Я вспомнил и содрогнулся в холодном ознобе. Эльф-калека тоскливо выл на пирсе хараштийского порта, провожая самоход карликов, который увозил нас из города.
Митризен… Надо бы расспросить о нем принца и… Виджи.
Расспросить… Смешно: мы все — обреченные пленники у горных гоблинов.
— Выл — и что?
— А ничего. Поблеял и ушел, сел в коляску и укатил, как и не было.
Я сделал знак подождать.
«Да — или нет?» Проклятый Оракул!
Ладно… Гродар признал поражение, пускай и временное. Что он станет делать теперь? Двинется к Ближнему перевалу? Одного пути туда дней пять, а потом с другой стороны горного хребта в нашу сторону — еще пять… Слишком долго. Нет, он не станет преследовать мой отряд. Последний акт пьесы — у Оракула. Кто быстрее окажется там — полудемон или мы? Фрайтор, Аркония, Мантиохия, затем пролив, и мы в Дольмире, в его столице, Семеринде. Оттуда до Оракула меньше суток пути… Сам Оракул посвящен Рамшеху Дольмирскому, и внутри его Храма постоянно проживают около сотни аколитов и монахов, и кое-кто до сих пор помнит меня в лицо… Гродару нужно добраться до Харашты, сесть на корабль и пересечь море в самой широкой его части. Плавание в Дольмир занимает примерно полтора месяца весной и ранним летом. Штормов сейчас нет, ветра устойчивы… За этот же срок мы, если выложимся, успеем проехать четыре страны… Мы будем у Оракула раньше Гродара. Избежим ловушки. Но все это пустые выкладки и досужие мысли, ибо сейчас мы — у невежественных прожорливых гоблинов, и наши ближайшие перспективы имеют вид, цвет и текстуру котла для пиршеств.
«Да — или нет?» Вся эта заварушка из-за простого ответа на вопрос — «Да или нет?», будь он трижды неладен!
— Из-зверги-и!
— О-о-о-ой!
— Жги дальше.
— Ага. Ну, дядюшка, он на таможенном посту остался. Завалы разбирать, солдат хоронить… Заказа на починку моста ждать, опять же…
— А как же: «ножку волочит, морда пополам треснула»?
Олник глянул на меня с видом младенца:
— Ну ножка… Он как у эльфа золота нахапал, — и со мной не поделился! — так и хромать перестал. А морда что? Заживет морда!
Гномы… хитрецы!
— Ладно, что дальше?
— А мы… поехали, в общем, то есть поковыляли. Лошадей-то на заставе не было, а если бы и были, шаграутт бы их всяко слопал. Соорудили из плащей волокуши, значит, для тебя, Виджи и Альбо. Скареди сам хромал. Меч свой взял под мышку как костыль, тряпками только обмотал, забил на обломок клинка деревяшку и пилил за нами, да так резво! Тяжко нам было, пока не встретили сменный отряд солдат для таможни на Дул-Меркарин. Под вечер, как темнеть начало, и встретили… Ма-а-аленький отряд.
— Ограбили? — Я глубоко вздохнул и прислушался к себе. Нигде не болит, ничего не ломит, правда, в желудке беснуется голодный тигр.
— А как же. Тебя тащить надо — надо, Альбо тащить надо — надо, эльфка твоя, правда, уже очухалась тогда, а ты совсем плохой был, все бредил о чьих-то синих титьках, к чему-то там руками тянулся, мне аж страшно стало. Забрали мы, стало быть, лошадок… Там, слышь, отряд был — смех один: пять человек и два карлика, и все старые, ветераны-инвалиды, эркешш махандарр!
Мне не понравилась эта новость. Кучка ветеранов для смены караула Дул-Меркарин означала, что Фрайтор призвал всех боеспособных солдат в армию.
— Дальше.
— Ну, и когда мы у них… ну, э, лошадок одолжили, один карлик свинячий возьми и выкрикни, что за ними, чуть ли не вплотную, прется по склону ударный отряд рыцарей Храма Чоза. Рыцари, мол, ищут тех, кто в Галидорских горах гонит самопляс
[2]
на продажу…
— Гм. По запаху, небось, ищут.
— Уж не знаю. Ищут, чтобы найти и покарать, ну и нам заодно покажут. Ну, ты этих рыцарей знаешь, — суровые ребята и на расправу быстрые. Так мы ждать не стали и свернули с дороги в лес. Вовремя, знаешь, свернули, карлик не сбрехал: чуть отъехали, слышим — доспехи за нами бряцают. Если б не стемнело, не знаю, чего бы с нами было. Тебя, правда, здорово растрясли по корням.
— Не помню такого.
— Ну, ты без памяти был, все бредил о чьих-то синих ти…
— Дальше.
— Надыбали пещерку, уже на гоблинских землях, но нам-то не выбирать — за нами погоня, сверху дождик, а ты вроде как вот-вот дуба врежешь. Мы, короче, проехали мимо их знака… Да ты в курсе: черепушка на веточке…
Я судорожно сглотнул.
— Чья?
— Как будто медвежья.
Я выругался.
Племенной союз Амброт-Занг. Лучше бы меня бросили в терновый куст.
Олник вытаращил на меня взгляд:
— А че?
— Ниче. — Я порыскал глазами по потолку и оплывшим фрескам. Так и есть: я видел этот храм снаружи, причем три раза. Церковники построили его лет пятнадцать назад, чтобы приобщить гоблинов к вере в Чоза и, понятно, собирать с них десятину. Дикари, конечно, не вняли (они терпели ровно до того момента, как добрые пастыри завели речь о подношениях), миссионеров, как водится, пустили в котел, храм объявили проклятым местом. Я вздохнул. Главный гоблинский шаман Симка — суровый мужик, а вождь всех племен Трей Волнительный — еще та сволочь. И оба помнят меня и ждут в гости, поскольку наследить на землях Амброт-Занг я успел изрядно. Призраки прошлого, Гритт! Короче говоря, увяз я по самую шею. Мы, мы увязли. Впору читать по нам литанию, авось да смилуется Чоз…
Я сжал кулаки. Спокойно, Фатик, спокойно, еще не вечер, и уж тем более не ночь. Ты найдешь способ, как выпутаться и выпутать своих эльфов, главное — сохраняй ясность мысли.
— Досказывай.
— Ась? А, ну мы куковали возле пещеры еще трое суток. Ты спал мертвецки, как пьяный. Твоя эльфка за тобой присматривала. Никого в пещеру не пускала, а снаружи, между прочим, дождик! Пришлось мастерить шалаши. Мороки натерпелись с епископом этим… Его ж на привязи надо держать и с ложечки кормить; сдурел он, Фатик, опосля Дул-Меркарин, сам видишь — сдурел напрочь. А хрумкали мы жратву, что из кордегардии прихватили. Лошадок опять же под присмотром держать надо было… Одного коника я назвал сэром Говардом, такой, знаешь, норовистый, все кусаться лез… Эльфка твоя, слышь, даже принца не пускала в пещеру. Поругались они, она шипела как кошка, я думал, тут ему и конец — убьет на раз, глаза у нее стали, как я не знаю что, и ухи, кончики ух покраснели… Тронутая она у тебя, вот как я думаю! А сегодня утром она возьми и скажи — мол, ты скоро очухаешься, и можно ехать дальше. Решили пробираться вниз по склонам…
— Разумно.
Как кошка…
— На дорогу выходить стремно, вдруг рыцари там разъезжают, по гоблинским землям пробираться — еще опаснее, короче, куда не кинь, всюду клин.
