– Мне нравится, как вы злитесь, – признался он, решив, что раз решил говорить правду, то нужно идти до конца. – И поверьте мне, платье – это не главное, – Лаверн замолчал, оглядываясь по сторонам.
Женщины за соседними столами выглядели подобно древним мумиям в золотых нарядах. Где-то далеко сидела молодая кокетка с таким томным взглядом, что её кавалер, казалось, уже не сомневался в успехе этого ужина и последующей ночи.
– Так, значит, ваш отец убивает каждого ухажёра, осмелившегося прийти к вам? – попытался пошутить Лаверн.
– Хотите проверить? – сверкнула глазами Вестл, словно и не было растерянности минуту назад.
– Мне казалось, что мы просто друзья, – Лаверн снова огляделся по сторонам, отыскал пару забавных моментов в одежде посетителей и не преминул воспользоваться ими, чтобы рассмешить новую знакомую.
Она сдержанно улыбнулась и подметила, что не очень хорошо с его стороны подмечать недостатки других.
– Хотите, чтобы я смеялся над собой? – оживился Лаверн.
– А вы на это способны?
– Не знаю. Когда-то был способен.
– Что же сейчас?
– Должно быть, постарел, – Лаверн увидел, как улыбка тронула губы Вестл, и порадовался случайной шутке. – Ну, а вы? Умеете смеяться над собой?
– Да я танцевать-то не умею, не то что смеяться!
– Не умеете?!
– Топчусь, как корова на льду! – Вестл рассмеялась, позволяя румянцу залить бледные щеки.
В последующие полчаса они сблизились и стали почти друзьями.
– Ну, что, отвлеклись немного? – спросила Вестл, когда настало время расставаться.
– Отвлёкся от кого? – растерялся Лаверн.
– От воспоминаний, – Вестл прищурилась, вглядываясь ему в глаза. – И не говорите мне, что не вспоминали о своей девушке, мы договорились быть друзьями.
– Не вспоминал, – Лаверн нахмурился, невольно отмечая, что действительно ни разу не вспомнил о Фанни. Вестл недовольно поджала губы. – Не знаю, как бы это вам объяснить, – он снова почувствовал, что не может найти нужных слов. – Но с Фанни… Мы с ней… У нас было намного больше общего, чем вы можете себе представить.
– Ох, – Вестл смущённо прикрыла рукой рот. – Простите.
– Простить? – Лаверн наградил её растерянным взглядом. – За что?
– Ну… – она нервно сглотнула. – Я знала, что у неё был ребёнок, но не знала, что он…
– Нет! – Майк рассмеялся, отчитал себя за это, но не смог остановиться. – Олдин не мой сын. Он… Его отцом был музыкант, с которым Фанни познакомилась, когда меня ещё не было здесь.
– Конечно, – Вестл устало прикрыла глаза. Услышала о том, какого цвета кожа ребёнка и мысленно отчитала Донну за неверные сведения. – Так, значит…
– Можете считать, что мы с Фанни всего лишь друзья. Друзья, которые обязаны друг другу очень многим. Особенно я… – Лаверн помрачнел, но заставил себя сохранить внешнюю беспечность.
Их следующая встреча состоялась лишь спустя три недели на дне рождения жены Самерсфилда, куда пригласили так много людей, что Лаверн и Вестл могли бы и не встретиться, если не её подруга.
– Так Вестл спрашивала обо мне? – оживился Лаверн. Донна хитро прищурилась и кивнула головой.
– Давно хотела её куда-нибудь пристроить, – сказала она.
– Пристроить? – переспросил Лаверн, чувствуя, как Донна сразу перестаёт ему нравиться. – Она же не вещь, – попытался пошутить он, но подруга Вестл осталась хмурой.
Подошёл Том Клеменца и пожал ему руку. Донна оживилась и перевела разговор с Вестл на жену Самерсфилда.
– Удачно пристроилась, – сказала она, и Лаверн решил, что теперь точно не хочет общаться с этой женщиной. Её муж предложил ему выпить, и они прошли к столу, оставив Донну в одиночестве.
– Кто поймёт этих женщин! – безрадостно рассмеялся Том. – Сами следят за каждым твоим шагом, а едва появляется кто-то, у кого денег чуть больше, тут же упрекают тебя за несостоятельность, намекая на скорый разрыв, – он посмотрел на Лаверна, ожидая поддержки. – Говорят, твоя певичка тоже укатила на Бродвей с каким-то музыкантом?
– Да, я тоже слышал, – сказал Лаверн, решив не вдаваться в подробности.
– Ну, вот! – Том уже видел в нём друга и соратника по выпивке.
Стакан за стаканом, он так сильно набрался к девяти часам, что едва мог стоять на ногах. Единственный и неповторимый в своём пьяном задоре.
– Твой новый знакомый? – спросил редактор «Требьюн», отвёл Лаверна в сторону и попросил избавить своё общество от Тома Клеменца. – Такси я уже вызвал, – сказал он напоследок. Лаверн подошёл к своему новому другу и попытался уговорить его покинуть приём.
– Думаешь, я пьян?! – закричал тот, и Лаверну пришлось притвориться ещё более пьяным, чем Том, чтобы вывести его на улицу и усадить в такси.
– А я думала, что вы пьяны, – сказала Вестл, когда Лаверн вернулся в дом и отыскал её.
– Так вы видели меня? – он почему-то думал о её подруге. Думал о её словах.
– Женщины многое замечают. По крайней мере больше чем мужчины.
– Вот как?
– Вы не согласны?
– Ну, почему же? Полагаю в этой жизни возможно всё.
– Как ваша внезапная трезвость?
– Мне пришлось притвориться. Или вы предпочли бы, чтобы Клеменца устроил здесь дебош?
– Так вы ещё и актёр? – Вестл рассмеялась.
– Кто актёр? – вклинилась в разговор Донна. Наградила Лаверна удивлённым взглядом и спросила, почему они с Томом не поехали в бар Дювейна.
– В бар Дювейна? – удивился Лаверн.
– Мне казалось, вы обещали моему непутёвому супругу незабываемый вечер, – прищурилась Донна.
– Так вы подслушивали?
– Всего лишь пыталась определить, правильный ли выбор сделала моя подруга, – она улыбнулась, увидев, как лёгкий румянец заливает щёки Вестл. – В этом большом городе, оказывается, сложно найти порядочного мужчину.
– И как, я прошёл тест? – спросил Лаверн, решив сгладить углы.
– Спросите моего мужа, – недовольно фыркнула Донна.
– Боюсь, он уже спит, – Лаверн увидел Джонатана Гувера, крупного строительного подрядчика, и намекнул Донне, что если у неё есть желание сменить мужа, то Гувер весьма подходящая кандидатура. – К тому же ещё не женат.
– Вот ещё, – Донна пренебрежительно поджала губы, но, обернувшись, проводила Гувера заинтересованным взглядом. – Оставлю вас ненадолго, – сказала она, изображая усталость.
– Вот если кто здесь и актёр, так это ваша подруга, – подметил Лаверн, когда Донна ушла.
– Она лучше, чем кажется, – вступилась Вестл. – Просто… – она замолчала, решив, что сказала и так много лишнего.
