Я рассмотрела остальных парней за столом. Вся группа была в сборе: второй гитарист Максвелл, басист Оливер и барабанщик, имя которого я не могла вспомнить. Может быть, Гевин? Как Мередит оказалась в их компании? Потом я вспомнила ходившие в школе разговоры о том, что Мередит дружит с какими-то музыкантами. Похоже, так оно и было.
Коул посмотрел прямо на меня.
— Мы можем потесниться. — Он вышел из-за стола и кивнул мне. Мне. Не Юлес. — Мы можем посадить тебя здесь. Мер, освободи немного места для ее подруги, ладно?
Мередит растерянно взглянула на Коула и подвинулась так, что Юлес смогла сесть в угол на диванчике. Я скользнула на другой диванчик, где сидел Коул, и он сел рядом со мной, так что я оказалась зажатой между Коулом и Максвеллом. Сердце у меня бешено колотилось. Не то чтобы я была их сумасшедшей фанаткой — у меня не было татуировки в виде скелета Элвиса — но это был первый раз в моей жизни, когда я встретилась со звездой. У меня даже ладони немного вспотели.
Коул протянул мне руку. Пожать ее было непросто, так как мы сидели слишком близко друг к другу, и я постаралась сделать это побыстрее, мне не хотелось, чтобы он запомнил меня как девушку с потными ручонками.
— Коул Стоктон.
— Да, я знаю. Я — Никки Беккет. — Он пару секунд молча смотрел на меня. Я почувствовала, как у меня краснеют щеки. — А вы разве не должны быть где-то там? — я махнула рукой в сторону отдельных кабинок с занавесками.
— Да нет. Это для знаменитостей, — на лице его появилась улыбка, которую можно было продавать в Интернете за деньги. На нем было несколько серебряных браслетов и цепочка с серебряным крестом. На каждом пальце татуировка в виде кольца, а в руке он держал какую-то треугольную штучку, которую вертел между костяшками пальцев. Похоже, гитарный медиатор. Раньше я видела, как подобным образом вертели монету.
— Беккет, — сказал он. — Родственница мэра Беккета?
— Это мой папа. Ты знаешь, как зовут мэра?
Он пожал плечами.
— Видел в газете, — он понизил голос и произнес с интонацией телекомментатора: — «Мэр Беккет читает малышам в детском саду сказку о пушистом зайчике».
Я улыбнулась.
— Новостей поинтереснее не нашлось, наверное.
— А они тут вообще бывают? — Он подмигнул.
Остальные ни о чем не говорили. На нашем конце стола все смотрели на Коула с Максвеллом, будто ждали от них чего-то. Я подумала, что, наверное, со знаменитостями всегда так: все смотрят на них в ожидании представления. Но Максвелл ничего не делал, а Коул просто болтал со мной, и музыка звучала так громко, что никто наверняка не слышал нашего разговора.
Мередит сверлила меня взглядом. Она казалась раздраженной.
Я наклонилась к Коулу и понизила голос:
— Так, ты и Мередит?.. — Какое слово употребила бы тут рок-звезда? Встречаетесь? Вместе? Пара?
Пока я перебирала разные варианты в голове, Коул смотрел на меня с ухмылкой. Он и не думал помогать мне, отчего я еще больше смутилась.
— …вы… ну, ты понимаешь? — Я махнула рукой, надеясь жестом восполнить недостаток слов.
Он приподнял одну бровь.
Да что же это? Я же и так понятно выразилась? Я вздохнула.
— Не важно.
— Нет, не сдавайся. — Коул теперь откровенно улыбался. — Ты хочешь сказать, что мы… — он поднял вверх указательные пальцы и, соединив их, громко чмокнул губами.
Я не могла не рассмеяться.
— Ты надо мной издеваешься.
Он провел рукой по лицу, убрав с него улыбку.
— Прости. Нет, я не с ней. Но Мередит и Макс… — Он сплел два пальца, обернув один вокруг другого. Я покраснела и закрыла его руки своими, чтобы он перестал, но тут щеки мои вспыхнули еще больше, потому что я держала его руки в своих.
К счастью, в этот момент официант принес напитки. Он, должно быть, рассчитывал на хорошие чаевые, так как постоянно следил, чтобы напитки не заканчивались — какие-то коктейли для группы и газировка для остальных. За следующий час людей заметно прибавилось, при этом никто не уходил. Я потеряла счет поклонникам, которые подходили к нашему столику и просили автографы у Коула и Максвелла. Выдержки у этих фанатов было побольше, чем у меня.
Коул расписывался на салфетках, клочках бумаги, даже на руке одной девицы, и все это время продолжал болтать со мной. Будто это было в порядке вещей — спрашивать меня, куда я собираюсь поступать после школы, и в то же время держать перед собой руку другой девицы и писать на ней фломастером.
Это было невероятно. Музыка, напитки, голос Коула — все вместе это скоро помогло мне забыть, что я здесь чужая. Но тут я увидела знакомое лицо в баре. Это был Карл Фолькер, адвокат, который вел дело против пьяного водителя, убившего мою мать. Суд должен был начаться через несколько недель, и я избегала любых новостей о нем. Новая волна тоски захлестнула меня, и я уставилась на блестящую металлическую поверхность столика, изо всех сил стараясь не заплакать. Удивительно, насколько легко мне было разрыдаться. Каждый раз, когда меня охватывала грусть — а это часто случалось с тех пор, как умерла мама, — я всегда старалась думать о Джеке и о том, что теперь мы вместе. Это был мой способ почувствовать себя счастливой.
Я представила себе, как Джек сидит дома, смотрит игру, одной рукой обнимая меня. Я закрыла глаза и улыбнулась, на пару секунд совершенно забыв, что я не одна. Очнувшись, я подняла голову. Коул смотрел на меня со странным выражением на лице.
— Ого. Ты самый счастливый грустный человек из всех, что я знаю.
— Что?
— Или самый грустный счастливый, — уголок его губ пополз вверх. — Не знаю точно который. — Он придвинулся немного ближе, так что я почувствовала на лице его дыхание. Пиво и сигареты. — Нет. Самый счастливый грустный.
Я попыталась улыбнуться, чтобы он не узнал, насколько на самом деле близок к правде.
— Я не грустная.
— Врет и не краснеет.
Я почувствовала, как улыбка сползает у меня с лица, и отвернулась. С другой стороны от меня сидел второй гитарист, Максвелл Бонс. Я где-то читала, что Бонс — не настоящее имя, что он изменил его перед тем, как прийти в группу.
Максвелл весь вечер не выпускал из рук айфона и сейчас читал сообщение.
— Какие новости, Макс? — спросил Коул.
— Королева, — сказал Макс. Я могла бы поклясться, что почувствовала, как Коул при этих словах напрягся. Я попробовала придвинуться немного ближе, чтобы прочесть сообщение, но Макс погасил экран. — Говорит, мы в долгу.
Я поняла, что мешаю деловому разговору, но уйти мне было некуда. Я взглянула на Коула. Его губы были плотно сжаты. Он увидел выражение моего лица.
— Это наш… менеджер.
— Вы называете своего менеджера королевой?
