3. От группы армий «Центр» требуется, чтобы она, не считаясь с планами последующих операций, бросила на проведение вышеупомянутой операции такое количество сил, которое обеспечило бы выполнение задачи по уничтожению 5-й русской армии и в то же время позволяло группе армий отражать атаки противника на центральном направлении на таком рубеже, оборона которого потребовала бы минимального расхода сил.
4. Захват Крымского полуострова имеет первостепенное значение для обеспечения подвоза нефти из Румынии. Всеми средствами, вплоть до ввода в бой моторизованных соединений, необходимо стремиться к быстрому форсированию Днепра и наступлению наших войск на Крым, прежде чем противнику удастся подтянуть свежие силы»
[32]
.
Было намечено ударами по флангам окружить и разгромить войска Юго-Западного фронта. На оперативном уровне операция являла собой классические «канны» со сковывающей группировкой в центре и двумя ударными кулаками на флангах. Через всю директиву проглядывает полемика А. Гитлера с вариантом ОКХ. Говоря о необходимости уничтожения 5-й армии, А. Гитлер фактически сомневается в возможностях группы армий «Юг» «без посторонней помощи» решить задачу эффективного сковывания правого крыла Юго-Западного фронта.
Поэтому вместо частной операции армии Рейхенау против правого крыла войск Юго-Западного фронта предполагалось предпринять наступление главных сил 2-й танковой группы, 2-й армии (из группы «Центр») в направлении с севера на юг. Ось наступления пролегала через Конотоп на Ромны, с дальнейшим развитием наступления через Чернигов, Нежин на Пирятин и через Чернигов на Киев.
Точно так же ставилась под сомнение возможность «без посторонней помощи» сделать что-либо существенное силами 17-й армии. Против левого крыла войск Юго-Западного фронта намечалось провести наступление главных сил 1-й танковой группы с юга на север в основном направлении через Кременчуг — Миргород на Ромны с развитием наступления от Кременчуга на Пирятин и от Кременчуга вдоль северного (левого) берега Днепра на Киев. Внешний фронт окружения должен был быть образован продвижением пехотных соединений 17-й армии от Кременчуга на Полтаву и Красноград.
Особенностью спланированной немецким командованием операции была разница в сроках начала наступления северной и южной ударных группировок. Северная должна была начать наступление на 5-10 суток раньше южной. Это было обусловлено необходимостью рокировать подвижные соединения 1-й танковой группы с правого крыла группы армий «Юг». Проще говоря, танковые дивизии Эвальда фон Клейста ещё предстояло перебросить с днепропетровского плацдарма и других углов фронта, в которые они были загнаны в августе месяце.
Одновременно против войск Южного фронта немцы намечали осуществить наступательную операцию с Каховского (Бериславского) плацдарма главными силами 11-й немецкой армии, XXXXIX горно-егерского корпуса 17-й армии и соединений румынской армии. Основными операционными направлениями были: Каховка — Мелитополь и Каховка — крымские перешейки. Причины выбора этих направлений вполне очевидны (см. вышеприведённую директиву А. Гитлера). Правда, командование группы армий «Юг» проигнорировало слова фюрера о подвижных соединениях и содействовать 11-й армии должен был только горно-егерский корпус Кюблера.
В 20-х числах августа о принятых, как выражался Гальдер, «в стратосфере» решениях были поставлены в известность непосредственные исполнители разработанных планов. Наибольшее неудовольствие приказ о повороте на юг вызвал у командующего 2-й танковой группой Гейнца Гудериана:
«23 августа я был вызван в штаб группы армий „Центр“ на совещание, в котором принимал участие начальник Генерального штаба сухопутных войск. Он сообщил нам, что Гитлер решил наступать в первую очередь не на Ленинград и не на Москву, а на Украину и Крым. Для нас было очевидно, что начальник Генерального штаба генерал-полковник Гальдер сам глубоко потрясён тем, что его план развития наступления на Москву потерпел крах. Мы долго совещались по вопросу о том, что можно было сделать, чтобы Гитлер все же изменил своё „окончательное решение“. Мы все были глубоко уверены в том, что планируемое Гитлером наступление на Киев неизбежно приведёт к зимней кампании со всеми её трудностями, которую ОКХ хотело избежать, имея на это все основания»
[33]
.
Гудериану было, конечно, легко рассуждать о продолжении наступления на Москву — растянутый фланг ударной группировки защищать пришлось бы не ему, а 2-й армии Вейхса. Более чем полумиллионная группировка Юго-Западного фронта на правом фланге битвы за Москву могла стать весомым фактором в пользу советской стороны. Командование РККА уже продемонстрировало свой наступательный, агрессивный характер и тем самым заставило противника потратить время на поворот на юг.
Советское командование решило оборонять выступ, образовавшийся в результате успешного наступления группы армий «Центр». Обороняемый войсками Юго-Западного фронта рубеж Днепра и Десны выдавался вперёд на запад, охваченный с севера 2-й армией Вейхса и 2-й танковой группой Гудериана. С юга над войсками Юго-Западного фронта нависала пехота на кременчугском плацдарме. Сама по себе оборона выступов не является чем-либо крамольным. Немецкое командование успешно обороняло Демьянский выступ (который с остальными войсками группы армий «Север» соединял узкий Рамушевский коридор) зимой 1941-1942 гг. «Краеугольным камнем» Восточного фронта стал Ржевский выступ, вокруг которого почти год шли упорные бои. Советское командование в 1943 г. удержало Курский выступ. Одним словом, наличие выступа в сторону противника ещё не является однозначным побудительным мотивом к отступлению. Киевская позиция имела неоспоримые преимущества, благоприятствовавшие её удержанию. Фронт обороны опирался на крупную водную преграду, позволявшую до предела растягивать обороняющие её соединения. Узловым пунктом позиции являлся хорошо укреплённый город — Киев. Киевская цитадель также являлась своего рода магнитом, притягивавшим немецкие дивизии. Тем самым частично решалась одна из ключевых задач обороны — определение вероятных планов противника и точек сосредоточения его усилий. Растянув фронт по Днепру и приняв бой на укреплениях Киева, советское командование могло развернуть крупные силы на фланги для отражения ударов, стремящихся окружить и разгромить войска Юго-Западного фронта. Таким образом, перед нами вполне осознанное (опасность окружения прямым текстом прописана в директиве Ставки ВГК № 001084) решение принять бой и выиграть время. Политический аспект удержания Киева имел в этих условиях весомое, но все же вторичное значение.
Время выигрывать требовалось для накопления резервов, создание паритета по одновременно находящимся на фронте соединениям. Когда немецкое командование столкнулось с второочередными соединениями Красной армии, были достаточно точно расставлены все точки над «i». Ф. Гальдер уже 11 августа писал:
«Общая обстановка все очевиднее и яснее показывает, что колосс-Россия, который сознательно готовился к войне, несмотря на все затруднения, свойственные странам с тоталитарным режимом, был нами недооценён. Это утверждение можно распространить на все хозяйственные и организационные стороны, на средства сообщения и, в особенности, на чисто военные возможности русских. К началу войны мы имели против себя около 200 дивизий противника. Теперь мы насчитываем уже 360 дивизий противника. Эти дивизии, конечно, не так вооружены и не так укомплектованы, как наши, а их командование в тактическом отношении значительно слабее нашего, но, как бы там ни было, эти дивизии есть. И даже если мы разобьём дюжину таких дивизий, русские сформируют новую дюжину»
[34]
.
