– Тогда да, я согласен ее соблюдать, – глубокомысленно заявил Антон Колыванов, трогая шишку на лбу. – А то мало ли что…
– Колыванов, тайный мир счастлив, что вы согласны! – с сарказмом произнес замректора. – Тогда вперед – учите Конвенцию, штудируйте домовое право! Учите то, что позволяет держать мир в равновесии, без войны. И знайте – нечисть, хочет она того или нет, должна соблюдать домовое право, потому что по Конвенции маги имеют право преследовать и карать нарушителя.
– А эти… маги-то, если сами нарушат? – поинтересовался Ганц.
– Да, если маг нарушит, мы можем его наказать? – выкрикнул Герка.
– У магов ограничений куда меньше, разве что запрещены убийства темных, – развел руками Горан. – Итак, подведем итог! Конвенция – это свод законов тайного мира. Домовое право ограничивает права нечисти. Магическое право – ограничивает магов. А для людей действует дневное право, которые вы наверняка уже наблюдали своими глазами. Вы обратили внимание, что на все ваши выкрутасы, горящие в темноте глаза, полеты валькеров и прочее… Что люди почти не обращают на это внимания? Они смотрят с удивлением лишь первые секунды, но потом спокойно отворачиваются. Вас удивляет, почему по телевизору не рассказывают о тайном мире, почему про темную сторону мы можем видеть только намеки в фантастических фильмах, а чаще в ужастиках?.. – Замректора засмеялся. – О да, вам-то, разумеется, хочется производить фурор и потрясать людей тем, что вы нечисть. Но люди не верят в тайный мир и не видят его. Это очень древняя магия, которая, можно сказать, встроена в каждого человека с рождения. Действие дневного права на человека таково, что, даже когда он видит необычное, его мозг переводит эту информацию в привычную и понятную. Валькирий он примет за парашютистов, вурдалаков – за диггеров, которые исследуют подземелья, и так далее. Всему найдется объяснение, в любом случае человек всегда вернется к своим привычным представлениям о мире – он так устроен. Хотя среди людей есть и посвященные, для которых отменено дневное право. Но это люди, каким-то образом связанные с тайным миром или же имеющие в дальнем родстве нечисть или магов.
«Получается, во мне течет тайная кровь, поэтому дневное право на меня не подействовало, когда я увидела нечисть, – подумала Влада. – Но тогда почему оно не действует на Дашулю? Хотя, если простого человека выбирает вампир, то дневное право, получается, тоже отменяется…»
– А почему, если люди все равно ничего не поймут и не заметят, нечисть не имеет права быть собой и не прятаться? – воскликнул оборотень Игорь Хлынов. – Я вот не понимаю, почему такая несправедливость-то?
– Почему же несправедливость? – удивился замректора. – Люди не могут постоянно подвергаться таким стрессам. Тайный мир потому и тайный. Показывать людям, кто мы на самом деле, – это нарушение домового права. И кстати, нападать на людей тоже нельзя. Мы можем лишь ответить, если человек напал первым. Тогда мы можем обороняться, разумеется, в пределах разумного. Все это вы будете штудировать в течение многих лет, пока не будете знать назубок. Вам предстоит изучить Конвенцию, узнать историю великих войн Света и Тьмы, узнать о ротондах и зловоротнях, изучить Основы безопасности…
– Да-а… – почесал голову Герка. – Зашибись какая сложная штука этот тайный мир, угораздило же родиться вампиром…
– А янв? – выкрикнул Йорг. – Когда мы начнем входить в наше подпространство, мы же его только в теории изучали?!
Вдруг двери атриума со стуком распахнулись, и внутрь ворвалась стремительная старушенция со шваброй. Не обращая на присутствующих ни малейшего внимания, она принялась носиться вокруг преподавательского стола, со стуком задевая ножки стула, на котором сидел замректора. Тот со странным выражением лица наблюдал за старушкой – ему явно хотелось возмутиться, но Горан молчал.
– Неча тут… Ишь ты… – ворчала уборщица, с остервенением возя шваброй. – Ишь ты-ы… Неча тут…
«А ведь Горан ее побаивается», – подумала Влада, заметив, как замректора поспешно поздоровался и смахнул со стола несколько пылинок, косясь на старуху.
Вообще-то это была вполне обычная на вид старушка, почти такая же работала уборщицей в бывшей школе, где училась Влада. Только в школе уборщицу звали тетя Маша, и платок на ее голове был серый, а не цветной. Тетя Маша мыла полы неспешно, а эта возила шваброй, как киборг-убийца, с методичным остервенением. А раз замректора сказал ей: «Здрасте», – то она тоже, как и тетя Маша, наверняка крайне болезненно относилась к тому, кто с ней поздоровался, а кто нет. Если мимо школьной старушки удавалось проскользнуть молча, то вслед раздраженно несся стандартный набор выражений: «Ах ты невоспитанная мелкая дрянь… научили на свою голову… и как только родители… и т. д. и т. п.». Тетя Маша выдрессировала всю школу – с ней громко здоровался даже директор, иногда по два-три раза, поскольку старушку часто подводил слух.
Только в этой муновской старухе все-таки было что-то не так, и это что-то очень не понравилось Владе (настолько не понравилось, что она поспешила отвернуться) – то ли странные, слишком обвисшие рукава вязаной бесформенной кофты, под которой, казалось, не было костей, то ли непропорционально маленькая голова…
– Неча тут… Неча… – ворчала старуха. – Ишь… неча…
Только когда уборщица исчезла в дверях, замректора выдохнул с облегчением и вскочил со стула.
– Продолжим лекцию. Кажется, вы задавали вопрос по поводу подпространства, – тролль глубоко вздохнул. – Придется вас разочаровать. Вход в янв в мирное время также запрещен Конвенцией, – ответил Горан. – Нечисть заходит в янв только в военное время, а учебные тренировочные заходы будут на более старших курсах. Так, вам скоро отправляться к Аде Фурьевне на лекцию по Носфераторике… У кого есть вопросы?
– А кто эта старуха была? – поинтересовался кто-то. – Видок у нее странненький…
– Об этом существе надо говорить уважительно. Тетьзин – это древнейший упырь Носферона, – нехотя ответил замректора. – На вид безобидная старушка, но не советую вам мусорить: потом придется брать больничный.
– А как быть с нулями на кнопках мобилок, если не нажимаются?! – поднял руку Ганц Готти.
Пока тролли и вампиры, стараясь перекричать друг друга, терзали вопросами Горана, Влада рисовала в конспекте волнистые линии с завитушками. В голове прыгали мысли, которые тоже пытались перекричать друг дружку не хуже ее шумных однокурсников.
Маги и нечисть, две противоположные стороны, а вот она-то кто? Как сказал ей ведьмак Жорик Темнов, она – как весы, на каждой стороне которых одинаковое количество светлой и темной крови. От матери ей достался магический дар, который себя пока что никак не проявляет. От отца, Виктора Суморока, – вампирская кровь. И даже жаль, что она не может перевесить: можно было бы стать вампиром, сильным и уверенным в себе, даже нагловатым, как Мурановы. Не терзаться комплексами, не знать страха, не мучиться ненужными чувствами… Только вот вряд ли светлая кровь даст этому случиться, ведь помешает, закатив скандал в организме. Они же ненавидят друг друга, эти две стороны, терпеть не могут. А вот мать с отцом любили друг друга, и это, конечно, странная случайность. Не поэтому ли они и исчезли оба, что одна из сторон решила уничтожить их союз, как нарушение всех правил и Конвенции. Уничтожил Носферон, убил Магиструм?
