— Ты меня узнала, ведь правда? — прошептала миледи, захлебываясь слезами. — Как только я увидела тебя, дорогая Шарлотта, я поняла, что ты меня не забыла.
— Как я могла забыть тебя, милая Кэтрин! — с жаром ответила Шарлотта и, еще крепче стиснув в объятиях свою странную подругу, коротко спросила: — Что случилось?
— Ах, Шарлотта! — воскликнула знатная особа в непостижимом отчаянии: — Я потеряла любовь! Любовь всей моей жизни!
Пасторская дочь замерла от неожиданности. Неужели леди Кэтрин так сокрушается о кончине своего светлейшего супруга? Между тем, как последняя достопамятная встреча с герцогской четой в Лондоне (пусть даже эта встреча была и мимолетной — не важно) совершенно убедила Шарлотту в отсутствии даже намека на нежные чувства к его светлости со стороны миледи. Напротив, во всем облике леди Кэтрин отражалась явная неприязнь к герцогу. В этом дочь пастора готова была поклясться. Так неужели она ошиблась? Неужели тот яростный, светящийся испепеляющей ненавистью взгляд герцогини, которым та наградила тогда своего несчастного супруга, — всего лишь плод невольно разыгравшегося воображения самой Шарлотты?
— Соболезную, Кэти, — сказала пасторская дочь, — Я мало знала герцога Хитернлина, но, полагаю, он был достойным человеком.
При упоминании об его светлости миледи брезгливо вздрогнула и, резко высвободившись из объятий Шарлотты, с нескрываемой обидою воскликнула:
— О чем ты говоришь? При чем тут герцог Хитернлин?
— Как? — изумилась пасторская дочь. — Разве ты не овдовела, Кэти? Разве ты носишь траур не по своему супругу?
— Вот именно, милая! — откликнулась герцогиня. — Я овдовела. Я утратила самое дорогое, что было у меня в жизни — своего горячо любимого супруга.
— Но твоим супругом был герцог Хитернлин, Кэти, — сказала Шарлотта. — Не так давно я видела вас вместе… Или ты за это короткое время успела выйти замуж во второй раз?
Миледи отрицательно покачала головой.
— Тогда в чем же дело, дорогая? — спросила пасторская дочь.
— Эдгар Хитернлин — всего лишь мой законный муж, — отозвалась герцогиня. — А я говорю сейчас о моем подлинном супруге, о том, кого сулила мне сама Судьба.
На минуту воцарилось гробовое молчание. Шарлотта с ужасом глядела на свою знатную подругу, не смея поверить своей страшной догадке. Наконец она все же решилась спросить напрямик:
— Неужели у тебя был любовник, Кэти? И ты позволяла себе бессовестно обманывать герцога Хитернлина? Не могу поверить, что ты способна на подобную низость!
— Успокойся, дорогая, — с презрительной насмешкой ответила миледи, — что касается законов морали, то я их никогда не нарушала. У меня не было любовника. Был человек, которого я Любила всем своим существом! — голос герцогини внезапно сорвался и перешел в истерические рыдания, сквозь которые прорвалось отчаянное признание: — Но это был вовсе не Эдгар Хитернлин!
Шарлотта мгновенно остолбенела. Только теперь она наконец смогла постичь всю невообразимую трагедию положения несчастной леди Хитернлин. «Так, значит, Кэти, будучи верной законной супругой герцога Хитернлина, на самом деле любила вовсе не его, а другого — того, что не был подле нее, но жил в ее сердце», — немедленно заключила пасторская дочь.
Тем временем к миледи постепенно возвращалось самообладание. По всей видимости, она отнюдь не принадлежала к числу тех слабовольных людей, что обладают скверной склонностью выставлять напоказ свои сокровенные чувства.
— Присядь, милая Шарлотта, — сказала она уже ровным, без малейшего намека на слезы голосом. Она усадила пасторскую дочь в мягкое, покрытое черной тканью кресло, имевшее то же расположение, что и похожее кресло в комнате супругов Николлс: оно было установлено между завешенным траурным покрывалом зеркалом и ирландской изразцовой печью. Печь была, пожалуй, единственным предметом интерьера, вносившим некоторое оживление в эту овеянную леденящим дыханием Смерти мрачную обитель.
Сама герцогиня вытащила из-за длинного стола, занимавшего центральную часть комнаты, небольшой сосновый стул и, придвинув его к печи, примостилась подле подруги.
— А герцог Хитернлин? — робко спросила Шарлотта, — Стало быть, он не умер?
— Господь с тобой, дорогая! Конечно же, нет! — отозвалась миледи с плохо скрываемой злобой, — Эдгар, разумеется, жив и здоров. О, как я его ненавижу!
— Но, в таком случае, почему его светлость сейчас не с тобой, Кэти? — настороженно спросила пасторская дочь.
— Я ушла от Эдгара, — решительно ответила миледи, — Его близость была мне невыносима; его постоянное внимание приводило меня в бешенство. Я не могла более терпеть всего этого и постаралась скрыться от Эдгара как можно дальше.
— Но, Кэти… — тихо промолвила Шарлотта, не находя слов от потрясения. — Как ты могла поступить так скверно с герцогом Хитернлином? Разве тебе не понятно, что этим своим безрассудным поступком ты опозорила его честное имя? Как он теперь появится в свете? Что скажут в палате лордов? Когда твое бегство обнаружится — а рано или поздно это непременно случится — герцог Хитернлин, наверняка, лишится пэрского титула!
— Мне все равно, — изрекла миледи тоном, исполненным холодного безразличия, — Эдгар заслужил все это сполна за то, что разбил мою жизнь!
— Но ты ведь когда-то сама говорила, что любишь своего мужа! — напомнила пасторская дочь.
— Я солгала, — непринужденно ответила герцогиня, — Я не люблю Эдгара Хитернлина. И никогда его не любила! — Ее лежавшая на коленях правая ладонь непроизвольно сжалась в кулак.
— Кэти, дорогая, — ласково обратилась к ней Шарлотта после некоторого тревожного раздумья, — ты должна понять, что твой муж обязательно станет искать тебя. И непременно найдет, где бы ты ни пряталась от него.
— А я и не скрываю своего местонахождения от Эдгара! — отозвалась леди Хитернлин, — Уходя, я оставила ему записку, что собираюсь некоторое время пожить в Ирландии, чтобы подлечить свои расшатавшиеся нервы. Эдгар не станет поднимать тревогу из-за моего отсутствия. Он вполне понимает мое теперешнее состояние и готов на все, лишь бы я стала прежней Кэтрин, какой он привык меня видеть: веселой и беспечной. Раньше я могла еще таковой притворяться, чтобы ублажить Эдгара, но теперь… когда на этой земле нет больше моего любимого… я уже никогда, слышишь, никогда не стану прежней Кэтрин!
Герцогиня вновь поддалась душившему ее порыву отчаяния. Было очевидно, что она ведет неистовую схватку с самой собою, чтобы побороть в себе мучительно-исступленное желание разрыдаться на месте.
— А как же твоя дочь? — участливо спросила ее Шарлотта.
Она осталась в Лондоне с Эдгаром, — ответила миледи Возможно, когда-нибудь я еще приеду повидать ее. Быть может, даже смогу время от времени вывозить ее сюда в Ирландию. Но сейчас я не в силах заставить себя быть возле нее, смотреть на нее каждый день! Эта девчонка слишком отчетливо напоминает мне об Эдгаре! Я ведь, помнится, говорила тебе когда-то, что нахожу между своей дочерью и ее отцом удивительное сходство?
