И отец Хёрли приедет. Он сказал, что просто счастлив навестить супружескую чету, чей брак оказался таким удачным. Дейрдра знала, что может положиться на любезного отца Хёрли, он весь вечер будет оживлять обстановку приятными словами.
Само собой, прибудет родня из Ирландии. Дейрдра заблаговременно известила всех о дате торжества и постаралась, чтобы никто не смог уклониться от участия. Возникла было опасность, что ее брат Джерард не сможет приехать, но Дейрдра обрушилась на него с таким негодованием, обидой и недоумением, что он сумел-таки изменить свои планы. Она прямо сказала ему по телефону, что нет смысла вообще праздновать серебряную свадьбу, если не может собраться вся семья.
— А что, разве будет вся родня Десмонда? — поинтересовался Джерард.
— Это совсем другое дело, — отрезала Дейрдра.
Приедут, естественно, мама с Барбарой, они вообще запланировали себе обширную программу развлечений с походом по магазинам и участием в нескольких вечеринках. Муж Барбары Джек, без сомнения, совместит поездку с делами по работе. Он всегда был на это мастер.
И когда все соберутся, ближе к вечеру, они устроят коктейль на свежем воздухе, на лужайке перед домом. Потом отправятся в церковь, на специальную службу, где священник произнесет небольшую проповедь о благости священных уз брака вообще и в частности приведет в пример Десмонда и Дейрдру. Далее отца Хёрли, венчавшего их, попросят сказать несколько слов… Потом, после того как будут сделаны снимки на фоне церкви и прочее, они вернутся на Розмари-драйв и откроют шампанское.
Тогда, в 60-м году, шампанского не было, но Дейрдра не собиралась вспоминать о грустном: если она хочет стать настоящей красавицей, она должна поменьше беспокоиться — от этого появляются морщины.
Она убеждала себя, что беспокоиться, в сущности, не о чем — все пройдет отлично.
А если даже… Нет-нет, не хмурить лоб, не поджимать губы!
Проект улучшения внешности предполагал наличие календаря и таблицы. Ничто не могло прийтись более по душе Дейрдре, обожавшей составлять всякие планы и графики. В конце концов, она уже и так распланировала оставшееся до серебряной свадьбы время — предстояло много разных дел и приготовлений.
Десмонд печально покачал головой, но ведь мужчины ничего не понимают в житейских делах. Точнее сказать, сердито подумала Дейрдра, некоторые понимают, и таким-то все и удается в жизни. А подобные Десмонду, те, кто, ничего не достигнув, бросают место в «Палаццо» и вступают в долю с хозяином лавки на углу, — такие не понимают.
Погруженная в свой мысленный календарь, Дейрдра как раз подсчитала, что остается ровно сто десять дней, когда зазвонил телефон. Это была ее мать.
Она звонила каждое второе воскресенье вечером. Дейрдра сама завела этот обычай много лет назад, они поочередно звонили друг другу по воскресеньям. Иногда она чувствовала, что матери почти нечего ей сказать, но это не так уж важно. Эйлин О'Хаган не умела писать письма, поэтому разговоры по телефону были для Дейрдры необходимы как воздух. Она помнила все, что говорила мать, и даже держала у телефона блокнотик на пружинках, чтобы записывать на ходу имена ее друзей и делать памятки о вечеринках, на которых бывали Барбара с Джеком, о концертах, на которые Джерард водил ее мать. У Дейрдры поразительная память на мелочи, ахала иногда Эйлин О'Хаган. Но Дейрдра считала своим долгом интересоваться всем, что происходит в жизни родных. Ее всегда слегка раздражало, что мать почти никого не помнит из ее друзей, никогда не спрашивает о «Палаццо», не интересуется, как прошел какой-нибудь пикник, о котором сообщала ей Дейрдра.
Дейрдра никак не ожидала, что мать позвонит в середине недели, в середине дня.
— Что случилось? — ахнула Дейрдра, едва услышала ее голос.
— Ничего. Боже милостивый, ты прямо как моя свекровь.
Мать Кевина всегда начинала разговор с вопроса «Что случилось?».
— Но ты звонишь не в свое обычное время.
— Да-да, правда, — смягчилась Эйлин О'Хаган. — Просто я в Лондоне и подумала: позвоню-ка я Дейрдре, может, она дома.
— Ты в Лондоне?! — вскричала Дейрдра, прижав руку к горлу. Она оглядела неприбранную комнату, всюду были раскиданы газеты и бумаги — это Десмонд составлял сметы и набрасывал планы, чтобы потом обсудить их с Пателами, семьей, державшей тот магазинчик, на который он с радостью променял место у великого Палаццо, утверждая, что именно этим он всю жизнь и мечтал заниматься. Сама Дейрдра была в застиранном переднике, в доме все вверх дном. Она боязливо выглянула в окно, будто мать могла вот-вот появиться на пороге.
— Да, только что из аэропорта. Метро — это что-то удивительное, правда? Из конца в конец — почти мигом!
— Что ты делаешь в Лондоне? — проговорила Дейрдра почти шепотом.
Мама раньше времени приехала на серебряную свадьбу? За три месяца? Неужели и впрямь что-то произошло?
— Я тут проездом, можно сказать. Отправляемся-то мы из Лондона.
— Отправляемся? Куда вы отправляетесь?
— Дейрдра, я же говорила тебе о путешествии… Разве нет? Должна была. Я всем говорила.
— Я впервые слышу о каком-то путешествии! — возмутилась Дейрдра.
— Как же так, может, мы с тобой давно не говорили, и я еще не успела…
— Господи, мы созваниваемся каждое воскресенье, уже тысячу лет! Ты говорила со мной четыре дня назад!
— Дейрдра, дорогая, что-то не так? Ты какая-то странная. Можно подумать, мы ссоримся.
— Я не знала ни о каком путешествии. Куда ты едешь?
— Сначала в Италию, а потом садимся на корабль в Анконе и оттуда отплываем…
— Куда?
— По разным местам… Корфу, Афины, Родос, Кипр и еще какой-то город в Турции…
— Это же круиз, мама, ты едешь в настоящий морской круиз!
— По-моему, это слишком сильно сказано.
— Ничего себе вояж!
— Ну, остается только надеяться, что там везде будет не очень жарко. Наверное, для такого путешествия это не самое лучшее время.
— Почему же ты едешь?
— Потому что так получилось. И вообще, хватит об этом. Так мы с тобой встретимся?
— Встретимся? Ты хочешь ко мне приехать? Сейчас? Эйлин О'Хаган рассмеялась.
— Ну, Дейрдра, большое спасибо, ты — само гостеприимство! Но, вообще говоря, я не собиралась в твой Пиннер… Я подумала, может, лучше ты приедешь сюда и мы вместе перекусим или выпьем кофе.
Дейрдру выводило из себя, когда Анна говорила ей «твой Пиннер». Это звучало так обидно, можно подумать, она живет в каком-то захолустье, в стороне от всего на свете. И надо же, ее собственная мать, которая сама из Дублина и вообще не знает, что где, говорит ей то же самое.
— Где ты остановилась? — спросила Дейрдра, стараясь не показать своего раздражения.
