По словам Штромбаха, главным препятствием на пути к мировому господству при том раскладе политических сил, какой существовал в Европе в 30–е годы, германское руководство считало угрозу войны на два фронта. Устранить ее было необходимо любой ценой. Мюнхенский сговор явился серьезным успехом на этом пути, после которого реально забрезжила возможность союза с Великобританией.
В туманный Альбион зачастили посланцы Гитлера. Первым отправился в Лондон личный адъютант фюрера капитан Видеман. По словам тогдашнего посла в Великобритании Герберта фон Дирксена, явившись в германское посольство, Видеман представился тайным посланником, направленным в Лондон с секретной политической миссией. С благословения Гитлера и по приказу Геринга, не ставя в известность Риббентропа, Видеман должен был выяснить у представителей британского правительства, будет ли для них приемлемым визит высокопоставленного лица (имелся в виду сам Геринг), целью которого должен был стать откровенный разговор о дальнейшем развитии англо–германского взаимопонимания.
Вскоре после Видемана Лондон посетил гауляйтер Данцига Форстер, пользовавшийся безграничным доверием Гитлера.
Вслед за Форстером в Лондоне объявился руководитель судетских немцев Конрад Хенлейн. В германском посольстве он как чешский гражданин не появлялся, и изо всех сил старался доказать, что никакого отношения к господину Гитлеру не имеет и только в интересах Чехословакии пытается добиться примирения между Германией и Великобританией».
« …идею о том, что такие мелкотравчатые посланцы, как, впрочем, и всякого рода непрошенные миротворцы из среды немецкой аристократии, не способны сдвинуть дело с мертвой точки, Гитлеру подкинул Борман. Начальник партийной канцелярии намекнул, что только руководитель высшего ранга – например господин Гесс, способен добиться успеха. По словам Отто Скорцени, фюрер обеими руками схватился за эту идею. Дело, по совету того же Бормана, поручили Гиммлеру, который по рекомендации Майендорфа в качестве исполнителя выбрал Франца Ротте.
Интрига выстраивалась поэтапно.
Ротте, считавшийся близким к Хаусхоферу человеком, должен был побудить профессора вдохновить Гесса на подвиг. Не раз и не два толстяк напоминал Хаусхоферу, что вся Германия с ужасом воспринимает перспективу противостояния «двух арийских господствующих рас». С не меньшим сожалением смотрит на эту вражду «Высший неизвестный», не желающий войны между родственными народами. Боров с апломбом утверждал – «
Сын Света» подтвердил возможность заключения мира, этот вопрос он прояснил «с помощью радиосвязи».
Его слова упали на подготовленную почву. К тому моменту и сам Гесс, пытаясь помочь фюреру, делал все возможное, чтобы установить контакты с арийскими братьями на том берегу Ла–Манша. Он всегда мечтал сплотить «родственные народы». С этой целью его доверенное лицо, старший сын Хаусхофера Альбрехт, установил контакты с влиятельными представителями английского высшего света, которые охотно прислушивались к «голосу крови», а в своих оккультных кружках и к советам «Высших неизвестных». Заодно Гиммлер «поработал» с близкими к Гессу астрологами и те незамедлительно составили несколько «независимых» гороскопов, которые «со всей очевидностью» подтверждали необходимость полета наци № 3 в Англию.
В конечном итоге, Гесс, нашпигованный гороскопами, а также соблазном объединения двух «соседствующих арийских» племен», – в разговоре с фюрером охотно согласился пожертвовать собой».
« …принять во внимание показания плененного в Белоруссии адъютанта Гесса Пинтша, который подтвердил, что за несколько дней до полета Гитлер принял Гесса. Они беседовали более четырех часов. Этот факт привлек внимание всех, кто был близок к фюреру, так как с началом войны подобных по длительности бесед между ними не случалось.
На допросе Пинтш выразился в том смысле, что полет Гесса являлся звеном в цепи попыток Гитлера добиться мира на западе. Этот факт подтверждает прощальное письмо Гесса, которое Пинтш сразу после вылета должен был вручить Хаусхоферу, а тот фюреру. В нем Гесс, по словам Пинтша, давал клятвенные заверения, что порученную миссию он исполнит любой ценой. Следовательно, Гесс отправился в Англию не вопреки и не с молчаливого ведома, а по прямому указанию Гитлера, и попытки англичан объявить этого посланца сумасшедшим являются частью Большой игры.
Этот вывод подтверждает упорство, с которым наши союзники до сих пор отстаивают эту точку зрения.
Им есть что скрывать!
Кто будет иметь дело с сумасшедшим?! Другое дело, посланник такого высокого ранга, к тому же наделенный соответствующими полномочиями.* (сноска: Как раз эта часть документов, посвященных миссии Гесса, не деклассифицирована до сих пор!) В этом случае переговоры неизбежны и возникает необходимость известить союзников о их результатах.
Такой поворот событий никак не входил в планы Черчилля, тем более, что с его точки зрения правительство Ее величества с блеском выиграло партию, начало которой приходится на двадцатые годы, когда все усилия туманного Альбиона были направлены на то, чтобы чужими руками уничтожить большевизм в его колыбели. Джентльменское соглашение с Гессом было удачным компромиссом, вполне в духе британской политики, – Гитлер повернул на восток, а Лондон на три года сохранил свободу рук…»
Глава 5
Между тем сгустились сумерки. Пора возвращаться домой, иначе можно опоздать на последний автобус.
У калитки какая‑то резко пробудившаяся антимония внезапно тормознула меня.
Куда я спешу?
Черт с ним, с автобусом!
От чего отказываюсь? Что захватил с собой? Пару электронных носителей и какие‑то бумажки? Что это, как не мелкие обломки тайн великой войны, бóльшая часть которых осталась в сказочном домике, внезапно представшим передо мной таинственным островом в безбрежном океане информации.
Я почувствовал себя струсившим Робинзоном и обернулся.
Логово Трущева уныло глядел мне вслед. В темных окнах отчетливо читалось сожаление. Мне стало не по себе.
Сколько томов непролистано! Сколько закоулков не обшарено. Не простуканы стены, не выдраны половицы, не разобрана печь, да и в курьих ногах не плохо бы покопаться, не говоря о многочисленных изданиях социал–реалистической литературы и подписках старых газет.
Я вернулся, включил свет. Обыск так обыск! Печку решил разжечь – или развалить! – позже, а пока взялся за классиков.
Стоило только хорошенько потрясти Владимира Ильича, как из недр его сочинений посыпалась тайна за тайной. Оставалось только нырнуть в них с головой.
« …
В 1942 году специалисты из «Аненэрбе» выступили с заявлением, что их противники – в первую очередь русские – прибегают к услугам каких‑то потусторонних сущностей, которые и позволяют им побеждать!
По их заявлениям, Великобритания и США опутаны масонскими ложами, которые при помощи мистических приемов пытаются сломить боевой дух германской нации.
