Позвонили «главному по авиации» генералу Степану Гречко. Несколько минут шли дебаты между Гречко и руководством советским противовоздушным дивизионом в районе Камагуэй — Банеса. Генерал Гречко боялся взять на себя ответственность и все время повторял, что звонит Плиеву, но никак не может дозвониться. А тем временем американский самолет уже летел над Сантьяго-де-Куба, где стоял советский дивизион под командованием полковника Ржевского. Генерал Гречко все еще мучился правилами субординации и не хотел принимать решения.
А тем временем звонил телефон в штабе ракетных войск. Трубку снял командир 27-й дивизии полковник Георгий Воронков.
— Над Кубой идет высотный самолет-разведчик типа «Локхид У-2». В данный момент он фотографирует группы советских войск и советские ракетные базы. Командиры настаивают на открытии огня по нему, считая утечку такой информации недопустимой. Со стороны Гречко решения нет, он уже около получаса не может принять решение, дозванивается до Плиева, но того нет на месте. Но надо срочно действовать.
После недолгих раздумий, взвесив «за» и «против», полковник Георгий Воронков, командующий 27-й дивизией, отдал приказ на поражение высотной цели.
— Открывайте огонь на поражение, а я немедленно выезжаю к вам в район цели, — добавил полковник Георгий Воронков.
Майор Иван Греченов, командующий ракетным подразделением 27-й дивизии, как раз раздумывал над недавно полученной шифрограммой «ожидается американское вторжение». И тут ему принесли новую информацию: на высоте около 21 километра движется американский самолет-шпион, цель номер 33. Командир радиотехнической батареи Василий Горчаков и офицер наведения Александр Ряпенко отрапортовали:
— Цель взята на ручное сопровождение. Командир зенитно-ракетного комплекса «Десна» Иван Греченов бросился связываться с руководством: будем стрелять?
— Цель перешла в режим автоматического сопровождения, — вскоре доложили ему боевые товарищи. А телефон высшего руководства все молчал.
— Что будем делать, стрелять? — спросил офицер Василий Горчаков, сидящий за пультом управления «Десной». — На позывные «свой-чужой» цель не реагирует.
— Мы медлим, а цель уходит! — возмущенно заметил офицер наведения Александр Ряпенко, наблюдающий за самолетом на экране. — Он скоро уйдет от нас!
И тут в штабе ракетчиков работающих на «Десне» раздался звонок.
— Говорит командир 27-й дивизии полковник Георгий Воронков. Приказываю поразить воздушную цель.
— Нет пока команды на поражение! Руководство молчит! — раздраженно сказал командир комплекса «Десна» майор Иван Греченов. — Мне нужна отмашка от Гречко или Плиева.
— Им звонят уже сорок минут! И все без толку! — раздался окрик Воронкова. — Ребята, о чем вы думаете? Завтра нас всех по данным этой съемки разбомбят к чертям собачьим! Приказываю поразить цель номер 33 тремя, очередью!
Это означало, что самолет-разведчик следовало уничтожить с ракетного комплекса «Десна» С-75 тремя очередями снарядов с интервалом в шесть секунд между каждой ракетой.
Офицер наведения Александр Ряпенко с боевым криком жмет на кнопки и рычаги оборудования:
— Первая, пуск! Ракета стартовала. Слышно прерывистое дыхание офицеров Ряпенко и Горчакова. Тянутся секунды. «Цель — встреча!» — радостно докладывает Ряпенко.
А самолет продолжает себе лететь. Что происходит? Кому верить? Почему на экране радара — одно, а на приборах, «ведущих» ракету С-75, - другое? «Неужто промашка? — шепчет офицер Василий Горчаков. — Автоматический режим.».
— Черт побери! — вскипает майор Греченов. — Растерялись, орлы! Стрелять не умеете! Что ж вы, мать вашу, одну ракету-то пустили? Приказ был на тройную очередь!
