На самом деле это была уже вторая судимость. И вовсе не за Троицкий мост, который, как известно, находится в Санкт-Петербурге, а не в Брянске. А первый суд состоялся 16 ноября 1925 года. Военный трибунал осудил В.П. Чкалова к 1 году лишения свободы с отбыванием наказания в исправительном доме за то, что, «будучи военлетом 1-й эскадрильи, явился на аэродром для совершения учебного группового полета в совершенно пьяном состоянии, кричал, шумел…». Согласно записям в учетно-воинском билете «24 марта 1925 г. В. Чкалов был «отстранен от должности за халатное отношение»,
[21]
а 17 марта 1926 г. «убыл во второй исправдом для отбытия наказания». Почему это произошло спустя 4 месяца после суда, не совсем ясно. Известно также, что наказание Чкалов отбыл не полностью. Срок был снижен и 1 декабря 1926 г. он вернулся в эскадрилью.
Потом был известный воздушный парад в Москве, куда Чкалова командировали от эскадрильи, разрешив делать фигуры высшего пилотажа. В своем письме жене Чкалов написал об этом впечатляющем зрелище: «Лелик, ты себе не можешь представить, что я здесь сделал своим полетом. Весь аэродром кричал и аплодировал мне за мои фигуры, и мне было разрешено на любой высоте и любую фигуру делать. То, за что я сидел на гауптвахте, здесь отмечено особым приказом, в котором говорится: «Выдать денежную награду старшему летчику Чкалову за особо выдающиеся фигуры высшего пилотажа».
Утверждают, что после этого кто-то из высокого военного начальства запретил сажать Чкалова под арест за его «художества». Тем не менее, впереди Валерия Павловича ждали не только дисциплинарные аресты, но и новый суд.
В том же году, участвуя на «Фоккере» в очередном учебном бою, Чкалов, нарушил установленную дистанцию и задел самолет военного летчика Дроздова. А когда тот стал снижаться, уходя от самолета Чкалова, последний продолжил его преследование и вынудил сесть. За это ЧП «воздушный хулиган» вновь оказался на гауптвахте. А потом, как отмечалось в акте врачебного освидетельствования, у него произошел нервный срыв.
После перевода Чкалова в 15 эскадрилью, дислоцированную в г. Брянске, в июле 1928 года, на гомельском аэродроме при посадке он зацепил хвостом край оврага. Затем, когда его звену поручили перегнать из Гомеля три самолета, он совершил во время перелета новое летное происшествие — решил «на бреющем» пролететь между телеграфными столбами. Но, видимо, не заметил, что один из проводов провис ниже остальных. Самолет задел его и при падении был сильно поврежден. Кто-то в целях перестраховки в характеристике на Чкалова, прилагаемой к статистической карте аварии, связал это правонарушение с «незначительным шизоидным статусом, выражающимся в недостаточной выдержанности в поступках, бравадой ими, самоуверенности».
Во многих публикациях утверждается, что на этот раз Чкалова судили в ноябре 1928 г. Однако в материалах дела черным по белому написано, что суд состоялся в гор. Брянске 30 октября 1928 года. Проведенным судебным следствием было установлено следующее: «Чкалов 28 июля сего 1928 г., получив задание вылететь с Гомельского аэродрома на соревновательно — фигурный полет с посадкой по исполнении задания на точность по выполнении этого высшего пилотажа, произвел посадку. При посадке этой Чкалов не проявил достаточной внимательности и не имея никакого запаса, как по высоте, так и по расстоянию, вследствие такой невнимательности и излишней самоуверенности, не дал газ и не перетянул овраг полностью на границе аэродрома, почему самолет коснулся при приземлении посадочной площадки в то время, как хвост его находился в овраге, ударившись о край оврага, оторвался, следствием чего была порча самолета, потребовавшая малого заводского ремонта… 15 августа сего 1928 г. Чкалов, получив задание в составе эскадрильи произвести перелет из Гомеля в Брянск бреющим полетом… у разъезда Турбинки близь ст. Сураш, находясь на высоте меньшей, чем самолет ведущего, и вследствие проявленной халатности, выразившейся в невнимательности к местным предметам на пути полета, вследствие чего самолет Чкалова врезался в телеграфные провода железнодорожной линии и потерпел аварию, выведя из строя самолет, который признан технической комиссией к дальнейшей эксплуатации не годным…».
[22]
В письме жене Ольге Валерий Павлович писал об этом судебном заседании следующее: «Судили без свидетелей и защиты в закрытом заседании. Присудили к одному году лишения свободы. Я приговор обжаловал в Коллегию Верховного суда. Буду писать письмо Ворошилову».
Для нас большой интерес представляют доводы и аргументы, изложенные в Чкаловым в этой кассационной жалобе, приводя которые он считал вынесенный в отношении него приговор необоснованным:
«Прошу о пересмотре этого дела, или хотя бы (т. к. наличие вины моей безусловно имеется) об осуждении меня условно. …главное заключается в разном понимании характера подготовки летчика-истребителя. На мой взгляд, тенденция, имеющаяся в армии, к максимальной осторожности в полетах неверна, в особенности в истребительской авиации. Летчик-истребитель должен быть, на мой взгляд, смелым, с безусловным отсутствием боязни и осторожности в полетах. В противном случае, в воздушном бою с противником летчик, привыкший осторожно летать, больше будет думать о машине, чем о противнике. В результате чего безусловно будет сбит противником. Вопрос этот важный для ВВС РККА. Я прекрасно понимаю и знаю нашу бедность и потому необходимость сохранения материальной части (дорогостоящий самолет), но в то же время не допускаю мысли о необходимости за счет сохранения ее — ухудшить боевую подготовку летчика-истребителя, учитывая и то обстоятельство, что будущая борьба с воздушным противником будет неравной с точки зрения разности качеств самолетов. А эта точка зрения квалифицируется командованием «хулиганством», недисциплинированностью».
[23]
Далее В. Чкалов писал о том, что его действия неправильно квалифицированы «судом как халатное отношение и невнимательность в полете», доказывал, что «халатность и невнимательность в бреющем полете исключена совершенно, так как полет на очень малой высоте требует максимум внимательности и напряженности». Случившееся же объяснял тем, что «не учел наличия в этой местности проводов» и был переутомлен.
ВРИД начальника ВВС Алкснис обратился с ходатайством к председателю военной коллегии В. Ульриху: «Признавая справедливость решения трибунала, признавшего виновность Чкалова, я считаю необходимым ходатайствовать о смягчении меры наказания в силу высших летных качеств т. Чкалова, как одного из лучших истребителей…».
Между тем, 10 декабря 1928 года военная коллегия под председательством Камерона оставил приговор в силе и 2 января Алкснис вновь направил Ульриху «ходатайство об амнистии тов. Чкалова». Свою просьбу Алкснис мотивировал следующим: «…тов. Чкалов принадлежит к числу тех не многочисленных исключительно решительных и смелых наших летчиков истребителей, которые нам крайне нужны будут в военное время как наши красные «ассы».
