная цель. В случае с СССР тоже вполне определенно просматривается ряд «шверпунктов», на которых возможно сосредоточить все усилия. Первым из них можно назвать собственно Красную армию. Быстрый, молниеносный разгром ее главных сил вполне мог сделать поход на Восток очередным «блицкригом». Уже на одном из первых совещаний у главнокомандующего сухопутных войск Германии по вопросу планирования войны с СССР (22 июля 1940 г.) было сказано: «Необходимо разбить русскую сухопутную армию или по крайней мере занять такую территорию, чтобы можно было обеспечить Берлин и Силезский промышленный район от налетов авиации противника». Однако Красная армия была трудной целью. Советское руководство обладало незаурядным умением накапливать резервы и восстанавливать силы после тяжелых поражений. Командующий 3-й танковой группой Герман Гот позднее писал: «Приходилось довольствоваться следующим заключением: несмотря на все победы, нельзя предотвратить восстановления русской армии». Тем самым Гот косвенно указывал на возможности советской «перманентной мобилизации», которая в итоге похоронила «Барбароссу».
Еще одним очевидным «шверпунктом» была Москва. Чем же была Москва для СССР? Обычно на первое место ставится политическое значение советской столицы. Безусловно, потеря Москвы была бы серьезным ударом по престижу советской власти и лично И. В. Сталина. В отличие от 1812 г., когда Москва была просто важным и крупным городом, в 1941 г. здесь была столица страны. Сообщение о потере Москвы, скорее всего, привело бы в уныние значительную часть населения СССР.
