Теперь рядом с карточкой «ВИЗА» в моем бумажнике лежит «Мастеркард» – в паре они отлично смотрятся. А еще из шотландского банка прислали четыре чека на имя Адриана Моула стоимостью 2500 фунтов каждый. Нужно всего-то их подписать и указать в качестве получателя свой банк, и сразу после этого я смогу тратить деньги. В обед выписал три чека на имя банка, чтобы покрыть перерасход. Четвертый сложил и спрятал в бумажник на крайний случай.
Среда, 19 февраля
В обед встретился с Парвезом в винном баре напротив магазина. Он спросил, уничтожил ли я свои кредитные и магазинные карточки.
– Нет, ножницы куда-то задевались, – ответил я.
И добавил, что письмо в банк можно не писать, потому что на мой счет уже переведены достаточные средства. Парвез прочел лекцию о моем образе жизни и предупредил, что меня ждут серьезные неприятности, если я буду продолжать тратить деньги с такой же скоростью.
Сообщил ему что опять помолвлен с Маргариткой, поскольку в сентябре она родит от меня ребенка.
– Рад, что ты поступаешь правильно, – сказал Парвез. – Ребенку ведь нужен отец, или как?
Позвонила мать, последние три дня они с отцом только и делают, что обсуждают мою помолвку с Маргариткой.
– Адриан, нам надо срочно поговорить, – сказала мама. – Мы заедем к тебе завтра, можно?
Четверг, 20 февраля
Более не желаю разговаривать с родителями. Как они смеют указывать мне, как жить, на ком жениться и кому делать детей? Мне как-никак тридцать четыре года.
Сегодня в Кувейт вылетели тысяча британских десантников вдобавок к 17 тысячам, уже дислоцированным там. Полагаю, это всего лишь бряцание оружием со стороны мистера Блэра. Если Саддам не отступит, в Ирак перебросят свыше четверти британской армии.
Позвонила Шарон узнать, что я думаю насчет войны: начнется она или нет. Заверил ее, что Саддам неминуемо сдаст позиции и признается в хранении ядерного и биологического оружия.
Шарон спросила, водятся ли в Кувейте песчаные мухи. Оказывается, эти насекомые сильно покусали маленького Гленна на пляже в Скегнессе. Соврал, что в Кувейте песчаные мухи – редкость.
Пятница, 21 февраля
Мама оставила сообщение на автоответчике, извиняясь за вчерашнее.
– Мне не следовало говорить, что Маргаритка – истеричная манипуляторша, которая одевается даже хуже принцессы Анны. Но если ты намерен продолжать в том же духе и погубить свою жизнь, что же я могу поделать. – Закончила она словами: – Никто из твоих родных и друзей тебя не понимает, Адриан. Все считают, что ты свихнулся.
С удовольствием сказал бы матери правду – что я не женюсь на Маргаритке, – но тогда она наверняка подумает, будто может командовать мною, как в детстве.
Мистер Блэр встречается в Риме с Папой, который против войны. На вопрос, что он скажет его святейшеству, наш премьер-министр ответил:
– Разумеется, мне известна точка зрения Папы Римского, и это вполне недвусмысленная точка зрения. Позвольте же и мне высказаться столь же прямо. Мы не хотим войны. Никто не хочет войны. Именно поэтому прошлым летом вместо того, чтобы начать боевые действия, мы обратились в ООН.
Зачитал Шарон это заявление в надежде успокоить ее, но она упорно подозревает худшее и твердит, что Гленна отправят на фронт, как только 18 апреля ему исполнится восемнадцать.
Я по-прежнему на 100 % поддерживаю мистера Блэра. И предсказываю, что в один чудесный день мистер Блэр получит благословение Папы.
Надеюсь, тесные отношения миссис Блэр с ее духовной наставницей Кэрол Кэплин не помешают мистеру Блэру вписать свое имя в историю человечества.
Суббота, 22 февраля
Утром, сразу после открытия магазина, к нам зашла Маргаритка. Я налаживал в подсобке кофе-машину и вдруг услышал ее голос. Маргаритка просила мистера Карлтон-Хейеса подобрать ей книгу по свадебному этикету.
– Ваше желание обратиться к правилам этикета меня несколько удивляет, – ответил мистер Карлтон-Хейес. – Почему-то я не могу представить вашего отца в цилиндре и фраке.
– Папа любит традиции старой Англии, – возразила Маргаритка. – Его друг согласился одолжить нам лошадку и повозку, на которой я поеду в церковь. А после венчания лошадка отвезет нас с Адрианом на прием в деревенскую ратушу.
К тому времени, когда я выполз из подсобки, мистер Карлтон-Хейес знал о моей свадьбе больше меня.
Воскресенье, 23 февраля
Бог свидетель, я не религиозен и с адвентистами Седьмого дня у меня мало общего, но я убежден: по воскресеньям магазины должны быть закрыты.
Сегодня меня погнали покупать кольца, в компании с Маргариткой, разумеется. Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что Маргаритка – хрупкое, пугливое создание, сродни безымянной героине «Ребекки»,
[52]
которая вечно кутается в теплый кардиган. Но это не так! У Маргаритки стальная воля и неукротимая решимость зловещей экономки миссис Денверс.
[53]
Нас провели в крошечную лавчонку на самых задворках Рыночной площади. Надпись над дверью гласила: «Генри Уортингтон, изготовитель изысканных ювелирных изделий, год основания 1874». Чтобы войти, пришлось позвонить. Впустил нас высокомерный юнец в твидовом костюме с карточкой на лацкане. На карточке было написано: «Макс Таскер, младший менеджер».
– Вам придется подождать, – сказал юнец. – Из-за войны все скупают золото.
Мы уселись на маленькие стульчики, обтянутые бархатом. У прилавка теснилась небольшая толпа. Был там и вылитый с виду гангстер с подружкой. Гангстер примеривал массивную золотую цепь на шею.
– Ну и вульгарная штуковина!
К несчастью, мой шепот пришелся на паузу в общем гуле. Гангстер повернулся, злобно зыркнул на меня и прохрипел:
– Вульгарная? Да ни хрена! Я за эту цацку пятнадцать кусков отваливаю.
Наконец подошла наша очередь. Обслуживал нас Макс Таскер, который, похоже, с самого начала решил, что я скряга.
– В каком ценовом диапазоне будем искать? – надменно вопросил он.
Инопланетянка, прибывшая со мной, прощебетала:
– Это я оставляю на усмотрение моему жениху.
Маргаритка брезгливо ухмылялась любому кольцу дешевле 1000 фунтов, в том числе и тем, что стоили 999,99 фунта. Взяв у Таскера лупу, я изучил каждый карат каждого показанного нам кольца с бриллиантом. Маргаритку интересовали происхождение, история и качество камней. Только цена ее не интересовала.
Остановилась она на платиновом кольце с бриллиантом и сапфиром невероятной блескучести за 1399 фунтов. Поскольку Таскер разговаривал со мной с неприкрытым презрением, информацию о стоимости побрякушки я встретил с напускным безразличием. А на вопрос, каким образом «сэр» желает платить, небрежно ответил:
