Гроган нахмурился, раздраженный перечислением этих совершенно ненужных сведений, и произнес:
– Произошло убийство, жестокое убийство беззащитной женщины. Если вы что-то знаете, или подозреваете, или вспомните о факте, который имеет прямое отношение к делу, я рассчитываю, что вы об этом расскажете. Полицейские прибыли, и мы здесь надолго. Мы не всегда можем присутствовать здесь физически, но будем поблизости, будем следить за островом, за тем, что здесь происходит, а значит, и за вами тоже, до тех пор пока убийца не предстанет перед судом. Я ясно выразился?
Мунтер поднялся. На его лице не отражалось никаких эмоций. Он сказал:
– Абсолютно, сэр. Позвольте заметить, что на острове Корси привыкли к убийствам. И, как правило, до зала суда убийцы не добираются. Вероятно, вам и вашим коллегам повезет больше.
После его ухода повисла долгая тишина, которую Бакли хватило ума не нарушать. Потом Гроган заметил:
– Он думает, что это сделал муж, или хочет, чтобы мы так думали. Никакой оригинальности. В любом случае мы должны прийти именно к такому выводу. Помните дело Уоллеса?
– Нет, сэр. – Бакли сказал себе, что если хочет и дальше работать с Гроганом, то стоит приобрести энциклопедию убийц и изучить их по именам.
– Ливерпуль, январь 1931 года. Уоллес Уильям Герберт. Скромный страховой агент, который обходил один дом за другим и еженедельно собирал деньги с бедолаг, пребывавших в ужасе от того, что их сбережений не хватит на собственные похороны. Питал слабость к скрипке и шахматам. Женился на дамочке чуть выше его по социальному положению. Они с женой Джулией жили в благородной бедности, а это самая худшая из всех форм бедности, чтобы вы знали, и держались особняком. Потом 19 января, когда он отправился на разведку к потенциальному клиенту, который, возможно, существовал, а возможно, и нет, Джулии размозжили голову в ее собственной гостиной. Уоллеса судили по делу об убийстве, и суровые ливерпульские присяжные, которые, вероятно, не были на сто процентов объективны, вынесли обвинительный приговор. Далее уголовный апелляционный суд отменил вердикт на основании того, что было собрано недостаточно доказательств, и это дело вошло в юридическую историю. Так вот, его отпустили, и через два года он умер от болезни почек. Это происходило гораздо медленнее и мучительнее, чем если бы его повесили. Это восхитительное дело. Любое доказательство может свидетельствовать в пользу виновности или невиновности, в зависимости от того, как посмотреть. Я даже по ночам не сплю, когда думаю об этом. Нужно включить в обязательную программу подготовки детективов-констеблей предупреждение о том, какой страшный исход может иметь дело, если полиция зациклится на мысли о том, что убийца – обязательно супруг жертвы.
Все это прекрасно, подумал Бакли, но в большинстве таких случаев, если верить статистике, убийцей действительно оказывался супруг. Возможно, Гроган и пытался сохранить объективность, но он не сомневался, какое имя было первым в его списке.
– У них тут неплохой междусобойчик, у этих Мунтеров, – заметил он.
– О да. И никаких дел, кроме того, чтобы суетиться вокруг Горринджа, пока он готовит закуски, полировать антикварное серебро и прислуживать друг другу. Однако в одном он солгал. Вспомните разговор с миссис Чемберз.
Бакли пролистал блокнот. Миссис Чемберз и ее внучку допросили первыми, поскольку женщина потребовала, чтобы ее вернули на материк вовремя – она хотела успеть приготовить ужин для мужа. Она была многословна, печальна и воинственна, считая трагедию очередным ударом судьбы, призванным помешать ее комфорту. Больше всего ее беспокоило, куда денется приготовленная еда. Кто, желала она знать, теперь съест ужин, приготовленный больше чем на сотню человек? Через полчаса Бакли с интересом наблюдал, как она, покачиваясь из стороны в сторону, садилась в корабль вместе с внучкой. При этом обе тащили по паре прикрытых тканью корзин. По крайней мере хоть какая-то еда осядет в желудках семьи Чемберз. Они с внучкой – веселой семнадцатилетней девицей, любившей похихикать в особо волнительный момент, – в указанный отрезок времени работали либо вдвоем, либо в компании миссис Мунтер. Бакли втайне считал, что Гроган потратил на них слишком много времени, и негодовал, что ему пришлось записывать бессвязные речи пожилой женщины. Наконец он нашел нужную страницу и принялся читать, размышляя, не захотелось ли старику просто проверить точность его записей.
– «Это отвратительно, вот так-то! Я всегда говорю: нет ничего хуже, чем пасть жертвой незнакомцев вдали от дома. Ничего подобного не случалось, когда я была маленькой. Это все они – хулиганы на мотоциклах, вот кто! В прошлую субботу они целой толпой прикатили в Спимут на своих вонючих шумных машинах. Почему полиция ничего с этим не делает? Вот что мне интересно. Почему вы не заберете их мотоциклы и не сбросите их самих с пирса прямо в штанах? Тогда бы они быстро прекратили свои проделки! Не теряйте времени на допросы приличных законопослушных женщин. Лучше займитесь хулиганами на мотоциклах». – Бакли прервался. – Потом вы заметили, что даже хулиганы едва ли могли добраться до острова Корси, а она с мрачным видом ответила, что у них есть свои способы и они очень коварны.
– Не то, – сказал Гроган. – Ищите чуть раньше, когда она рассуждала о домашних делах.
Бакли вернулся назад, перелистнув пару страниц.
– «Я всегда рада угодить мистеру Мунтеру. Я вовсе не против приехать на остров в назначенный день и прихватить с собой Дэбби, если требуется ее помощь. И девочка не виновата, если на стаканах обнаружились пятна. Они не имели права присылать их в таком виде. А мистер Мунтер не должен был набрасываться на Дэбби, как сегодня. Так всегда бывает, когда приезжает леди Ральстон. Он просто из кожи вон лезет, когда она тут, это точно. Мы приезжали сюда на генеральную репетицию в прошлый вторник, и ничего подобного не происходило. А она то одно попросит, то другое, ничем не угодишь ее величеству. Да еще пригласила сорок актеров на обед и на чай, подумать только! Все должно быть именно так, даже если мистера Горринджа нет. Он укатил в Лондон, как сказал мистер Мунтер, я даже не знаю, кто во всем этом виноват. Можно подумать, она была тут хозяйкой. А я сказала мистеру Мунтеру: я помогу на этот раз, но если в следующем году будет так же тяжело, я в этом не участвую. Так и сказала! Не участвую. А он попросил не беспокоиться. Он полагал, что леди Ральстон появится в пьесе на острове Корси в последний раз».
Бакли перестал читать и посмотрел на Грогана, сказав себе, что следовало бы получше запомнить эти показания. Должно быть, записывая их, он умирал от скуки. Очередной минус ему как профессионалу.
– Да, то, что нужно, – тихо сказал его шеф. – Этот отрывок я и хотел услышать. Я попрошу Мунтера объяснить эту ремарку, когда придет время, но не сейчас. Всегда следует держать несколько неприятных козырных карт в рукаве. Не сомневаюсь, что миссис Мунтер будет так же сдержанна и с радостью подтвердит версию супруга. Но пусть дама подождет. Я считаю, пора послушать, что нам скажет хозяин, принявший мисс Лайл. Вы из местных жителей, сержант. Что вам о нем известно?
