Я рассмеялся.
– Что такое?
– Да словечко, которым ты обозвала своих работодателей… Томас рассказывал, что однажды ты так же назвала братьев Лэндри.
– Ах, тех двоих! Тупого и еще тупее. Я обозвала их придурками?
– Да. Они стали приставать к Томасу, а ты за него заступилась. Обратила их в бегство. Вероятно, слишком поздно благодарить тебя за это, но все равно хочу сказать тебе спасибо.
– А я и забыла об этом. – Джули взяла бутылку с пивом за горлышко и основательно отпила из нее, откинувшись на спинку стула. – А ты знаешь, что они оба уже на том свете?
– Неужели?
– Да. Вообрази, оба вдрызг пьяные припарковали свой пикап на обочине. Один встал у заднего борта, чтобы закинуть что-то в кузов, а второй начал сдавать назад и переехал его. Почувствовал толчок, вылез проверить, в чем дело, но машину на ручник не поставил. Она покатилась. Он бросился вслед, поскользнулся и попал под заднее колесо. Мне оставалось только пожалеть, что все произошло до моего возвращения сюда. С каким смаком я бы написала репортаж об этом!
Неожиданно она посмотрела на меня с виноватым выражением на лице.
– Прости. Я, кажется, ляпнула не подумав. И вообще ты хотел поговорить со мной, потому что я написала в газете о смерти твоего отца.
Я жестом показал ей, что извинения излишни.
– Все в порядке. Я внимательно прочитал твою заметку. Просто хотел спросить, не знаешь ли ты каких-то подробностей, о которых не упомянула?
– Нет.
– А какое-нибудь расследование проводили?
– Да. Обычная рутина. Смерть по неосторожности. Обстоятельства самые заурядные. Так что вывод никто не ставил под сомнение. Я написала еще одну короткую информацию, но, поскольку никаких сенсаций в ней не содержалось, она не попала в газету. Только когда несчастье касается тебя лично, все представляется важным и тебя интересует любая подробность. Но для «Стандард» оказалось достаточно заметки в три абзаца, и тема была исчерпана. Честно говоря, даже она не была бы написана, если бы я не знала, кто такой Адам Килбрайд и что он ваш с Томасом отец.
– Прости, мне не стоило отнимать у тебя из-за этого время.
– Не беспокойся обо мне. Я же понимаю, как это все тяжело. Могу я хоть чем-то помочь тебе или Томасу?
– Нет. Хотя… Как-нибудь навестишь нас? Томас будет очень рад тебя видеть. При том что… Впрочем, ты наверняка знаешь, что он не совсем такой, как все.
– И всегда был, – заметила Джули.
– Боюсь, сейчас это усугубилось.
Она улыбнулась:
– Помню, он носился со своими картами. Томас по-прежнему ими увлекается?
– Да.
У меня еще оставалось в бутылке пиво, хотя Джули уже почти допила свое.
– Ты сам казался немного с приветом. Постоянно что-то рисовал. А спортом не увлекался.
– Я какое-то время метал копье, – сказал я в свое оправдание.
И это было правдой. Метание копья осталось единственным видом спорта, которым я занимался. И получалось у меня неплохо. Как и бросать дротики в комнате отдыха, оборудованной в подвале нашего дома.
– Копье? Неужели? – удивилась Джули. – Метание копья – один из немногих видов спорта, где требуется развитие всех групп мышц. Но, как я теперь понимаю, именно рисунки принесли тебе успех. Мне часто попадались твои карикатуры в «Лос-Анджелес таймс». Они были действительно хороши.
– Спасибо.
– Ты, очевидно, успел за это время жениться?
– Нет. Но пару раз был близок к этому. А ты?
– Прожила несколько месяцев с парнем, который сочиняет музыку для релаксации. Типа той, что включают, когда делают тебе массаж. Слышал такую? Там еще фоном птички чирикают и журчат ручейки. Навевает сон. Я с ним несколько раз чуть в кому не впала от этого, хотя и сам он оказывал на меня тот же эффект. Потом сходилась то с тренером из НБА, то с продюсером реалити-шоу на телевидении, и был еще тип, промышлявший разведением игуан.
Джули задумалась, словно оглядываясь в прошлое.
– Ко мне почему-то всегда липли мужчины со странностями. Все это, вероятно, оттого, что происходило в Калифорнии. Хорошо, что теперь я вернулась домой.
А меня внезапно посетило неожиданное воспоминание.
– Фиолетовое, – сказал я.
– Что?
Я покачал перед Джули указательным пальцем.
– На тебе было фиолетовое нижнее белье.
Она расплылась в улыбке:
– Наконец-то. А то я, признаться, немного обиделась, что совершенно не произвела на тебя тогда впечатления.
12
На следующий день за завтраком я сказал Томасу:
– А мне понравилась доктор Григорин.
– Она хорошая, – согласился он, доставая банан из вазы с фруктами. – Какие пилюли она тебе выдала?
Я пожал плечами:
– Никогда не запоминаю названий лекарств.
Брат наполовину очистил банан.
– Она тебе сообщила?
– Что?
– Чем я занимаюсь. Я сказал ей, что тебе пора узнать об этом.
– Да.
– Пришло время посвятить тебя в особенности моей работы.
– Почему же ты сам не рассказал мне об этом?
Он впился зубами в банан.
– Посчитал, что ей ты скорее поверишь. Она же врач.
– А ты думаешь, сама доктор Григорин верит в это? В здравый смысл того, чем ты занимаешься? Запоминаешь наизусть карты и уличные планы, чтобы помочь бегству наших тайных агентов. Готовишься к тому, что однажды карты перестанут существовать, а вся информация останется у тебя одного вот здесь. – И я постучал себя пальцем чуть повыше виска.
Брат отложил банан в сторону и опустил ладони на стол.
– Если бы она в это не верила, то не стала бы мне задавать столько вопросов. Если бы не верила, то так бы сразу и сказала.
На его лице отчетливо читалось разочарование.
– Но ты, как я теперь вижу, мне совершенно не веришь. Я ошибался, надеясь, что доктору Григорин удастся убедить тебя.
– Ну сам подумай, Томас! Ты простой человек, живущий на окраине Промис-Фоллз, штат Нью-Йорк. Никогда не работал ни в правоохранительных органах, ни в каком-либо другом государственном ведомстве. У тебя нет никакого образования, нет диплома по специальности, которую получают настоящие специалисты в области карт и…
– Картографы.
– Что?
– Человека, который является экспертом в этой области, называют картографом. Но только никто не выдает таких дипломов. Можно получить ученую степень географа, а потом применить полученные знания при работе с картами, то есть картографом.