— Сейчас, сейчас, — Ряпенко за пультом «Десны» багровеет. — Режим спутал. Секундочку.
— Секундочку! — передразнивает его майор Греченов. — Шпиона упустили, олухи!
Ряпенко нервно бросается за пульт и пускает вторую ракету. Все замирают, вперив глаза в экран радара. На нем отчетливо видно, как сближаются две точки — самолет и быстро приближающаяся к нему ракета. Вот эти две точки слились в одну.
— Цель — поражение! — радостно и уверенно на этот раз докладывает Ряпенко. — Азимут 322, дальность — 12 километров. Высота полета противника — 21 километр. Время местное, девять часов утра двадцать минут.
И тут раздался звонок. Звонил сам генерал Степан Наумович Гречко.
— Приказываю поразить воздушную цель.. — Есть поразить цель. Приказ выполнен. — Как так? Уже?! На место падения самолета отправились кубинские военные, да и командир ракетной установки «Десна» майор Иван Греченов выехал немедленно. Рыжая кубинская глина летела мокрыми комьями из-под колес машин, продирающихся через влажные мангровые заросли. Туда же направился и командир 27-й ракетной дивизии полковник Георгий Воронков, отдавший приказ о поражении самолета практически одновременно с генералом Степаном Гречко. Вскоре на место инцидента прибыл и командующий советской авиацией на Кубе генерал Степан Гречко. Когда советские военные прибыли на место падения самолета, там уже было полно кубинцев, патрулирующих район Байеса и никого не пускающих в эту зону. Передняя часть самолета упала на землю, а фюзеляж и хвост оказались на прибрежной полосе залива и омывались на мелководье прибрежными волнами.
— Молодцы, орлы! — сменил гнев на милость майор Иван Греченов, глядя на обломки самолета. — Еще бы чуть-чуть, и этот гад ушел бы от нас! — и, глядя на расколотый ракетой фюзеляж, омываемый соленой водой Карибского моря, добавил: — А эту часть фюзеляжа, с номером машины, мы заберем в нашу часть. Как боевой трофей.
Кубинцы, глядя на сбитый самолет, ликовали: — Янки наказаны! Ура! — Будут теперь знать, как совать свой нос! — Смотрите, самолет поражен сразу двумя ракетами!
У него не было шанса уйти, — заметил командир 27-й дивизии полковник Георгий Воронков. — Хо-о-ро-шо работает установка «Десна!» Но почему мы этого не увидели на радарах?
Действительно, обломки У-2 красноречиво свидетельствовали о том, что уже первая ракета С-75 достигла цели, а вторая лишь «добивала» мертвый самолет. Почему же радары не сразу выдали информацию о поражении самолета-шпиона, так что оператору «Десны» пришлось стрелять повторно? Это и по сей день остается загадкой. Наверно, сказывалось общее несовершенство техники. Достаточно вспомнить инцидент 1 мая 1960 года, когда пытались поразить самолет с Г. Пауэрсом (самолет-шпион развалился от детонации, американский летчик приземлился на парашюте, а ракета поразила советский самолет-истребитель, идущий на перехват Пауэрсу).
Итак, в половине десятого утра американский самолет-шпион, ведущий аэрофотосъемку советских ракетных баз, был сбит советской зенитной установкой «Десна». Останки летчика похоронили. Фюзеляж с номером в качестве боевого трофея достался 27-й дивизии. Об этом доложили Иссе Плиеву. В кабинете главнокомандующего Гречко и Гарбуз спокойно объяснили, как все было. Плиева убеждали, что в свете возможного американского вторжения другого выхода просто не было. За то, чтобы сбить самолет-шпион, единодушно высказались военные всех уровней, и мнение генералитета сошлось на этом же. Теперь Куба ликует, янки наконец-то наказаны! Исса Александрович Плиев спокойно, понимающе кивая, выслушал доклад Степана Гречко и отреагировал:
