Одна парижская газета сообщала все подробности этого судебного процесса. Статьи подписывал «Влади Красинский». Все читатели Парижа знали, кто он.
«…Плевицкая была любимой певицей последнего русского царя. В публике находилась леди Лидия Детердинг, жена сэра Генри Детердинга, известного нефтяного магната. Леди Лидия, урожденная русская, известная благотворительница русской колонии в Париже. Она содержит русскую гимназию и помогает русской церкви. В зале присутствовали также известная балерина Матильда Кшесинская, жена двоюродного брата царя, Великого князя Андрея, а когда-то, во времена, когда русский Государь еще был Наследником, его большая любовь».
— Мальчик, ну зачем ты это написал? Они все меня и так ненавидят! — плакала Мати на плече сына, прочитав заметку. — Что я такого сделала?
— Ну что ты, мама, ты — большая знаменитость. Никто тебя не ненавидит! А смотри, как красиво я написал: «Большая любовь». Разве это не правда?
— Правда, правда. Ты у меня умница.
Вскоре внимание мира заняли другие, более серьезные события.
Глава двенадцатая
Под оккупацией
— Немцы ожидаются в Париже через три дня, — объявил Влади.
— Откуда ты это знаешь, мальчик?
— Я журналист. Мне полагается все знать.
Так и случилось. Началась война. Сирены выли. Хрупкий мир после войны, которая должна кончить все войны, развалился на куски, как разбитое стекло.
Матильда больше не могла терпеть этот вой. Страшный ревущий звук самолетов оглашал небо столицы Франции. Однажды они услышали звук разорвавшейся бомбы. Это была первая бомба, брошенная на Париж. Каждый час они слушали радио. Сообщили, что в результате взрыва много людей было убито и ранено.
— Мы едем в Биарриц к Борису, он нас приглашает, — сказал Андрей. — Дом там большой, всем хватит места.
Мати ходила по квартире и думала, что можно поместить в три чемодана. Они не могли брать с собой больше. В машине должно было хватить места всем. Она решила взять с собой рубашки Андрея и Влади, брюки, пиджаки, носки, все носки, какие она могла найти в доме, еще полотенца и одеяла, это обязательно. Они ехали в Орлеан, а оттуда в Бордо, 560 км от Парижа. А потом в Байонн. Биарриц был всего в 8 км от Байонна. Они уезжали на время, только до тех пор, пока все не вернется на круги своя. Так они думали.
Мати спустилась вниз к консьержке, мадам Готье, договорилась, чтобы она присматривала за балетным залом и за квартирой. Она вложила в руку мадам Готье деньги и поцеловала ту на прощанье.
— Не волнуйтесь, мадам Матильда. Все будет нормально.
Влади и Андрей загружали машину. Через час все было готово.
Было раннее воскресное утро. Улицы были пусты. Казалось, Париж покинут всеми. Но за городом все дороги были забиты машинами и людьми. Оказывается, они шли пешком из Бельгии и с севера Франции. Какой-то господин волок детскую коляску, доверху нагруженную узлами. По обочине ехала на велосипеде девушка, к багажнику были прикручены сумки. Поток машин полз. Вскоре их машина встала прямо посреди дороги. Влади, Андрей и еще двое мужчин, которые вызвались помочь, толкали машину к краю обочины. Мати шла рядом. Машины останавливались, люди давали дорогу. Но сзади не знали, что случилось, и безжалостно гудели. Наконец машину дотащили. Влади полез под нее посмотреть, где поломка. Откуда-то на землю тек бензин. Это было безнадежно. Две пожилые монашки на стареньком грузовичке остановились и спросили, нужна ли помощь.
— Спасибо, очень мило с вашей стороны, но мы справимся, — сказал Андрей. — Не стоит их беспокоить, — объяснил он Мати.
— Тем не менее мы не можем продолжать путь, — сказал Влади. — Мы должны бросить машину. Заберем ее потом.
С большим трудом они нашли человека, который за несколько сот франков взялся на своей телеге подвезти чемоданы до ближайшей станции. Сами шли пешком всю дорогу. Так как они шли в направлении Парижа, люди удивленно смотрели на них из окон автомобилей. Кто-то крикнул:
— Они идут встречать бошей. — Бошами звали немцев.
До станции добирались три часа. Мати присела на один из чемоданов, полностью измученная. Влади пошел на вокзал узнать, когда будет поезд на Орлеан. Вернулся довольно быстро.
— Если нам крупно повезет, в 7 утра будет поезд. Мама, отец, я пойду искать гостиницу.
Они уже начали беспокоиться, когда, наконец, через два часа он вернулся.
— Вы не поверите — все гостиницы заняты. Люди с севера, бельгийцы и солдаты с фронта. Я нашел одну комнату. Это, конечно, далеко не отель «Ритц», но не будем капризничать — это ведь только на одну ночь.
В гостинице им подтвердили, что есть только одна комната на троих.
Отель был однозвездочный, то есть хуже некуда. Андрей сел на единственный стул. Влади стоял у окна, наблюдая за улицей. Двуспальная деревянная кровать была старая. Такими же ветхими показались Мати простыни и одеяла. Она смотрела на убогую обстановку с отвращением. Потом сорвала все эти простыни и одеяла и бросила их в угол. Какое счастье, что она взяла с собой все, что нужно. Когда постель была готова, измученная, она легла. Андрей положил голову ей на плечо и растянулся рядом. Влади вышел посмотреть, что происходит. Вернувшись, он пристроился на полу, на двух одеялах, которые Мати ему постелила. Спали плохо. Напротив в доме за темными окнами с грязными стеклами и без занавесок жалобно мяукала кошка и чей-то женский голос истерически выкрикивал ругательства по адресу какого-то мужчины, подлеца, труса и сутенера, который погубил жизнь вопившей. Шел июнь, и было довольно жарко.
Они проснулись очень рано, выпили кофе и поспешили на станцию. Влади нес два чемодана, Андрей один. На станции на всех платформах была одна и та же картина. Люди тихо сидели на своих чемоданах, рюкзаках и сумках. В здании вокзала сидели и лежали прямо на грязном полу. Поезд прибыл с опозданием на час. Они штурмом взяли вагон. Как это похоже на то, что Мати испытала при бегстве из Петрограда через Москву на юг, в Кисловодск, более двадцати лет назад.
Поезд тронулся, но по дороге часто останавливался. Никто не знал почему. Один раз они должны были прыгать из вагона в овраг, так как налетели немецкие самолеты. Бомба попала в один из вагонов. Он загорелся. Кричали женщины и дети. Мужчины спасали вещи, выбрасывая их из окон. Через три часа все успокоилось, горящий вагон отцепили и продолжали свое путешествие. К рассвету прибыли в Орлеан, грязные и очень уставшие. Влади и Андрей снова пошли искать гостиницу. Мати осталась сторожить чемоданы. Отец и сын вернулись довольно скоро. В этот раз повезло, им дали две комнаты.
Со следующим поездом им снова повезло. В Бордо они прибыли к вечеру второго дня. Еще одна гостиница. Сносная. К 11 утра следующего дня они приехали в Байонн, где их встретили Борис с Зиной, предупрежденные телеграммой из Бордо. Они были так измучены, что едва могли говорить.
