— Мне тоже иногда кажется, что я люблю тебя, Найл, — погасила улыбку принцесса, — люблю всем сердцем и готова стать твоей, окажись ты даже простым охотником из пустыни. Но только есть у тебя гнильца в душе, и куда чаще даже видеть тебя не хочется.
— Какая еще «гнильца»? — вскинулся правитель.
— А ты не обижайся. Откровенность за откровенность. — Она отвернулась, отошла к окну. — Ты хоть задумывался, что такое любовь для мужчины и что такое любовь для женщины? Женщина доверяет свое тело, свою душу, она долгие месяцы вынашивает ребенка, выкармливает его. Для девушки близость — это не минуты удовольствия. Это готовность отдать часть жизни. Ты можешь представить, как трудно решиться на это? И как больно, перечувствовав все это, решившись, услышать отказ? Даже полюбив, девушке очень трудно подойти к избраннику. Страшно… А что такое любовь для тебя? Минута развлечения, никаких обязательств. Так чего ты все время боишься? Услышать «нет»? Получить пощечину? Ты предпочитаешь переложить даже этот «страшный риск» на другого.
— Ничего я не перекладываю… — начал оправдываться Найл.
Принцесса отвернулась от окна, взглянула ему прямо в глаза:
— Почему ты все время подглядываешь в душу, Найл? Чего ты боишься? Хочешь знать заранее, скажут тебе «нет» или «да»? А каково мне, когда самое сокровенное пытаются достать, вытащить наружу и рассматривать, как сквозь лупу? Ты не задумывался об этом, живодер? Может, если бы ты не подсматривал в сознание, а просто обнял, поцеловал, то и не возникало бы там никакой холодности. А, Найл? Но ты боишься сделать первый шаг, ты подсматриваешь, ты проверяешь. Трус ты, Найл, изнутри. Трус и гниль.
Правитель замер, словно от звонкой оплеухи. Он осторожно коснулся мыслей девушки и понял, что она говорит правду, говорит именно то, о чем думает. И нет у нее в сознании обиды за отнятый кусок власти, нет желания уколоть побольнее. Есть только грусть. Грусть разочарования. Найл подбежал к ней, обнял. Она криво усмехнулась:
— Не надо. Теперь уже не надо. Не хочу.
— Мерлью, пойми меня тоже…
— Я тебя понимаю, — перебила принцесса, вот только видеть не хочу. Извини.
Девушка мягко раздвинула его руки.
— Подожди, Мерлью, — поймал он ее ладонь.
— Я пойду, Найл. Отпусти, пожалуйста. — В просьбе принцессы было больше силы, чем в руке. Девушка, не оборачиваясь, вышла и осторожно прикрыла дверь за собой.
Она ушла, но колдовское очарование пополам с обидой остались. Найл ударил себя кулаком в ладонь. Надо ж так назвать: «Трус и гниль»! Да она хоть на миг представляет себе, что он пережил за время путешествия?! Сколько раз рисковал жизнью? Он не отступил, не поколебался ни разу! И после всего этого он трус? Ерунда! Думает, он не может обойтись без заглядывания в ее мысли? Обойдется! Больше ни разу не заглянет! И вообще, чего он так разнервничался? Подумаешь, принцесса. Обойдется. Не влюблен же он в нее!
Найл распахнул окно. С улицы дохнуло жаром. По слепящему небу ползли мелкие кудряшки облаков. В такие знойные дни казалось, что солнце не дарит энергию всему живому, а высасывает ее.
Глядя на притихший, пережидающий пекло город, правитель вспомнил, как несколько дней назад пытался определить, что такое любовь. Получалось — это инстинктивное стремление друг к другу людей со взаимодополняющими аурами. Если это так, то узнать, любит он принцессу Мерлью или нет, очень просто: достаточно всего лишь определить, какой части энергетического поля не хватает ему и есть ли эта часть у принцессы.
Как ни странно, но Найлу никогда не приходило в голову исследовать свою ауру. Он слишком свыкся с ней, не замечал, считал нормальной.
Правитель отодвинулся от окна в тень, поднес ладонь к глазам. Рука как рука. Никакой ауры нет. Вот что значит привычка.
Усилием воли Найл отключился от всего внешнего и сосредоточился на серебряном клубке чистой энергии, покоящемся немного ниже грудной клетки. Наверное, это и есть идеал ауры — светящаяся серебряная чистота. Просто энергия. Но человеческий организм — не бестелесная душа. Каждый человек имеет свои черты лица, свою фигуру, свой цвет волос. И свою, неповторимую ауру. Найл открыл глаза и заметил вокруг ладони легкое, светло-салатное свечение.
— Надо же, зеленая, — вслух удивился он. — А я и не знал.
Оставался еще один немаловажный вопрос: энергию какого цвета нужно добавить к его ауре, чтобы она стала серебристой? Чего не хватает его телу?
— Я рада вас видеть, мой господин, — бесшумно скользнула в зал приемов Джарита. — Вы не желаете пообедать?
— Подойди сюда. — Найл увел ее с яркого солнечного прямоугольника посреди комнаты, поставил у стены. Но определить цвет ауры у девушки оказалось не так просто: темно-синяя вокруг головы, она светлела к плечам, опять темнела на уровне груди, казалась розовой возле талии и краснела к ногам. Вдобавок сбивали с толку разноцветные квадратики, украшающие тунику.
Правитель отвел ее темные волосы, падающие на плечи густыми прядями, и сразу показалось, что энергия вокруг головы заметно посветлела. Найл нежно, двумя ладонями коснулся ее щек, медленно провел руки к затылку, закинув волосы ей за спину, и понял, что энергия девушки очищается под ладонями, становясь светло-розовой. Одним решительным движением правитель сорвал со служанки тунику, вновь взял ее лицо в ладони, но теперь опустил свои руки ей на плечи, медленно и осторожно скользнул по ее рукам до кончиков пальцев, вернулся к плечам и повел ладони вниз, по упругим девичьим грудям, по гладкому животу, коснулся бедер. Аура девушки очищалась на глазах, становясь даже не светло-розовой, а светящейся. Джарита, прикрыв глаза, глубоко дышала, словно правитель занимался с ней любовью, а не очищал энергию.
Найл, мимолетом коснувшись губами правого соска, опустился на колени, не торопясь провел кончиками пальцев от бедер до щиколоток одной ноги, потом другой. Джарита тихонько застонала. Ее аура напоминала яркое пламя свечи. Пламя завораживало, влекло к себе. Правитель встал, любуясь этой неземной красотой, привлек девушку к себе, забыв на миг о цели исследования. Их губы сомкнулись, поток энергии Найла хлынул в безмятежное озеро внутреннего покоя Джариты. Краем сознания правитель заметил, что они уже лежат на полу и служанка направляет в себя его упругий член. А потом внутри взорвался разноцветный фейерверк, куда более яркий, нежели все устроенные жуками, вместе взятые.
Джарита лежала без сознания, откинув голову и распростав руки. На лице было написано такое блаженство, что ни малейшего волнения за девушку Найл не испытывал. Он тоже получил огромное наслаждение от близости, но, к сожалению, смешение его и Джариты энергий не дало серебряного цвета. Не дало. Впрочем, этого и следовало ожидать. Ведь он не испытывал к служанке той любви, которую пытался исследовать. Их связывала обычная телесная близость, от которой обоим просто хорошо.
Но кто бы мог подумать, что обычная очистка энергии даст такой яркий эффект!
— Мой господин, — прошептала девушка.
