— Мы собираемся остаться с вами в замке, вместо того, чтобы ехать в Сен-Савен, — говорят они. — Мы получили письмо из Шампани. С Матильдой все в порядке, она намеревается написать вам подробно из Саксонии. В ближайшее время сестра собирается совершить путешествие, чтобы встретиться с вами весной в Аржантане, куда приедет вместе с Генрихом Львом. Генрих, ее отец, — они избегают говорить «ваш супруг», — имеет намерение подарить ей замок Аржантан.
Радуясь за Матильду, Алиенора вспоминает их последний разговор. Как бы она хотела снова поговорить с дочерью. Но ее старшие здесь, полны внимания, и Кретьен де Труа их сопровождает. Увидев, как Алиенора побледнела, он предлагает ей руку, но она отклоняет это предложение и просит слуг принести большой стакан воды. Внезапная жажда породила в ней одну мысль.
— Мы должны поехать, дети мои, в одно место, которое вам очень понравится. Фонтен-ле-Конт, по дороге в Сен-Савен. Остановка там была бы очень полезной во всех отношениях. Аббатство построено вокруг источника, обладающего удивительными свойствами, и монахи построили там фонтан, который привлекает паломников.
— Кельты, — вмешивается Кретьен де Труа, наблюдая за королевой, угадывая в ней радость и беспокойство, — советовали своим воинам купаться в подобных источниках после сражений.
— Мы едем в Фонтен-ле-Конт, — говорят Мария и Аэлис хором, — монахи дадут нам возможность оценить достоинства этой воды.
Они опасались, что Кретьен де Труа не понравится матери, как не понравился трубадурам. Но опасения оказались напрасными. Алиенора знает, что Кретьен мечтает познакомить с лирической окситанской поэзией «страну ойль» — северные районы Франции, что тайно сочиняет песни, которые привезет в Шампань. Он хорошо изучил произведения Овидия и с большим мастерством обращается с восьмисложным стихом на латинском языке. Его стиль прост, точен, стремителен. Поэзия песчаных равнин и лесов для него не составляет тайны. Он привносит новаторство, слагает удивительные «сказки о приключениях». За ложной скромностью Алиенора разглядела большой талант.
— Дорогой Кретьен, — говорит она, — я бы очень хотела, чтобы вы сочинили для нас несколько приключенческих сказок по случаю свадеб, которые готовятся в нашей семье. Вам бы понравилось такое предложение? Мы женим в следующем году нашего старшего Генриха на Маргарите, а Жоффруа — на Констанции, возможно, в Нанте. А нашу маленькую Алиенору выдаем замуж за юного Альфонса Арагонского.
— Я благодарю Господа и герцогиню Аквитанскую за такую честь.
— У вас прекрасный стиль, — говорит Алиенора, чтобы прервать поток восхвалений. — Ваш «Тристан и Изольда» — повествование, которое нельзя упрекнуть в краткости, — вызывает сильные чувства. Вы способны описывать любовь, — осмеливается она добавить, — и описывать мужчин и женщин нашей эпохи, заставлять их действовать. Великолепная мысль опустить «Божий суд», примененный к Изольде в рассказе Беруля
[132]
.
Генрих Плантагенет потребовал, чтобы «Божий суд» был бы исключен из судебных процессов. Я ему это посоветовала. И кажется, вы поддерживаете это мнение, что делает вам честь.
Кретьен восприимчив к словам королевы. Свою репутацию образованной женщины, живой, интеллигентной, проницательной она заслужила по праву. К поведению королевы он относится снисходительно и восхищается ее умом.
Мария и Аэлис выглядят очарованными. После легкого завтрака приказали седлать коней, чтобы отправиться в монастырь. К маленькой группе присоединились Ричард, закончивший утренние упражнения, и Эрменгарда после того, как отправила трубадуров в Нарбонну. Она намерена ехать вместе со всеми, а отъезд в Ла-Ро-шель отложить на завтра. Ричард, по-видимому, слегка ревнует к Кретьену. Присутствие этого мужчины рядом с Алиенорой, Эрменгардой и сестрами ему совсем не нравится.
— Вам не придется сочинять ваши приключенческие сказки для меня, — говорит он поэту, — потому что я никогда не женюсь. Если хотите угодить, надо описать таких прекрасных дам, как моя мать, Эрменгарда или мои сестры, от которых мужчины настолько теряют рассудок, что забывают свой долг. Они — полная противоположность героиням ваших сладеньких стишков, которые так любит мой молодой братец. И тем хуже для вас, если то, что я говорю, не понравится церковным причетникам, вашим друзьям.
Эрменгарда прыскает со смеху. Заносчивость и вычурность речей Ричарда объясняется его высоким происхождением. Кретьен, чувствуя вызов, достаточно умен, чтобы не принять его, получив при этом преимущества в данной ситуации.
— Я ценю вашу откровенность, принц, — говорит он. — Если ваша мать пожелает, я сочиню другую приключенческую сказку, в которой будет описываться любовь между молодым и прекрасным рыцарем и королевой.
— А как будет называться этот роман?
— Может быть, «Ланселот»? — предлагает Кретьен. — Рыцари из древней ирландской легенды были заговорены влюбляться в свою королеву!
— «Ланселот» мне ужасно нравится, — шепчет Мария.
Подъехав к аббатству, они карабкаются по весьма крутому склону и оказываются в двух шагах от церкви Фонтен-ле-Конт. Всадники делают остановку, привязывают коней и, несмотря на свою жажду, прежде чем отправиться искать фонтан, входят в белый чистый придел, достойное детище Сито
[133]
. Они становятся на колени перед скамьями монахов и молятся. К самой вершине свода поднимаются их молитвы.
Внезапно они замечают позади себя возникший, как во сне, целый отряд мужчин с оружием и в доспехах, которые заполняют придел. Изображенный на четырехугольных щитах, поставленных при входе в церковь, красный крест указывает на то, что это рыцари ордена храма Соломона. Мария вскакивает. Она очень хочет с ними поговорить. Основатель этого ордена, Гуго Пайенский, ведь он же из Шампани
[134]
? С тех пор орден вышел далеко за пределы графства. Однако она пытается найти хоть несколько знакомых лиц. Алиенора кивает и шепчет ей:
— Возможно, они приехали сюда, чтобы получить благословение перед отъездом на Восток?
Тамплиеры приближаются к алтарю, чтобы получить причастие. Совершающий богослужение монах приветствует их и поручает Господу этих людей, готовых пожертвовать своей жизнью, которые несут слово Божье в пустыню, оплот христианства на Востоке. Он перечисляет качества, которыми должны обладать его братья, защищающие паломников по пути в Иерусалим и, конечно, могилу Христа. Бернар Клервоский требовал от них храбрости, умеренности, отречения от земных благ, обета безбрачия и послушания. Собравшись все вместе, они слушали проповедь священника, сознавая свою миссию, стараясь не шуметь своими доспехами, которые бряцали при малейшем соприкосновении. Рыцари произвели глубокое впечатление на Алиенору и ее детей. Эрменгарда уже была знакома с этим орденом, который хорошо прижился в ее виконтстве.
