— О, только не этого типа! — Крейгтон с отвращением показал на папку с фотографиями. — Такой урод!
— Вот именно, — кивнул Дерек. — Вы можете себе позволить нанять лучшего убийцу в мире. Кого-нибудь с более утонченной техникой. — Он минуту помолчал и продолжил: — Пол Уиллер стоил целое состояние. Вашему дяде было всего пятьдесят два года, и на здоровье он не жаловался, так что вполне мог прожить еще тридцать или даже сорок лет. Давайте предположим, всего лишь предположим, что вам не терпелось получить его миллионы. Стали бы вы рисковать возможным наследством, а также уже имеющимся у вас состоянием, совершив убийство и потеряв все?
— Это было бы очень нерационально.
— Вот именно.
Крейгтон расправил едва заметную складку на своих льняных брюках:
— Полагаю, полицейские достаточно умны, чтобы это понять. Но что насчет болтовни Джули?
— Они вряд ли восприняли это всерьез. Полагаю, Сэнфорд и Кимбалл отреагировали на высказывания мисс Рутледж с пониманием. Неприязнь. Зависть. Ревность. И так далее. Они ничего не стали предпринимать, так что мы можем предположить, полагаю с уверенностью, что полиция просто не обратила на эти слова внимания.
Крейгтон ухмыльнулся:
— Мне нравится ход ваших мыслей, мистер Митчелл. И я все-таки хочу, чтобы вы были моим адвокатом.
Дерек отрицательно покачал головой:
— Извините.
— Мой отец уже заплатил вам аванс.
— Деньги я верну. Пришлю счет за вчерашнюю и сегодняшнюю консультации, но предварительное вознаграждение будет возвращено.
— Вы хотите, чтобы вам повысили гонорар?
— Дело не в деньгах.
— Дело всегда в деньгах.
— Часто, но не в этом случае.
— Вы часто себе позволяете отказать клиенту?
— Первый раз.
Крейгтон снова усмехнулся, и Дерек даже скрипнул зубами.
— В чем тут проблема?
Митчелл встал, желая показать, что аудиенция закончена.
— Проблема в том, что ваш отец хочет, чтобы я был у вас, так сказать, всегда рядом. Я так не работаю. Кроме того, это сейчас не укладывается в расписание судебных заседаний, где я должен присутствовать, а еще я немного покопался в своей душе.
— Адвокат с душой?
Дерек улыбнулся:
— Представьте себе, да. Моя душа или совесть, назовите как хотите, не позволяет мне взять нового клиента за счет тех, кого я уже представляю. Я очень занят подготовкой к суду над Джейсоном Коннором.
— Это тот мальчишка, который убил своих родителей?
— Мать и отчима. Джейсону всего шестнадцать, и речь идет о его жизни. Чтобы заняться вами, мне бы пришлось занять часть времени, отведенного на его дело, а это несправедливо ни для вас, ни для Коннора. Вывод прост: за ваше дело я не возьмусь.
— Отцу это не понравится, и мне тоже не нравится.
Митчелл подошел к двери и распахнул ее:
— Могу порекомендовать вам такого же хорошего адвоката, как я.
— Никого такого же хорошего, как Дерек Митчелл, нет. Как вы думаете, почему мы обратились именно к вам?
— Польщен таким мнением. Очень жаль, что я не смогу вам помочь.
Крейгтон посмотрел на адвоката и на его собаку и вышел. В его последнем взгляде была бравада мальчишки, который забил победный мяч, но его все равно не выбрали капитаном.
Он прошел мимо Марлин, даже не кивнув ей, и направился в приемную. Там стеклянная стена отделяла офис от коридора. Крейгтон дошел до нее, повернулся и, встретившись взглядом с Дереком, стоявшим на пороге своего кабинета, плечом открыл дверь. Он вышел и направился к лифту.
Марлин закатила глаза:
— Такой красавчик, но манеры оставляют желать лучшего. У него даже недостало вежливости попрощаться.
— Чего ты хочешь? Это типичный представитель золотой молодежи. Ты уже положила на счет деньги Дугласа Уиллера?
— Пока нет.
— Отлично. Мы возвращаем чек.
Марлин удивленно посмотрела на босса:
— В самом деле? Почему? Потому что его ребенок не умеет себя вести?
Дерек сунул руки в карманы брюк и задумчиво проводил взглядом входящего в лифт Крейгтона.
— Потому что… «На самом деле мы… так и не научились общаться». Это цитата. «Хладнокровный Люк».
10
Крейгтон злился на Дерека Митчелла, но не мог позволить ему испортить свои планы на вечер. Входя в тот вечер в модный клуб, он был настроен на веселье. «У Кристи» собиралось шумное, падкое до развлечений общество — люди, пришедшие сюда после ужина, поскольку спать они до утра никогда не ложились.
Выпивка тут стоила очень дорого, но гости пили умеренно. В этот клуб алкоголики, любящие разбавлять пиво виски, не ходили. Здесь сидели за столиками люди, стремящиеся произвести впечатление на окружающих и ожидающие, что кто-то произведет впечатление на них.
Мужчины «У Кристи» были очень респектабельные, а женщины достаточно красивые для того, чтобы не платить за свою выпивку. Все они стильно одевались, имели хорошие счета в банке, постоянно пополняемые, и следили за тем, чтобы их загар был идеальным. Крейгтон Уиллер чувствовал себя тут как рыба в воде.
Он подошел к бару. В эти несколько минут две или три женщины уже послали ему сигналы, которые молодой Уиллер умел понимать как никто другой. Он глянул на каждую и оценил их достоинства. Его эти дамы не заинтересовали. Сегодня он искал конкретную женщину. Он узнает ее, как только увидит.
Крейгтон заказал содовую с лаймом. Играла музыка. Разговоры перемежались визгом и смехом. Он пришел сюда, чтобы получить удовольствие, и получит его. И Дерек Митчелл помешать этому не сможет.
Кем мнит себя этот козел, отказываясь от такого клиента, как он? У него много других обязательств? Он слишком занят? Да ладно! Он всего-навсего адвокат, только излишне высоко вознесенный до небес.
Из офиса Митчелла Крейгтон поехал в загородный клуб, где сыграл в теннис со своим тренером, а затем отправился домой и заказал туда ужин из тайского ресторана. Он ел с подноса, одновременно смотря новый фильм по видеоплееру, которым мать поспешила заменить взятый ею без спроса. Ее мнение о фильме оказалось правильным — кошмарная жуткость. Бессодержательная попытка прославить бездарную старлетку с татуировкой — бабочкой на заднице. Из этой парочки предпочтение скорее можно было отдать бабочке.
Крейгтон смог выдержать эту муть только до середины, а потом переключился на триллер Брайана де Пальмы,
[13]
в котором попавшую в беду девушку пытают дрелью. Именно дрелью. Электрической. Излишне кровавый и чересчур навязчивый в смысле символики дефлорации фильм, но сцена была отмечена критиками и даже положила начало новому культу.
