Вместе с прибывшими эсэсовцами (около 100 человек) военнослужащие батальона прочесали близлежащий лес, нашли место партизанской засады, затем двинулись на восток к Хатыни.
На судебном процессе 1986 года свидетели (из бывших полицейских) сообщили следующее. Когда каратели окружили деревню, через переводчика штаба батальона Луковича в цепи полицаев пришло распоряжение выводить людей из домов и конвоировать их на окраину села к сараю. Полицаи и эсэсовцы затолкали в сарай всех найденных ими жителей и обложили постройку соломой. Перед запертыми воротами установили станковый пулемет, за которым лежал полицейский Катрюк. Крышу сарая и солому подожгли Луковиц и какой-то немец. Пламя быстро побежало по соломе, и сарай заполыхал. Через несколько минут под напором людей дверь рухнула, и узники стали выбегать из сарая. В это время прозвучала команда «Огонь!» и каратели начали стрелять по несчастным.
Некоторым жителям удалось достичь окраины деревни, но здесь их также ждали пулеметчики-полицейские. За одним из пулеметов лежал Тимофей Топчий:
«Когда вышли к Хатыни, увидели, что из деревни убегают какие-то люди. Нашему пулеметному расчету дали команду стрелять по убегавшим. Первый номер расчета Щербань открыл огонь, но прицел был поставлен неправильно, и пули не настигали беглецов. Мелешко оттолкнул его в сторону и сам лег за пулемет. Убил ли он кого, не знаю, мы не проверяли.
Все дома в деревне, прежде чем сжечь, разграбили: забрали более-менее ценные вещи, продукты и скот. Тащили все подряд — и мы, и немцы».
Другой бывший полицейский Иван Петричук вторит своему однополчанину:
— Мой пост был метрах в 50 от сарая, который охранял наш взвод и немцы с автоматами. Я хорошо видел, как из огня выбежал мальчик лет шести, одежда на нем пылала. Он сделал всего несколько шагов и упал, сраженный пулей. Стрелял в него кто-то из офицеров, которые большой группой стояли в той стороне. Может, это был Кернер, а может, Васюра.
Не знаю, много ли было в сарае детей. Когда мы уходили из деревни, он уже догорал, живых людей в нем не было — дымились только обгоревшие трупы, большие и маленькие. Эта картина была ужасной…
После акции штурмбаннфюрер СС Кернер докладывал по инстанциям:
«Окружному начальнику СС и полиции Борисовского района.
Доношу следующее: 22.03.43 между Плещеницами и Логойском бандами была разрушена телефонная связь. Для охраны восстановительной команды и возможной расчистки завалов на дороге в 9.30 были направлены 2 взвода первой роты 118-го полицейского батальона под командованием гауптмана охранной полиции X. Бельке.
Примерно в 600 м за д. Большая Губа им встретились рабочие, которые заготавливали лес. На вопрос, не видели ли они бандитов, рабочие ответили отрицательно. Когда же отряд проехал еще 300 м. он подвергся с востока сильному пулеметному и оружейному обстрелу. В завязавшемся бою пали гауптман Вельке и трое украинских полицейских, еще двое полицейских были ранены. После короткой, но ожесточенной перестрелки противник отошел в восточном направлении (на д. Хатынь), забрав убитых и раненых.
После этого командир взвода бой прекратил, т. к. для продолжения акции собственных сил было недостаточно. На обратном пути упомянутые выше лесозаготовители были арестованы, т. к. возникло подозрение, что они пособничали противнику. Несколько севернее Б. Губы часть арестованных рабочих пыталась бежать. При этом нашим огнем были убиты 23 человека. Остальные арестованные доставлены на допрос в жандармерию в Плещеницы. Но т. к. их вину не удалось доказать, они были освобождены.
Для преследования отошедшего противника были направлены более крупные силы, в т. ч. подразделения батальона СС Дирлевангера. Противник тем временем отошел к д. Хатынь, известной своим дружелюбием к бандитам. Деревня была окружена и атакована со всех сторон. Противник при этом оказал упорное сопротивление и вел огонь из всех домов, так что пришлось применить тяжелое оружие — противотанковые пушки и тяжелые минометы.
В ходе боевых действий наряду с 34 бандитами убито много жителей села. Часть из них погибла в пламени.
12.04.1943 Эрих Кернер».
Ряд основных фактов, изложенных в рапорте Кернера, подтверждается и выпиской из Журнала боевых действий партизанского отряда «Мститель»:
«22.03.1943. Находившиеся в засаде на шоссе Пoгойск — Плещеницы первая и третья роты уничтожили легковую машину, убито два жандармских офицера, несколько полицейских ранено. После отхода с места засады роты расположились в д. Хатынь Плещеницкого района, где были окружены немцами и полицейскими. При выходе из окружения потеряли убитыми три человека, четверо — ранено. После боя фашисты сожгли д. Хатынь».
Всего за годы оккупации в Белоруссии карателями были сожжены 628 деревень вместе с жителями. Немалую «лепту» в это кровавое побоище внесли и полицейские батальоны, сформированные из уроженцев Прибалтики, Украины, России.
В июле 1944 года 115-й и 118-й батальоны прибыли на отдых под Варшаву, где их личный состав получил новые мундиры и каски. Немецкое командование приняло решение перебросить батальоны в Варшаву для участия в подавлении восстания, но затем было решено включить их в состав 30-й дивизии СС в качестве 62-го и 63-го батальонов. Негативная реакция батальонцев на эти события породила дезертирство. Был разработан план по прорыву батальонов к УПА на Волынь, но майор Смовский отговорил солдат от этой акции. В августе 1944 года батальоны были вывезены во Францию в департамент Ду, после чего были объединены в полк. Командирами батальонов были назначены майор Гинцке и капитан Либе, у которых с первых же дней сложились плохие отношения с личным составом. Еще во время отдыха в Польше украинские офицеры батальона приняли решение о переходе на сторону французских партизан. Инициаторами перехода 62-го батальона были офицеры Белик, Мелешко и Федоров, поддерживавшие связь с маки через польского украинца Н. Цвигуна, эмигрировавшего во Францию в 1937 году. Переход сопровождался пулеметным обстрелом немецкого штаба. Вышедший из городка к партизанам батальон догнал капитан Либе и предложил вернуться. Украинцы ответили отказом, объяснив, что «ремцы предали своих украинских союзников». К партизанам ушли около 500 солдат, с собой увели три 45-мм орудия, 70 подвод и 170 коней.
В движении Сопротивления батальоны были объединены во 2-й украинский курень (полк) имени Т. Г. Шевченко. 1-й курень имени И. Богуна составляли к тому времени также перешедшие украинцы (102-й украинский батальон). Украинцам было предложено сложить оружие и перебраться в Швейцарию, однако они отказались от предложения, пояснив, что желают расквитаться с немцами.
После войны 350 украинцев вступили во Французский Иностранный легион, некоторые предпочли возвращение в СССР. Позднее многие из них были привлечены к уголовной ответственности за преступления, совершенные ими в годы войны.
На территории Галиции были созданы 12 батальонов шуцманшафта (с 201-го по 212-й) — одиннадцать из них были украинскими, а 212-й польским. Всего же к концу 1942 года в рядах «шумы» служили приблизительно 35 тысяч украинцев. Как правило, такие батальоны состояли из четырех пехотных рот (сотен) по 120–160 человек. Вооружение батальона (куреня) составляли советские винтовки, пулеметы и минометы.
