– А… с кем имею честь?
Собеседник на миг замешкался.
– Я… - произнес с неохотой, - следователь прокуратуры. У вашего товарища некоторые проблемы…
Одинцов отключил связь.
Через полчаса по оперативным каналам он узнал новости: дожидавшийся его в фойе, расположенном на втором этаже, агент сидел, почитывая газетку, в уютном кресле, и тут проходивший мимо него молодой человек внезапно вытащил пистолет, нацелив оружие агенту в голову. Пистолет дал осечку, но молодой человек хладнокровно извлек свободной рукой запасной ствол и произвел два выстрела в лоб жертве, после чего спокойно направился по лестнице к выходу.
Бежавшей навстречу ему милиции он рекомендовал поспешить - дескать, у вас там стреляют, ребята…
Полковнику срочно пришлось отзванивать в прокуратуру доверенному человеку, ибо записная книжка покойного подлежала незамедлительной конфискации из материалов возбужденного уголовного дела и дальнейшему перемещению в его, Одинцова, сейф.
Получив гарантии от прокурорского деятеля, полковник направился к генералу с докладом.
Выслушав его, тот произнес:
– Не думаю, что убийство связано со всем этим газом и трубами; на него, мазурика, наверняка полмира потерпевших ножи точило, так что - списали и забыли. И давай-ка вернемся к питерскому «контрабасу». На тебе еще операция прикрытия, учти. Компания у этих контрабандистов суровая, наверняка не успокоится, пока не найдет причину провала, а значит, под удар подставлен агент СВР. А если его хлопнут, нам этого разведчики не простят.
– А кто он? Вам-то хотя бы известно?
– Глупый вопрос, полковник. Даже не ожидал… Задача стоит такая: никто на территории США не должен пострадать, вот и все. Ты хочешь знать, какой я вижу операцию прикрытия? А вот такой: этот хрен, как его… Ну, который у американца подвизается…
– Володин.
– Да, он. По имеющимся материалам, был в том нью-йоркском гараже, где стояли машины со снятыми баками. Факт, заинтересованным лицам известный. Так вот. Как только после проработки таможенных офицеров выйдут наши оппоненты на следствие, а они на него выйдут, надо на Володина этого дать намек… Ты со следователем переговори, он толковый мальчик… Деньги будут давать, пусть возьмет.
– Убьют же парня!
– Володина? А он что, очень нам нужен? Кто таков, вообще? Или мы благотворительная организация? Нет, Сережа, для нас основной приоритет - жизнь наших людей. Полезных нам. А этот… Валютчик бывший, мразь… Кстати, американец, его шеф, с нами сотрудничал одно время. Ну так, установили с ним в застойную эпоху контакт для галочки… Он вообще-то нулевой тип, на фарцу в основном давал информацию, да на внешторговских чинодралов. Ну, мы ему содействовали, естественно… А, вот что! Этого Володина с его подачи за валютную махинацию когда-то и законопатили. Ты подними все данные, может, стоит реанимировать отношения… Послезавтра доложишь.
– Так что же, этот Володин, выходит…
– Выходит, чертовски смахивает на ангела! - раздраженно произнес генерал. - Невинная жертва, выходит… Ты о чем? Приказы разучился понимать? Свободен! Как остров Куба!
Провожая долгим взором спину удалявшегося к двери полковника, генерал вспоминал вчерашний свой разговор с Хозяином.
– Твои люди - сволочи! - орал Хозяин, с размаху шмякая на стол перед собой какие-то документы. - Ты говорил, что с газопроводом все замято?! А вот мои люди… - Он подчеркнул это «мои», сверляще вонзившееся генералу в мозг. - Они перехватили материал в газете, и действительно грамотно сработали! Грамотно, - повторил, хлебнув из стакана минеральной водички. - Во-первых, выявили источник: твоего начальника отдела, Одинцов некий… Он под меня копал, так?
Генералу ничего не оставалось, как сокрушенно кивнуть.
– Во-от. Так решил, понимаешь, нагадить в вентилятор! Писака этот в командировку отправился, в солнечный Таджикистан, понял? А куда твой трепач отправится, а? Ну, слушаю предложения.
– Я… проведу беседу…
– Уже проводил! Хватит! Свободен! Сам разберусь!
– Но я…
Хозяин погрозил пальцем.
– В следующий раз!.. - произнес обтекаемо. - Ну, ты понял. Генерал покорно качнул головой.
«В следующий раз… Это - хорошо, это - надежда, его покуда не списывают, его прощают, а вернее, он все-таки еще нужен…»
А Одинцов? Ну, сам виноват. К тому же был жестко предупрежден, чего людям неймется? Теперь встретится со своим агентом в мире тонких материй.
Жалко, конечно, парня. Но это так, личное.
АЛИХАН
На сей раз это было задание, входящее в исполнение им обязанностей по службе.
Устранению подлежал объект, чем-то, видимо, насоливший Хозяину. На предварительной беседе Алихану сказали, что объект - боевой офицер ФСБ, занимающий должность в среднем звене организации, а посему акцию надлежит провести ювелирно - то есть клиент может упасть на лестнице, сломав себе шею, отравиться некачественной водкой, застрелить себя при неосторожном обращении с табельным оружием или, как заметил начальник отдела ликвидации, пусть, мол, его скорбный путь по земле, путь человека, ищущего правду и справедливость, пересечется с путем грузового автомобиля «ЗИЛ-130».
Предлагаемая работа требовала известной изобретательности и осторожности, но многоопытного Алихана это не смущало, однако когда он открыл папочку с установочными данными будущей жертвы, то с трудом переборол досаду и раздражение.
Убрать надлежало Сережу Одинцова, с кем он полгода воевал в Афганистане, кто оказал участие в вызволении его из одиночки кабульской тюрьмы и кто помог с получением московской квартиры.
Это был прокол спецслужбы, прокол, вызванный этапом ее становления, недостатком базы данных, поверхностной проработки прошлых связей сотрудников.
При всей срочности поступившего заказа, куратором учитывались факторы особой тщательности реализации акции, а потому исполнителю, Алихану, для подготовки отводилось десять дней. Еще три-четыре дня отсрочки он мог выхлопотать дополнительно.
Сидя на кухне с чашкой крепко заваренного зеленого чая, Алихан угрюмо раздумывал над сложившейся ситуацией.
Ясно, что отказаться от выполнения приказа было нелепостью и влекло за собой негативные выводы руководства. Но! Что для него значит все это руководство? Вот кого бы он перестрелял, и не задумываясь! Здесь же речь шла о боевом товарище, отмеченном к тому же такими чертами характера, как честность и бескорыстие.
Свои моральные установки у Алихана были. Нарушать их целостность он не хотел, а потому предстояло каким-то образом вывернуться из тисков обстоятельств. Впрочем, к такого рода эквилибристике ему также было не привыкать.
Механически щелкнул пультом, включив телевизор. На экране возник энергичный либерал Жириновский, негодующе восклицавший:
