— Я ошибся, — прохрипел перепуганный татарин — Ты не ифрит.
— Ты ошибся, или колдунья? — наклонился Менги-нукер к самому его лицу.
— Ш-шаманка ошиблась, — попятился побледневший степняк, который никак не ожидал, что его оставят один на один с носителем Зла. — Ты не ифрит.
— Не слышу! — рявкнул русский, и несчастный захрипел во весь голос:
— Шаманка ошиблась!
— А зачем тебе шаманки, которые ошибаются? — осклабился ифрит. — Отдай ее мне!
— Но она… Родовая… От бабки к внучке…
— Я не понял, — склонил голову набок русский.
— Она сказала правду?
— Нет! — испугался мурза. — Она соврала!
— Тогда зачем она тебе нужна? — Менги-нукер взял степняка за пояс и поднял до уровня своей груди.
— Отдай ее мне!
— Она… — еще пытался спорить степняк, неуклюже болтаясь в воздухе. — Она родовая…
Русский разжал руку и склонился над рухнувшим татарином:
— Отдашь?!
— Менги-нукер хочет доказать шаманке, что он мужчина, — рассмеялся Девлет-Гирей, и гости поддержали его шутку новым взрывом хохота.
— Отдашь? — Русский присел рядом с мурзой, словно случайно направив локоть вниз, и от страшного удара у того едва не затрещали ребра, а перед глазами поплыли круги. — Отдашь?
— Отдам…
— Прости меня, хан. — Русский выпрямился и повернулся к Гирею. — Но степь велика, и шаманка может в ней заблудиться. Пошли с нашим гостем пару сотен людей. Пусть они проводят его до кочевья и привезут сюда подаренную мне колдунью.
— Менги-нукер очень хочет доказать шаманке, что он мужчина, — опять засмеялся Девлет и хлопнул в ладоши. — Эй, нукеры! Пусть первая сотня моих телохранителей поедет вместе с мурзой и привезет сюда их родовую знахарку.
* * *
Шаманкой оказалась чумазая, невероятно лохматая женщина с обилием колтунов в волосах. Один из нукеров Девлет-Гирея, подскакав к небольшому гостевому шатру, выделенному беем Менги-нукеру, скинул ее с седла и помчался дальше. Собственность русского поднялась на четвереньки и надолго встала в ой позе, очумело тряся головой. Одета она была в обычный татарский халат — грязный, со множеством подпалин. Из-под халата проглядывали такие грязные шаровары из толстой шерсти, если не вовсе войлочные, того же цвета ступни слегка прикрывались сандалиями с подметкой из толстой кожи.
— Здравствуй, — кивнул Тирц, когда она поднялась на ноги. — Я и есть ифрит.
Он ухватил шаманку за ворот и со всей силы швырнул в шатер. Потом шагнул следом.
— А-а-а, — завыла та, поднимаясь на четвереньки, и совершенно по-обезьяньи запрыгала по ту сторону очага. Кинулась к выходу, надеясь проскочить мимо ифрита, но Тирц успел выбросить вбок ногу, попал ступней в живот. Колдунья сложилась пополам скрючилась на полу.
— Ну что, — склонился над ней русский и брезгливо поморщился: — Фу, да от тебя воняет! Нет, своем доме я подобной вони не допущу…
Он выхватил меч, опустил его невольнице на затылок. Та, попытавшись выпрямиться и отдышаться, хрипло заскулила, попыталась отползти, но кандидат физических наук успел просунуть меч ей за шиворот и рванул его вверх. Ткань с шелестом поползла в стороны.
— Ну, — Тирц поднял ее за грудки, дернул к себе, срывая одежду, потом перевернул и вытряхнул из штанов, ногой сгреб свалившиеся тряпки в холодный очаг.
— Не смей меня трогать! — зашипела колдунья. — Я вызову духов ночной крови, я выманю степных крикс, я нашлю на тебя земляных и травяных демонов…
Тирц опять наклонился к самому ее лицу, едва не коснувшись кончика ее носа своим и тихо, злорадно разрешил:
— Вызывай.
Потом схватил скрючившуюся и шарящую по телу руками шаманку за голень, поднял на полусогнутую руку, словно нес за уши пойманного зайца, прошествовал к широкой поильне, в которую начерпывали из неглубокого колодца воду для скота, и швырнул туда. Вода шумно плеснулась через края на землю, весело загоготали собравшиеся нукеры и мурзы, которые примерно такого представления и ожидали.
— Ну вот, — добродушно покачал головой Дев-лет-Гирей. — Менги-нукер изгадил весь колодец. Теперь придется откочевывать к реке.
Шаманка, с шумом отфыркиваясь, вынырнула наружу, но Тирц запустил пальцы в ее спутанные волосы и снова с головой макнул в воду:
— Умывайся, умывайся, — потом зачерпнул со дна песок и принялся безжалостно натирать им тело ведьмы. Ты выла и металась, вздымая тучи брызг и вызывая у зрителей взрывы жизнерадостного хохота.
— Ничего-ничего, — утешил ее Гирей. — Менги-нукер еще не начал тебе доказывать, что он мужчина. Вот тогда ты получишь настоящее удовольствие.
— Шерсть сбилась, — за волосы приподнял шаманку над водой Тирц. — Ножниц ни у кого нет?
— Фатхи! — оглянулся бей. — Овечьи ножницы принеси.
Вскоре подбежавший татарин под ободряющие выкрики окружающих наголо остриг знахарку, и Тирц, опять поймав ее голень, поднял и несколько раз макнул шаманку в воду, смывая остатки грязи. После чего отнес к шатру и, широко размахнувшись, швырнул внутрь.
— Фатхи, — довольный увиденным зрелищем, подозвал татарина Девлет-Гирей. — Прикажи невольникам вылить воду и набрать свежей. И пусть Менги-нукеру утром принесут хорошие женские атласные шаровары и шитую кофту. Не все же он ее голышом держать станет.
Шаманка же, упав на ковры, опять на четвереньках побежала к очагу, принялась торопливо рыться в вещах:
— Амулет, амулет… Вот он! — Она торжествующе вскочила, выпрямилась во весь рост и выставила навстречу ифриту маленькую каменную фигурку сидящей, поджав ноги, жирной, грудастой бабы.
Сейчас, обнаженная, отмытая и избавленная от колтунов, она выглядела уже не безобразным чудовищем без пола и возраста, а нормальной, разве чуть полноватой, женщиной лет двадцати пяти с широкими бедрами, развитой грудью, алыми соблазнительными губами, вздернутым небольшим носиком, иссиня-черными бровями и миндалевидными зелеными глазами. В общем, с нормальной фигурой и смазливым личиком.
— Все! — торжествующе заявила она. — Теперь ты уже не сможешь ко мне подойти!
— Ага, — ухмыльнулся Тирц. — Зачихаюсь до смерти.
Он взял ее руку в свою, легко вывернул, вынудив шаманку наклониться и повернуться к нему спиной, потом забрал амулет и дал легкого пинка в розовый голый зад. Поднес безделушку к глазам, покачал головой:
— Что-то типа «великой матери»?
— Сейчас ты сгоришь в демоническом пламени, — не очень уверенно предсказала съежившаяся у стены колдунья.
— У твоей «матери» сдохла зажигалка. — Тирц отбросил амулет обратно в грязное тряпье. — А теперь ответь, как ты узнала, что я ифрит?
— Ты ифрит? — Похоже, шаманка не была уверена в своем прорицании до конца.
