Не веря своим глазам, он еще раз все перепроверил и убедился, что они были сделаны отнюдь не случайно! Санька отметил именно ошибочные химические формулы! Это не укладывалось в голове и требовало незамедлительной проверки.
В тот же день вечером Сева провел эксперимент: он выписал на отдельном листочке бумаги целый ряд формул известных химических соединений, намеренно сделав ошибки в некоторых из них.
Санька в это время возился у себя в комнате с новой железной дорогой, подаренной ему на трехлетие. И Сева, ничего лучше не придумав, положил в игрушечный вагончик свернутый в трубочку листок вместе с карандашом и стал ждать. Мальчик пытливо посмотрел на отца, выхватил из подъехавшего к нему вагончика листок и с интересом развернул «тест».
Немного подумав, тут же начал водить карандашом по бумаге, а затем встал и молча отдал изумленному Севе свою «работу». После этого невозмутимо продолжил игру, а оторопевший Сева увидел знакомые закорючки напротив… ошибочных формул!
Он вышел из детской и, все еще пребывая в тихом шоке, подошел к большому зеркалу в коридоре.
– Ты родил гения! – сказал Сева своему отражению. – И не спорь со мной!
– Но откуда у трехлетнего малыша могут быть фундаментальные знания по химии? – недоумевало Севино отражение. – Этого просто не может быть, потому что не может быть никогда!
– А это что? – Сева торжественно продемонстрировал зеркалу лист с формулами. – То-то же! – и прибавил, отходя от своего озадаченного отражения: – Лучше не задумываться!
С того самого момента Сева, как бы парадоксально это не звучало, в процессе работы согласовывал свои действия с сыном, для которого, казалось, все было просто забавой. Для себя молодой папа объяснял выдающиеся успехи Саньки его потрясающей интуицией и феноменальными экстрасенсорными способностями, доселе дремавшими и вдруг открывшимися. Ведь известно, что экстрасенсы, которые могли видеть прошлое и будущее, взглянув только на фото, без особого труда различавшие предметы даже по цвету через непроницаемую повязку на глазах, не могли объяснить природу этого феномена. Это просто у них было и все! Правда, у подавляющего большинства из них такие способности возникли вследствие каких-либо потрясений. И только у очень ограниченного числа людей подобные выдающиеся способности передавались по наследству.
Сева знал точно, что ни по его линии, ни по линии Кати таких «колдунов» не было. Оставалось предположить, что этот уникальный дар проявился у сына благодаря особой «ученой атмосфере», царящей в их доме со дня рождения Саньки.
И Сева пользовался этим даром, что значительно экономило его время. Но дело продвигалось туго. Нужны были свежие идеи и, самое главное, возможность работать и проверять свои теоретические выкладки на практике – в лабораторных условиях.
Без практики Сева был словно слепой, бродящий по пустыне в поисках воды, не имея в руках даже лозы. Но его грела одна мысль – он не бросил поиски, не опустил руки, даже начал зарабатывать небольшие деньги, чтобы не сидеть на шее жены и тещи.
Он помнил наказ умирающего профессора – заботится о его девочках. Вот он и заботится! А формулу он все равно рано или поздно выведет! Сева даже пытался найти другие лаборатории, занимающиеся сходными проблемами. Но, к большому сожалению, ему это сделать не удалось – никто не хотел рисковать своими деньгами, вкладываясь в сомнительную идею.
Можно было, конечно, устроиться в какую-нибудь химическую лабораторию кем угодно и потихоньку, втайне от всех, заниматься своими изысканиями. Но этого было бы нечестно перед памятью покойного Профессора. Сева в принципе не хотел вести двойную игру. Он не считал нужным скрывать свое дело. Он предпочитал мучительные, но свободные ночные бдения вороватым попыткам творить, прячась за чужими спинами, словно какой-нибудь воришка.
Сева вздохнул, отошел от окна и посмотрел на экран ноутбука. В правом нижнем углу маячила «иконка» нового письма, видимо, только что пришедшего.
Интересно, от кого могут приходить письма в такой час?
Он открыл письмо неизвестного корреспондента и с удивлением прочитал:
«Подойди в лабораторию в 2222, возьми в 222, сделай 22».
Что за бред? И кто тот шутник, который связал его ник с лабораторией? Он снова перечитал письмо, но ясности не прибавилось. Цифры какие-то – одни двойки! Однако, все это очень странно!
Ладно, надо ложиться спать – завтра с утра его дежурство в магазине. Сева посмотрел на часы – ого, второй час ночи! Взгляд его упал на календарь, висящий на стене. Он вздрогнул: 22-е число! Снова посмотрел на экран. Так, может, неизвестный автор письма намекал именно на сегодняшний день? Тогда выходит, что другие две двойки – это время, т. е. десять часов вечера!
Сева заинтересованно приблизился к монитору. А что могут означать остальные группы цифр? Если его предположение верно и ему сегодня надо попасть в лабораторию к 22-м часам, тогда оставшиеся цифры могут относиться только к самой лаборатории. Итак, три двойки надо как-то сгруппировать, например, 22 и 2, либо 2 и 22, а может быть, 2 и 2 и 2? И тут Севу осенило! Конечно же, у них в лаборатории было три больших несгораемых шкафа, где хранились разные химикаты, и первая двойка могла указывать на второй шкаф, тогда вторая – на вторую полку в шкафу, а третья – на второй химикат или то, что теперь сейчас там находится…
Хорошо, допустим, некто предлагает ему сегодня прийти в лабораторию, вытащить из наверняка запертого шкафа нечто, находящееся там, и… сделать 22? Чушь какая-то! Сева почесал в затылке и отправился спать – утро вечера мудренее!
Глава 4
Весь день из головы не Севы не выходило злополучное письмо. Он никак не мог взять в толк, кому понадобилось так шутить над ним. Врагов нажить он вроде бы еще не успел. В его бывшей лаборатории все к нему относились вполне по-дружески. Да и сам он был человеком незлобивым, не завистливым и коммуникабельным. От этого всего у него голова шла кругом. Какие только мысли не посетили его за сегодняшний день. И чем ближе подходило время к десяти, тем больше он нервничал, ведь он так пока ничего и не решил.
Он хотел сначала посоветоваться с Катей, но в последний момент почему-то передумал. Скорее всего, Сева подспудно уже сделал свой выбор, но справедливо опасался, что жена его отговорит. Ведь он и сам сильно сомневался в правильности своего решения ввиду очевидной абсурдности этой затеи.
Но… любопытство – один из извечных грехов человека – великий двигатель не только глупости, но и прогресса. Итак, решено! Сева скажет Кате, что отправляется «бомбить» на своей кормилице, а сам подъедет к институту. А там как Бог положит!
Без четверти десять Сева уже стоял у пустующего здания родного НИИ. Как давно его здесь не было! Он с тоской оглядел фасад, затемненные окна, облупившееся крыльцо парадного входа и вдруг обнаружил неяркую полоску света, выбивавшегося из-под входной двери. Сева подошел ближе. Так и есть! Через щель между железной массивной дверью и выщербленной кафельной поверхностью порога пробивался свет. За дверью явно кто-то находился. Скорее всего, охранник или дежурный. В его время, насколько он помнил, институт запирали, ставили на сигнализацию и все. Сева посмотрел на часы. До назначенного срока оставалось не так уж и много времени.
