— Да и жених уже не мальчик, — согласился Матти.
— Нет, вы только посмотрите на эти чудесные платья! — Лиззи буквально лучилась восторгом. — А что это за китайские надписи?
— О, это мы отправились в Чайнатаун на ужин, — отозвалась Эмили. — Десятки китайских ресторанчиков, лавок и маленьких пагод, а праздничные украшения на каждом шагу.
— Мы тоже туда сходим, когда полетим в Нью-Йорк. Эмили расскажет, как туда попасть.
— При условии, что я сумею подняться на борт самолета, — Матти сокрушенно покачал головой. — Я ослабел настолько, что, кажется, меня буквально ветром качает. Хувз хочет, чтобы мы сходили с ним в паб, где я выпил бы кружечку со своими приятелями, но у меня нет сил на это.
— А когда вы виделись с ребятами в последний раз?
Эмили знала, что больше всего на свете Матти любит поболтать с посетителями в баре, чтобы Хувз сидел рядом, преданно положив ему морду на колени и глядя на хозяина полными немого обожания глазами.
Эмили помнила, что иногда Деклан Кэрролл мастерски изображал «приступ жажды» и вез своего пожилого соседа в паб, чтобы пропустить пару кружечек шанди
[3]
.
— Как поживают остальные? — поинтересовалась американская гостья.
Как она и ожидала, все решили чуть ли не одновременно наведаться в Ирландию из Чикаго или австралийского Сиднея. Матти лишь качал головой, удивляясь такому совпадению.
— Не знаю, откуда у них деньги, Эмили, в самом деле, не знаю. То есть, я хочу сказать, там кругом наблюдается рецессия
[4]
, как и здесь, кстати.
— А что близнецы? Заняты, как всегда?
— О, я на них не нарадуюсь. Разговоров о том, что они должны переехать в Нью-Джерси, стало поменьше, да и у Мод появился ухажер-итальянец — вежливый, прекрасный молодой человек по имени Марко. А сейчас они устанавливают такой телефон, разговаривая по которому, видишь человека на другом конце линии. Он называется скайп. И на эти выходные мы позвоним моей дочери Мэриан в Чикаго, а заодно посмотрим и на нее саму, и на ее семейство. Мне это кажется неправильным.
— Да, современные технологии — великая вещь, — согласилась Эмили.
— Не спорю, но уж слишком быстро они развиваются. Только представьте себе, наши дети садятся на самолеты и прилетают сюда со всех концов света, а теперь еще и этот волшебный телефон. Я уже ничего не понимаю…
Эмили заглянула в благотворительный магазин и застала за прилавком близнецов. В уголке склонилась над своими конспектами Лиза. Посетителей не было.
— Нам ни к чему находиться здесь всем и сразу, — заявила Эмили, снимая пальто.
— Мы с Мод решили…
— Мы не хотели никого отвлекать…
— Просто начинается выставка-продажа итальянских кулинарных изделий…
— В ресторанчике Эннио на набережной…
— А Мод нравится сынок хозяина этого гнилого заведения…
Саймон взмахнул рукой, призывая собравшихся к порядку.
— Неправда! Мы всего лишь несколько раз сходили…
— Но она начинается через полчаса, так что…
— Так что если нам можно было бы поработать здесь как-нибудь в другой раз…
Эмили прервала эти хоровые препирательства.
— Ступайте прочь немедленно. Сию же минуту, — распорядилась она.
— Если вы настаиваете…
— Если мы вам не нужны…
— Заведение Эннио — тот самый итальянский ресторан, в котором я видела тебя за работой? — внезапно поинтересовалась Лиза.
— Ты была там с Мойрой. Предательница! — Мод не брала пленных.
— Ты общалась с нею, как с подругой.
— Это совсем другое дело. Ей было одиноко.
— Хотела бы я знать… — Мод не желала идти на попятный.
— Вы еще здесь? — спросила Эмили, многозначительно распахивая дверь магазина. Когда они ушли, она повернулась к Лизе. — Возвращайся на Честнат-Корт и займись, как следует, конспектами, Лиза. А я пока развешу ценники на новой одежде, что недавно поступила. Иначе мы с тобой только зря потеряем целое утро и не заработаем ни цента для святого Иарлафа.
Лиза удивленно взглянула на нее.
— Но ведь вы же не верите во всю эту чепуху насчет святого Иарлафа, а, Эмили?
— Думаю, нам не стоит торопиться с выводами, — дипломатично ответила Эмили.
— Но подумайте сами, Эмили, если бы Бог действительно существовал, то я уже была бы помолвлена с Антоном, Стелла не скончалась бы во время родов, а у Фрэнки была бы мать. Ноэль получил бы признание и повышение за свою работу у Холла, Матти не умирал бы от рака, вы бы управляли всем миром, государственной гражданской службой или чем-нибудь еще в этом роде, и у вас был милый, нетребовательный муж, который бы готовил вам ужин, когда вы возвращались бы домой по вечерам.
— Что заставляет тебя думать, будто я хочу получить от Бога именно это? — осведомилась Эмили.
— А разве вы хотите чего-нибудь другого? Кроме того, чтобы руководить…
— Я бы хотела кое-чего совершенно другого: иметь свой собственный дом, возможность рисовать, чтобы понять, наконец, на что я гожусь, небольшой офис, из которого я управляла бы компанией «Наружные оконные ящики Эмили»… И мне вовсе не нужен нетребовательный муж или огромная власть для управления страной. Ни за что!
— Это вы так говорите. — Судя по всему, Лиза осталась при своем мнении.
— Неужели мне придется выгонять тебя так же, как и близнецов? — осведомилась Эмили.
— Хорошо, я ухожу. Спасибо, Эмили. Вы — славная и удивительная женщина. Если бы я вернулась из Америки, то сейчас бы спала без задних ног, а не отправилась бы прямиком на работу. Я чувствую себя беспомощным инвалидом, а ведь я побывала всего лишь в Шотландии!
— Полагаю, твой отдых был намного активнее моего, — возразила Эмили.
Вместо того чтобы выяснять, что имеет в виду Эмили, Лиза просто развернулась и ушла. Шагая по дороге к своей автобусной остановке, она думала о Шотландии. Они с Антоном останавливались в пяти разных отелях, и в каждом занимались любовью. А в том, где им предложили номер «люкс» для новобрачных, — даже два раза. Почему Антон не скучает об этом и не хочет, чтобы она оставалась с ним рядом все время? Когда они прилетели в аэропорт Дублина, он поцеловал ее на прощание и сказал, что все было великолепно. Почему он использовал прошедшее время? Ведь все могло продолжиться и после того, как они вернулись домой.
Это обязательно должно продолжаться.
Он сказал, что любит ее, — сказал целых четыре раза — дважды вроде как в шутку, когда она просто уладила недоразумения с отелями и ресторанами, но повторил свои слова еще два раза, когда они занимались любовью. И он наверняка говорил серьезно, потому что кто стал бы говорить такие важные слова, действительно не имея их в виду?
